Удар в голову, еще один… Не эффективно! Противник рванулся, и Антону пришлось снова ловить его кисть с пистолетом обеими руками и наваливаться на киллера всем телом, придавливая его к земле. Пора было бы уже бросить взгляд и на ситуацию вокруг. Антон увидел, что Кузьмин, все поняв, присел за своей «Нивой», а красная «девятка» уже подлетала к месту схватки – свет фар ударил по глазам. Те, кто сидел в машине, тоже, видимо, все поняли. Человек на переднем пассажирском сиденье, лица которого Антон разглядеть не успел, вытянул руку через опущенное стекло, и ночную тишину городка прорезал грохот выстрела.
Антон даже не понял, как близко пролетела возле него пуля, зато прекрасно понял, что вторая может быть его. Зарычав, он сломил сопротивление вырывающегося из-под него киллера, снова навел его руку с пистолетом на цель и нажал на палец. Человек в машине выронил пистолет на асфальт и схватился за правое плечо. Машина рванула с места и унеслась в даль.
«Чуть бы выше, и я продырявил бы ему голову», – успел подумать Антон. И в этот момент получил удар локтем прямо в лоб, но руки противника так и не выпустил. Киллер извернулся и почти лег на Антона животом. Его левая рука дважды попыталась ударить в бок. Зря он это сделал, потому что временно потерял контроль над рукой с пистолетом. Антон выгнул киллеру кисть, и ствол лишь на миг оказался в районе его ключицы. Пистолет дернулся раз, второй, и тело обмякло.
Антон свалил с себя бандита. Обе пули прошли сквозь ключицу сверху вниз и через сердце. Вскочив на ноги, Антон посмотрел на Кузьмина, все еще сидевшего за машиной на корточках и смотревшего в сторону аллеи, выскочил на проезжую часть и по тому, как Кузьмин поспешно поднялся на ноги, понял, что тот его узнал.
– Давайте убираться отсюда, Павел Андреевич! – быстро сказал Антон. – Слишком много шума, а там еще и два трупа.
– Так, может, ваших вызовем? – не очень уверенно спросил Кузьмин. – Что же мы с места преступления будем уезжать?
– Не уезжать, а убегать, – поправил его Антон. – Машину бросьте. А насчет «ваших», я бы не обольщался. Вспомните Макушево! На вас началась охота, и среди охотников есть люди в полицейской форме.
Больше ничего не объясняя, он повел предпринимателя темными улицами. Через пятнадцать минут они поднялись на второй этаж жилого дома, где Антон открыл ключом дверь в одну из квартир.
– Вот тут вы и пересидите некоторое время. Жаль, что продавщица магазина вас видела в лицо и теперь запомнила после этой перестрелки. Да и машина ваша там осталась. Жаль, но личность потерпевшего нам скрыть не удастся. Кстати, что за машина? Вы вроде без колес были, а ваша «Ауди» на ремонте.
– А, так это я у сельчанина одного одолжил.
– Он из Макушево?
– Нет, из соседнего села. Только машина, кажется, не на него оформлена.
– И то хорошо, значит, то, что на ней были вы, определят не сразу, а через пару деньков. Это нам на руку.
– А что за квартира? – в ответ спросил Кузьмин. – Вы тут живете?
– Я тут живу, – кивнул Антон. – Но я вас понял. Нет, об этой квартире никто не знает. Как только тучи в Каменске начали сгущаться, я снял эту квартиру, но делаю вид, что живу по-прежнему в другой. В той, которую снял по приезде сюда. Перестраховываюсь.
– Скажите, Антон… – Предприниматель помедлил и как-то странно посмотрел на полицейского. – А как вы оказались там, возле меня?
– Видите ли, Павел Андреевич, случайное везение только таким кажется. А когда ты целенаправленно что-то ищешь, что-то в каком-то направлении делаешь, то рано или поздно появляется результат. Иногда именно в виде вот таких случайных совпадений или везений. Все закономерно.
– А что вы ищете, если не секрет? В каком таком направлении работаете?
– Вот об этом мы с вами сейчас и поговорим.
И Антон рассказал Кузьмину о том, что ему удалось установить, в какой степени криминализована полиция в Каменске, о без вести пропавших за последние годы. О том, как он установил, что из восьми пропавших в городе пятеро были предпринимателями, и каждый из них имел конфликт с другими предпринимателями, с властью. И что, по мнению Антона, их просто убили. Но все это – только верхняя часть айсберга. А скрытая причина в том, что они отказывались кому-то платить, пытались противостоять беспределу, пытались бороться.
В ответ Кузьмин тоже рассказал много интересного. И, к удивлению Антона, с фактами и фамилиями.
