Этот документ бил по воображению местных властей еще сильнее, чем кувалда и визитная карточка ОРТ. Тем более, что глава администрации Усть-Тюленьского района однажды побывал в Германии, где проходил областной слет передовиков-оленеводов, и видел там пластиковые удостоверения личности. У нас, нерпе ясно, подобные штуковины выдают исключительно выдающимся людям.
Степанида Сергеевна оказалась именно такой вовсе не потому, что заведовала областными и республиканскими проблемами. Она являлась единоутробной внучкой писателя Шолохова, справедливо рассудив — о других писателях в этих суровых краях вряд ли слышали. И оказалась права в таком смелом выводе. Щедро делясь воспоминаниями за своего дедушку, Вероника так здорово собирала дань с местной публики, что, припрись она на крайние просторы еще раньше Ермака и прочих покорителей холодных мест, те бы с ходу врубились — после мадам Моршанской им уже здесь делать нечего.
После пламенных речей и интимных воспоминаний за своего дедушку Вероника как бы невзначай просила аборигенов помочь ей еще в одном деле. Для ее матушки срочно необходимо лекарство, которым могут снабдить только добрые северяне. Это лекарство куда надежнее женьшеня, как подтвердили последние исследования выдающихся засекреченных ученых.
Местные аборигены сперва недоверчиво мотали головами, но родство с Шолоховым и визитная карточка выполняли свои функции.
Чтобы поставить свою просьбу на промышленную основу, Вероника решила слегка изменить тактику и стала откровенно лупить по национальному самосознанию аборигенов. Конечно, не удивительно, что вы не знаете о самом лучшем лекарстве, которым, между прочим, пользовались ваши предки, несла внучка Шолохова. А почему? А потому что вас завоевали и колонизировали, как мне ни горько сознаваться в этом.
После такого заявления зал мгновенно воодушевлялся, словно Вероника сделала агромадный комплимент в адрес их предков. Аборигены начинали так гордиться прошлым своей родины, с понтом их пращуры были самым выдающимся народом планеты, вовсе не падавшим в обморок, услышав звук выстрела, и словно при виде выскакивающей из часов кукушки они не натягивали луки.
Да, я тоже русская, каялась Вероника, но при этом внучка великого писателя, который не согнулся даже перед уже окончательно бандитским Сталиным, а потому, как и он, леплю вам от всего сердца чистую правду. Вот оттого, кроме тайны, как по натуре была написана «Поднятая целина», я вам открою еще одну. Ту, которую знали ваши предки, а коварные захватчики ее сперли, предварительно споив Крайний Север, чтобы прервать связь поколений и грабить алмазы из вашей и только вашей земли.
Такие речи находили понимание в сердцах местного населения, а когда Степанида Сергеевна начинала кипятиться, что живущие среди них русские до сих пор не знают коренной язык, так сердца аборигенов таяли еще надежнее, чем медвежий жир на чугунной сковороде в чуме оленевода-орденоносца несуществующей страны.
Войдя в раж, мадам Моршанская начинала активно размахивать вокруг себя руками и призывать публику, развесившую уши до пола, поскорее везде и всюду внедрять государственный язык республик Саха, Ой-Куле и даже Земли, Где Много Лет Назад Упал Камень С Неба. А когда Вероника практически доказывала, что уже приступила к изучению всех местных языков ради подлинной нерушимой дружбы народов и произносила слово «амун», аудитория уже была готова завалить хорошую женщину необходимыми ей предметами по маковку норковой шапки.
После того, как Степанида Сергеевна выдавала еще несколько крайне северных слов, кроме уже названного, которое в переводе на ее родной с эвенкийского означает «говно», все присутствующие разомлевали до такой степени, с понтом этот самый амун мог показаться исключительно изюмом.
Внучка Шолохова с ходу догоняла: наступил тот самый момент истины, ради которого она добралась до бескрайних просторов Севера. И наконец-то выдавала страшную тайну. Вы знаете, обращалась до мгновенно притихшей аудитории Вероника, что у русских есть такое выражение «хер моржовый»? Знаем, мгновенно поддерживал зал представительницу телевидения, страдающую за общественные и национальные проблемы, спасибо, научили. И другим словам — тоже.
