- Все, что хотите, сделаю, чтобы отомстить за Олю! - ответил Петр Иванович, вытирая глаза.
- Не было ли у вашей жены недругов? Может быть, какой-нибудь отвергнутый поклонник?
- Нет, товарищ полковник. Оля все время проводила со мной, а иногда с Румянцевым. Ему я верю, как самому себе, он наш старый друг.
- Ваша жена ничего не рассказывала вам о Румянцеве? - спросил Мозарин.
- Нет. Но я сам о многом догадывался. И при всем этом у меня и в мыслях не было и нет ничего дурного о Румянцеве. А разве вам что-нибудь известно?
- Говорили ли вы после того, как приехали, с Румянцевым? - поинтересовался капитан.
- Нет. Он поздно возвращается с работы. Но если это нужно, я могу к нему поехать в редакцию.
- Не знаете ли вы родственников или друзей Румянцева, которые имеют оружие?
- Нет, товарищ Мозарин.
- А теперь припомните, - спросил Градов, - когда вернулся домой Румянцев в ночь вашего отъезда в командировку?
- Я уехал из дому не позднее трех утра, но Румянцева еще не было.
- У меня к вам есть один важный вопрос, гражданин Комаров, - сказал капитан. - Не видели ли вы когда-нибудь вашу жену с полным человеком средних лет в коричневой шубе?
- В коричневой меховой шапке, в кожаных перчатках, - подхватил Петр Иванович. - Рост средний, плечи широкие, с брюшком, румянец во всю щеку.
- Точно! - воскликнул Мозарин. - Ваши показания мне срочно нужны. Но я должен сейчас уйти.
- Куда вы идете? - спросил Градов.
- По вашему заданию, товарищ полковник… - ответил капитан и обратился к Комарову. - Вы отсюда куда направляетесь?
- Поеду в троллейбусе к Арбатской площади и там - в метро.
- Нам по пути. Поедемте, потолкуем…
Они вышли вместе. Комаров рассказал, что в начале зимы он поехал как-то к жене на работу. Слез с автобуса, направился к заводу и увидел, что его жена разговаривает с человеком в коричневой шубе. Как только этот человек заметил Комарова, он пожал руку Ольги и ушел. В тот раз Петр Иванович не обратил на него внимания.
- И вы не спросили у вашей жены, кто он? - спросил Мозарин.
- Нет, полагал, что сослуживец, - ответил тренер. - Я не думал, что когда-либо снова увижу его. А пришлось…
Капитан и Комаров подошли к Петровским воротам. У троллейбусной остановки стояло много народу. И Мозарин предложил пойти бульварами до Арбатских ворот. Петр Иванович охотно согласился.
Он продолжал свой рассказ. Второго декабря он вернулся из Москвы вечерним поездом. Со станции, чтобы сократить путь, он пошел не вдоль шоссе, а по тропинке, протоптанной пешеходами в лесочке, и тут заметил мужчину, стоявшего к нему спиной. Он с кем-то спорил, размахивал руками. Разговор носил столь резкий характер, что тренер невольно обратил внимание на эту пару, избравшую себе для встречи такое глухое место.
Вскоре Комаров приблизился к спорящим и разглядел их: это были его жена и человек в коричневой шубе. Петр Иванович окликнул ее. Неизвестный бросился вперед и скрылся за деревьями, а Ольга подошла к мужу.
Она объяснила, что этот человек встречался с ней в Казани, когда она училась в десятом классе школы, даже предложил ей стать его женой. Недавно он приехал в Москву, узнал, где она служит, вызвал ее из бюро и возобновил свое предложение. Она ответила, что уже второй год замужем. Тогда неизвестно каким образом (по крайней мере, так говорила Ольга) он узнал ее домашний адрес, приехал в Покровское-Стрешнево, явился на квартиру и заявил, что получил неприятное известие о ее отце. Ольга как раз собиралась отнести тетке фланель на халат, которую накануне купила, и попросила старого знакомого проводить ее. Они мирно дошли до лесочка. И тут он снова начал говорить ей о своих чувствах.
- Этот человек не угрожал вашей жене? - спросил Мозарин.
- Не знаю. Во всяком случае, я потребовал, чтобы она больше не встречалась с ним.
- Вы об этом никому не говорили?
- Нет! С какой стати я буду набрасывать тень на доброе имя моей жены!
- После второго декабря вы этого человека не видели?
- Нет. Но думаю, он своих намерений не оставил.
Беседуя, капитан и тренер дошли до Арбатской площади. Перед тем как расстаться с Комаровым, Мозарин спросил его:
- Значит, у вас теперь возникли подозрения против этого человека?
- Да!
- А против Румянцева?
- Нет! - ответил Петр Иванович. - Румянцев никогда не поднимет руку на Олю.