Утром Антон быстрым шагом вбежал в здание Управления. Он опаздывал, а это было не в его правилах. Они с Кузьминым проговорили всю ночь, и поспать Антону почти не удалось. И тут в коридоре он увидел Ксению. Девушка шла с какими-то папками вместе со своей коллегой из отдела. «Эх, балда я, балда! – прикусил губу от стыда Антон. – Опять я забыл про нее. Надо ведь как-то помириться, как-то наладить отношения. Что она обо мне теперь думает? Вроде вот-вот, а уже пролетело три дня с того вечера, как мы поссорились. Теперь она точно уверена, что нужна мне из-за этих личных дел».
Он решительно догнал кадровичек.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался он с коллегой Ксении и осторожно взял девушку за локоть: – Извини, можно тебя на секунду?
Ксения холодно глянула на него, потом, кивнув подруге, все-таки сбавила шаг.
– Ксеня, я так больше не могу! – быстро и горячо заговорил Антон. – Ну, пожалуйста, дай мне шанс убедить тебя, что все не так, как ты думаешь. Все не так… ты нужна мне…
– Ты сейчас к себе? – перебила его она.
– Да…
– Я зайду, – коротко бросила Ксения и поспешила догонять свою коллегу.
Антон облегченно вздохнул. Кажется, все получится. Если бы она категорически не хотела с ним иметь отношений, то не стала бы заходить, просто послала бы его, куда подальше, и все. А раз пообещала зайти, значит, ей разговор тоже нужен, значит, она хочет помириться, хочет, чтобы отношения между ними продолжались. Теперь только бы не вызвали на совещание или другое какое мероприятие. Антон просидел в кабинете минут пятнадцать, не зная, чем себя занять, пока, наконец, не открылась дверь. Как ни ждал он этого, как ни готовился, а все равно Ксения вошла неожиданно. И улыбка, которая появилась на лице Антона, выглядела как-то глуповато и наивно.
Он хотел подняться из-за стола, но зацепился за стул и снова сел. Девушка решительным шагом пересекла расстояние от двери до стола Антона и шлепком положила перед ним листок бумаги. Он открыл было рот, но она так же решительно развернулась на месте и вышла из кабинета, слишком сильно хлопнув дверью.
Антон так и замер, глядя вслед ушедшей девушке. Вот тебе и на! Никогда нельзя делать поспешных выводов, примеривая на женщин свою логику. Раз обещала прийти, значит, готова все возобновить! Получи! Он медленно перевел взгляд на лист бумаги, который оставила Ксения. Аккуратным почерком отличницы, только явно очень торопливым, на нем были написаны три фамилии.
Лапин Н. А., 20.03.2002
Федоров О. С., 10.06.2002
Акимов С. Г., 30.05.2002
Значит, вот так? Подавись, гад, да? Пришла, швырнула? Одолжение сделала. А я-то думал, простила! Поняла и простила! Антон сжал голову руками. Ну почему-у? Почему все так по-дурацки! Как же ей еще объяснить? Нет, все! Надо идти к ней домой, надо останавливать посреди улицы и доказывать, говорить, убеждать.
Он снова посмотрел на листок. Но это потом, это терпит, а сейчас фамилии. И снова все второстепенное отошло на второй план. До него вдруг дошло, что цель-то вот она, перед ним лежит. Десять лет он шел к ней, и вот она! Трое? Глаз сразу зацепился за последние цифры на каждой строке. Все прибыли в 2002 году.
Николай Алексеевич Лапин был начальником уголовного розыска. Антон вспомнил лицо этого молодого крепкого мужчины. Коренастый, крепкий, широкоплечий, с крестьянским умом и таким же говором. Судя по цифрам, он в Управление пришел в марте, а это слишком рано. Тот мерзавец никак раньше мая перевестись бы не успел. Маму убили в мае, в начале. Да и лет ему сколько? От силы, тридцать. Не мог он участковым работать в двадцать лет.
А вот Федоров мог. И прибыл в июне, и было ему тогда тридцать с небольшим, и лицо у него противное. Очки эти в тоненькой оправе, нос этот бледный, и все время потный, как будто постоянно волнуется. Нет, это предвзятое отношение, при чем тут нос? А вот то, что подчиненные его не любят, это о многом говорит.
Акимов. Как раз в мае прибыл, по возрасту тоже подходит, ему тоже было тогда тридцать с чем-то. Но на насильника и убийцу он совсем не похож. Хотя что это я? Стал поклонником некогда знаменитой и модной теории итальянского психиатра Чезаре Ломброзо? Просто у Акимова лицо приятнее, вызывает больше доверия. Его трудно представить совершающим преступление, а вот Федорова за этим занятием представить легко. Ладно, решил Антон, разрывая листок на мелкие кусочки и бросая в корзину для мусора, пока у меня двое претендентов, а это лучше, чем ни одного. Разберемся, господа подполковники!