Вот-вот, воодушевлялась Вероника, а подумайте, откель оно взялось? Ну, когда «мать», «блядь» и прочие выражения, так это, ясно дело, вошло в привычку еще до становления России как государства, когда русские еще не помышляли жрать ваших оленей, рыть ваше золото и сосать вашу нефть вместе с кровью местных народов в переносном смысле, а также скрывать от вас же самих толкование словосочетания «хер моржовый».
И вот почему. Они коварно воспользовались тем, что у вас не было письменности. Небось, сами «Садко — гость заморский» записали, сперва на коре, а потом на бумаге. Неудивительно, что русские себя так ведут. Это Садко шлялся где ни попадя, нагло лез ко всем в душу и за границу без виз и приглашений, а также пытался устанавливать свои уставы в чужом монастыре на морском дне.
Зато ваших хранителей сокровенных знаний эти садковцы нагло споили до такой степени, что они, забуханные до упора, уже могли только дышать во все стороны перегаром, а не передавать из уст в уста сокровенное «Сказание о моржовом хере». Захватчики знали, что делали. Потому как в той самой моржовой принадлежности скрыта чудодейственная сила.
Вы ее выкидываете, а хитрые русские подбирают и жрут втихаря без рецептов кремлевских врачей. Женьшень рядом с этим чудом природы — кусок того самого амуна. Если регулярно поедать пресловутый хер, так в организме начинаются исключительно полезные перемены, к человеку возвращается молодость, камни в почках рассыпаются, геморрой из зада эмигрирует, пломбы в зубах покрываются природной костью, а… В общем, пусть моей болящей маме этого не требуется, но специально для мужчин рассказываю. После приема такой полезной пищи ваш, а не сожранный, хер будет активно стоять двадцать пять часов в сутки, хотя этого многим даром не надо, но все-таки.
Даром не надо, возопили аборигены, а за обедом всегда пожалуйста и наверняка вкусно. Мы тебе, бойе Шолохова, да за такую тайну столько этих херов накромсаем, однако, мама помолодеет, чуть ли младенцем не станет.
Воодушевленные поклонники творчества дедушки Вероники до того активно пробуждали на себе национальное самосознание по части народных методов лечения, что многие моржи, весьма спокойно реагировавшие на появление людей в их владениях до визита на север мадам Моршанской, стали резко разлетаться в разные стороны, активно прижимая ласты до паха, завидев элементарно заблудившегося туриста, спутавшего ихнее стойбище с тунгусским.
В результате дальнейшей разработки природных сокровищ дальнего севера одновременно улучшилось не только самочувствие аборигенов, с утра до вечера жующих чудодейственные дары природы, но и качество охраны пресловутых моржовых гаремов, благодаря расплодившимся до невозможности клыкастым евнухам.
Иди знай, сколько еще килограммов лекарства, необходимого мамаше Степаниды Сергеевны, притащили бы мадам Моршанской доверчивые коренные жители, если бы капитан Немо не решил: хорошего понемножку, хотя пресловутое выражение явно не распространялось на запасы моржовых запчастей, в которых нуждалась фирма «Парацельс».
Капитан Немо принял, как всегда, верное решение: рассказы Вероники за ее гениального деда и творческие порывы Центрального телевидения уже начали вызывать подозрения у вовсе не моржовых органов. Тем более, если выложить в длину запас того, на что аборигены раскулачили моржей, то этот ряд мог бы конкурировать со всеми изданиями «Малой земли», ударь кому в голову блажь раскладывать брежневский бестселлер от Москвы до самых до окраин.
Вероника попала в столицу России в тот самый день, когда жители Крайнего Севера приступили к проверенным их далекими предками бартерным сделкам, обменивая свой поистине золотой запас на товары народного потребления. Слухи о необычайных целебных возможностях лекарства, которое имеют манеру таскать на себе не подозревающие ни о чем моржи, медленно, но уверенно стали распространяться с помощью старинной рекламы, именуемой слухами. Народ, которого уже столько раз дурили из телевизора, по традиции верил слухам гораздо больше, чем современным средствам массовой информации.
Лежа на правом боку, господин Алекс Гринберг обливался крупными каплями пота, сползавшими из-под пробкового шлема. Четверо засрундийцев, тащивших на себе носилки с высокопоставленным гостем, одновременно вспоминали за аналогичную работу в прошлом месяце, когда Верховный Жрец соизволил охотиться у реки, лично заботясь о пропитании всей страны. Бегемот, которого засрундийцы едва доволокли к подножью трона Хупы, был еще тем подарком в сравнении с не столько высоким, как жирным гостем Верховного Жреца.
