Сергей плюхнулся неудачно и чиркнул подбородком о шершавую, покрытую песком и пылью поверхность. Он тотчас перекатился на спину, а потом на живот и снова на спину и так оказался под лавкой. Перед ним упал труп Виктора и перекрыл киллеру видимость. Обстрел прекратился, и Краснов замер. Долю секунды в воздухе висела зловещая, предвосхищающая бурю тишина, а потом со всех сторон взрывом покатился людской вой и крик. Сидящие на соседних скамейках люди повскакивали от ужаса, будто стреляли в них, и, дико вопя, помчались кто куда. Народу было много, и это сослужило хорошую службу Краснову. Он огляделся, определил направление стрельбы и занял удобную позицию — откатился на метр назад и повалил перед собой скамейку. Теперь он был защищен с одной стороны деревом, а с другой — досками скамьи.
Сергей вытащил пистолет и сквозь щель между досками начал искать место засады снайпера.
Перед сыщиком пробегали люди, они заслоняли видимость, но Сергей все же заметил, как затемненное стекло стоящей у тротуара асфальтовой «десятки» поднялось и машина тронулась с места. Сергей проводил ее взглядом, но вылезать из-за укрытия не спешил. Осмотрел окрестные крыши, окна домов и подъезды и выяснил, что в них отблеска прицела не видно.
Не вставая, он протянул руку и пощупал пальцем пульс на сонной артерии Палыча. Биение не ощущалось — тот был мертв. Тогда он запихнул руку во внутренний карман пиджака убитого и извлек его содержимое — черную записную книжку. Ее Сергей спрятал к себе в визитку. В других карманах были деньги, портмоне, ключи от машины и документы. Все это Краснов разложил перед собой на асфальте и стал изучать. Он делал это, лежа на боку, и производил комичное впечатление. Но вставать не спешил — надо было исследовать предметы до приезда милиции.
Суматоха в скверике прекратилась, люди попрятались в магазины, убежали на другие улицы, и воцарилась гробовая тишина. Не найдя ничего интересного, Сергей сгреб вещи убитого горкой и запихнул в боковой карман его пиджака.
И вот появилась милицейская машина. Она заехала в сквер, подъехала к месту происшествия и остановилась напротив трупа. Но из нее никто не вышел. Милиционеры уже знали, что человек убит из винтовки с оптическим прицелом, и поняли, что разгуливать по скверу опасно.
Стекло в передней двери опустилось, и на Сергея взглянуло красное от жары, мясистое от переедания и оседлого образа жизни лицо. Маленькие глазки от испуга стали еще меньше, и рот искривился в ужасной гримасе. Страх парализовал стража закона, и он, заикаясь, спросил:
— Ты жив?
— Жив, — спокойно ответил Сергей.
— Ранен?
— Нет.
— А чего лежишь? — задал дурацкий вопрос лейтенант.
— Выйди из машины — узнаешь, — парировал Краснов.
— Не. Я жить хочу, — услышал он правдивый ответ.
— Вот и я тоже хочу, — не стал кривить душой сыщик.
Через пять минут в сквере набралось пять милицейских машин, и осмелевшие вояки повылезали из душных салонов. Стояли, съежившись, будто чувствуя на себе пятнышко лазерного прицела. Встал и Краснов, но он не стал торчать как столб у всех на виду, а сел в «Москвич» оперативников и только там расслабился.
— Вы кто? Как здесь оказались? — спросил его старший по званию.
— Я прохожий, — соврал Сергей. Ему не хотелось писать объяснительные, задерживаться надолго, а главное — возбуждать интерес милиционеров к своей персоне. — Я сидел на лавке, а рядом со мной упал человек. Все заорали, побежали кто куда, а я скатился на асфальт и опрокинул лавку. Лежал, пока вы не приехали.
— Документы имеются? — продолжил дознание капитан.
Сергей вынул и отдал ему паспорт. Тот записал данные и предложил написать объяснительную. Опытный в таких делах Краснов согласился и за пять минут подробно изложил суть происшедшего. Конечно, не упомянув имени убитого и того факта, что пришел с ним в этот скверик. Можно сказать, привел его сюда. Если бы они пошли разговаривать в особняк, то Палыч, возможно, остался бы жив. Но ненадолго.
Капитан предложил Краснову проехать в отделение, но тот отказался, сославшись на дела.
— Если буду нужен, вызовите повесткой. У вас и без меня тут дел хватит.
— Хватит, — понурился тот. — Рядом банкира взорвали, слышали?
— Да, по всем каналам показывают.
— Во дела. Раньше такого не было. Раньше пистолет самодельный в мусорном ящике найдешь, так это чэпэ. С Петровки приезжали генералы, трясли, пока не отыщешь владельца и изготовителя. А сейчас оружие тоннами изымаем, на улицах каждый день стреляют, через день взрывают… Война идет. Гражданская война.