Как только Комаров исчез за дверьми станции метро, капитан вскочил в троллейбус, доехал до Петровских ворот. Через десять минут он вошел в кабинет Градова, держа в руках исписанный цифрами листок бумаги.
- Ну как? - спросил полковник.
- Все наши выкладки подтвердились, - ответил Мозарин и прочитал, сколько метров за сколько минут проходит Комаров при ходьбе обычной и ускоренной.
- Этот тренер в среднем шагает даже быстрее, чем мы предполагали.
Дело в том, что во время следствия капитан естественно заинтересовался каждой минутой Комарова в вечер четвертого декабря, - с момента выхода с женой на улицу до возвращения домой.
Эта, как говорят криминалисты, проверка обстоятельств установила: около семи часов вечера Комаров на глазах у многих жильцов попрощался со своей женой и пошел в противоположную сторону. В половине девятого он был в РОНО, где собрались гимнасты, составил список и в девять повел их в клуб имени Калинина. Здесь после торжественного заседания он руководил гимнастическими выступлениями.
После этого он отправился с членом спортивной секции клуба на лыжную базу - проверить инвентарь и сдать ему под расписку. Потом, так как во время его отъезда должна была состояться лыжная вылазка, он, надев лыжи, ходил к опушке леса проверять трассу. В пятом часу утра соседка Анна Ильинична открыла ему дверь. В общем, Комаров в течение девяти с лишним часов находился на виду у людей. Это было, казалось, неоспоримое алиби. Именно оно и возбудило подозрение.
Проверяя каждый отрезок времени, Мозарин обнаружил неожиданные противоречия. От дома, где жили Комаровы, до РОНО - двадцать минут ходьбы. Тренер потратил на это более полутора часов. Где находился Комаров в это время? Некоторые из опрошенных членов президиума торжественного заседания показали, что Петр Иванович пробыл в клубе до конца вечера. Однако гардеробщица заявила, что Комаров в перерыве выходил из клуба. Она запомнила это потому, что он надел шлем, куртку, а портфель оставил у нее. Гардеробщица не могла точно сказать, сколько времени отсутствовал тренер. Но куда он ходил и зачем? Член спортивной секции утверждал, что Комаров часов до трех дня проверял и сдавал ему инвентарь лыжной базы. Потом тренер поехал проверять трассу и, конечно, мог свернуть куда угодно. Полковник, чтобы не вызвать подозрения у Комарова, с умыслом задал ему вопрос о часе возвращения Румянцева и получил побочный ответ, что сам Комаров вернулся в три часа ночи. А соседка утверждала: он пришел в пятом часу утра. Значит, тренер зачем-то «укрыл» часа полтора, что-то пытается скрыть.
Вот почему Градов и Мозарин, развернув карту Покровского-Стрешнева, изучали район, где во время предполагаемого убийства находился муж Ольги и куда, точно учитывая расстояния и время его отлучек, он мог завести свою жену. Как всегда, шестое чувство - интуиция старого оперативного работника - подсказывала полковнику дальнейший путь следствия.
- А нельзя ли все-таки временно задержать Комарова? - спросил Мозарин Градова.
- Ни один прокурор не разрешит этого сделать, пока нет достаточно веских оснований для задержания. А вдруг ошибка? Неприятностей не оберешься. Вы же сами это прекрасно знаете.
- Знаю, товарищ полковник. Но мне кажется, что если Комаров почует, что его заподозрили, он скроется.
- Ах, вот вы о чем! Я позабочусь, чтобы он не смог этого сделать. Завтра с утра займитесь проверкой биографии и спортивной деятельности Комарова. Побеседуйте с людьми, которые его основательно знают.
Придя в свою комнату, Мозарин увидел на столе под стеклом заключение эксперта о платке Румянцева. Самое тщательное исследование пятен на платке показало, что на нем нет ни капельки крови. Одна версия предполагаемого преступления как будто отпала. Теперь возникла другая, и, шагая домой, Мозарин обдумывал, с чего начать изучение жизни Комарова…
Дома офицер застал гостью - Надя Корнева чаевничала с его матерью. На столе стоял старинный мельхиоровый чайник, которым пользовались только в особо торжественных случаях.
- Устали, Михаил Дмитриевич? - спросила Корнева, пристально посмотрев на молодого человека.
- Да нет, - рассеянно ответил он, - сегодня было не так уж много работы…
Надя попросила разрешения открыть шкафчик, где стояли книги, собранные покойным отцом Мозарина. Она вынимала с полки тома в старинных переплетах, от времени чуть-чуть пропахшие пылью, листала пухлые, пожелтевшие, покрытые бледно-коричневыми пятнами страницы, иногда читала про себя, иногда вслух;