— Да, — согласился Сергей и попрощался со служивым.
Он вышел из машины, быстрым шагом прошел до своей «восьмерки», но садиться в нее не спешил. Постоял, посмотрел по сторонам, потом осмотрел машину, заглянул под нее и, не заметив ничего подозрительного, отошел в сторону. Встал у стены дома в тени тополя так, чтобы его не освещал свет солнца, решил постоять немного, проветриться. Краснов взял тайм-аут, чтобы перевести дух, успокоиться, подумать.
«Эти ребята — профессионалы высшего класса. В опасные игры они играют, если взорвали Ленца, пристрелили Палыча и хотели шлепнуть меня сначала в офисе, а потом тут. Это означает, что их много, они хорошо организованы, беспринципны, владеют всеми навыками подрывной и разведывательной работы. Не гнушаются любыми средствами. Они не боятся и убивать. С такими в одиночку лучше не воевать».
Сергей достал телефон, позвонил Фомину и коротко рассказал о случившемся. Тот был в своем кабинете и попросил Сергея приехать на Петровку.
— Хватит по подворотням прятаться, — строго сказал он. — Твои игры довели вон до чего. Давай приезжай, и будем официально разбираться. Пока тебя не грохнули.
— Ладно, — согласился Краснов. — Но у меня есть просьба. Ты прикажи, чтобы мою «восьмеру» проверили на наличие взрывчатки. Она стоит на Старой Басманной. Ее номер Е568МИ.
— Ладно, я сейчас перезвоню начальнику инженерно-саперного отряда, он у особняка ковыряется. Но ты его дождись. Где ты стоишь?
Сергей описал место, где находилась его машина, повесил трубку и стал ждать. Через пару минут к нему подъехал джип с синим фонарем на крыше и надписями «милиция» на бортах. Сыщик показал вышедшим из него парням в форме свою машину, попрощался, поймал такси и поехал на Петровку.
Через полчаса Краснов вошел в кабинет полковника Максимова. Алексей уже был там. Увидев Сергея, Николай Иванович встал и с улыбкой, тепло, по-дружески, за руку поздоровался с ним. Потом они обменялись рукопожатиями с Алексеем. Третий раз за день.
— Как здоровье? — спросил полковник, усаживаясь в свое любимое кресло.
— Нормально. И дела до вчерашнего дня были ничего, да вот испортились. А у вас как? — Сергей сел на стул возле стола шефа, а Алексей разместился напротив. Так образовался условный треугольник.
— До сегодняшнего дня были ничего, а как из-за тебя Ленца взорвали, потом твой офис и этого Палыча шлепнули, то стали гораздо хуже. Да, ты еще сказал, что и нас могут того… — Максимов иронично улыбнулся.
— Это я перестраховываюсь, может, и пронесет, — смутился Краснов.
Он был рад встрече с шефом — они не виделись год. Максимов не постарел, был, как всегда, бодр, подтянут и моложав. А ведь ему уже под полтинник. Только чувствовалась некоторая усталость и расстроенность. Но она, как подумал Сергей, не была связана с его именем.
Максимов был облачен в элегантный темный костюм, в белоснежную рубаху и в широкий стильный галстук.
«Хоть сейчас под венец», — подумал Сергей. О туфлях шефа сыщик знал, что они были новые, стильные, надежные, но не очень дорогие. Главное, удобные.
Полковник любил много ходить и не упускал случая потоптать асфальт. Считал, что ходьба — лучший из методов тренировки сердечно-сосудистой системы. И был прав. На занятия спортом служба времени не оставляла, а ходить можно было сколько угодно. Николай Иванович даже лифтом в управлении не пользовался — взбегал ногами на верхние этажи. От этого и выглядел моложавым и подтянутым.
Алексей ему в чем-то подражал — не курил, иногда выпивал, и то немного — для профилактики, и тоже ходил пешком. По-молодости лет захаживал в тренажерный зал, гонял кровь по мускулам. Но служба образовала огромный провал в их личной жизни и заполнила его расследованиями, расследованиями и еще раз расследованиями.
Этим расследованиям не было ни начала, ни конца. Одно дело раскрывали, сдавали прокурору, сразу начиналось второе, третье, пятое, десятое. И так бесконечно. А теперь и Краснов подбросил дельце, от которого и у Максимова, и у Фомина волосы на головах дыбом встали.
Официально, ввиду тяжести содеянного, уголовное дело возбудила Генеральная прокуратура, и в расследование с самого начала включились фээсбэшники из антитеррористического центра департамента контрразведки. Но из-за того, что во всем этом фигурировал Краснов, будь он неладен, Максимову и Фомину приходилось неофициально, по-дружбе, заниматься им. И теперь полковник хотел лично услышать объяснение главного свидетеля по делу, о существовании которого никто, даже ушлые фээсбэшники, не знал.
