Ознакомительная версия.
— Дура пьяная, — сказала я, а Людка ответила:
— Обожаю гостей.
Я поднялась, с трудом подняла ее, проводила на диван, после чего вернулась в коридор и закрыла дверь.
— Каменский закончил роман, — сообщила Людка. — Тысяча двести страниц. Кто ж его читать-то будет?
— Ты по этому поводу набралась?
— По этому, — кивнула она. — А ты чего притащилась на ночь глядя?
— Я давно сижу. У меня неприятности.
— Алька нашлась?
— Нет.
— Во гуляют люди… а тут на один хороший запой денег не хватает… Ладно, давай спать… Чего-то мне худо…
— Слушай, где-нибудь по соседству есть телефон?
— У первого подъезда…
— Сходи позвони парню по имени Миша, пусть он за мной приедет.
— Спятила я, что ли? Иди сама и звони.
— Не могу, боюсь, за мной следят.
Минут пятнадцать я втолковывала Людке, кто и зачем за мной следит, она исправно кивала, а под конец уснула. Я растолкала ее и подвела к двери.
— Иди и звони.
— Ладно… — согласилась она. — Вот навязалась на мою шею… Как мужика зовут-то?
— Миша. Скажи, чтоб за мной приехал. Номер не потеряла? Если заметишь что-нибудь подозрительное — звони в милицию.
Последнее замечание было излишним: Людка шла на автопилоте, ничего не замечая вокруг.
Как только она исчезла из вида, я принялась томиться. А если эти там во дворе обратят на нее внимание? Только что вернулась домой и тут же выскочила к телефону? Нельзя ее было отправлять сейчас, надо бы утра дождаться.
Людка отсутствовала довольно долго, так что я вконец извелась.
— Лифт отключили, гады, — сообщила она, входя в квартиру. — Вниз съехала, а подниматься пришлось на своих двоих…
— Позвонила?
— А как же… Сейчас приедет. Что за тип? Голос приятный, хоть человека и подняли ни свет ни заря.
Через полчаса выяснилось: в ту ночь Миша не ложился, пытался отыскать меня, а потом ждал звонка, очень боясь, что я пополнила собой список пропавших без вести. Пока мы все это выясняли, Людка уснула, а мы покинули квартиру.
Машина Михаила находилась на стоянке метрах в сорока от подъезда, примостившись между двух «Жигулей». Ненавистной «девятки» нигде не было, и я успокоилась. А зря. Как только мы оказались на стоянке, двери бежевой «шестерки» распахнулись, и рядом возникли четверо ребят, настроенных чрезвычайно воинственно. Один бросился ко мне, а трое к Мише. Я взвизгнула и отскочила в сторону, стянула с ноги туфлю и стала размахивать ею, без особого, впрочем, толку. Миша махал руками куда успешнее, и вскоре из четверых парней в движении пребывало только двое, но очень настырных. Миша героически сопротивлялся, а я, по мере возможности, ему помогала, то есть прыгала взад и вперед, стараясь выглядеть очень занятой, а главное — остаться живой. Драка закончилась совершенно неожиданно: третий парень рухнул на колени, хрипло пробормотал что-то нецензурное и затих, а четвертый сбежал. Мы с Мишей обнялись, поцеловались, я вытерла его окровавленный лоб платком, и мы отправились к первому подъезду с намерением позвонить в милицию… Пока мы туда добирались, парни очухались, загрузились в машину и уехали. Мы вернулись к своей машине и отправились к Мише домой.
— Я запомнила номер, — похвастала я.
— Машину скорее всего угнали, — не разделил он моей радости. — Знать бы, кто их послал.
— Мальчик, — пожала я плечами.
— Не вижу в этом никакого смысла. Если ты «подсадная утка», то его ребята сейчас должны были бы сесть на хвост этим типам и выяснить, кто они.
— А как же они им на хвост сядут? — удивилась я.
— Думаю, они за тобой следят, значит, этих типов приметили.
— Выходит, Сережу убили эти?
— Не знаю, — нахмурился Миша. — Идиотская путаница…
Я была с ним согласна и тут вспомнила еще про одного врага.
— Меня вчера возле дома поймали какие-то личности на «БМВ» и привезли в баню. К совершенно чокнутому парню по имени Паша. Это он подвозил меня в парк в ту ночь, когда меня хотели убить (в первый раз… кажется… потому что я уже сбилась со счета), так вот, он утверждает, что покалечил моих незадачливых убийц, а их послали какие-то важные люди, и у этого Паши теперь неприятности. Он здорово на меня разозлился.
— Какой еще Паша? — затряс головой мой единственный защитник и спаситель.
— Фамилии я, конечно, не знаю. Знаю, что зовут его Павел, и сейчас он прячется от своих неприятностей в бане на улице Пирогова. В прошлый раз он был на темном «БМВ», и его дружки за мной тоже на «БМВ» приезжали, только на другом, номер я запомнила.
Я слабо улыбнулась, ожидая похвалы, Миша выглядел растерянным и даже очумелым.
— Так этот Паша что, отпустил тебя? — спросил он.
— Нет. Я стукнула его бутылкой по голове и сбежала. Он пытался опоить меня водкой и соблазнить, — добавила я, косясь на Мишу.
— О, черт! — проворчал он.
К чему относилось это высказывание, непонятно. Я продолжила рассказ:
— Я хотела вернуться в твою квартиру, но ко мне пристал парень на «девятке». Дальше ты знаешь. — Я замолчала, слегка сожалея, что больше ничего интересного поведать не могу.
— Выходит, эти типы на «шестерке» его люди, я имею в виду Пашу? — спросил Миша, а я пожала плечами.
Он опять чертыхнулся и замолчал.
— Мы поедем в милицию? — поинтересовалась я.
— Какой сейчас от этого толк? — поморщился он. — Попытаемся во всем этом разобраться. Ты сидишь в моей квартире и носа не смеешь высунуть. Поняла?
Я утвердительно закивала, а он задумался.
— Этот Паша, какой он из себя?
Тут и я задумалась.
— Ну… высокий, такой… накачанный, если я правильно выразилась… Стрижка короткая, волосы не темные и не светлые, пегие какие-то, и вообще их цвет определить трудно, потому что он почти бритый.
— А физиономия?
Я вздохнула.
— Противная. Самая что ни на есть бандитская.
— А конкретней? Какие у него глаза, нос, губы?
— Глаза как глаза, — начала злиться я. — Нос не длинный и не короткий… обыкновенный нос. И рот тоже обыкновенный. Два зуба золотых внизу, сбоку…
— А особые приметы? Родинка или, может быть, шрам…
— У него был синяк на лбу, в прошлый раз. Но вчера уже сошел… Особые приметы были у его дружка, — вдруг вспомнила я. — Когда меня в баню привезли, дверь открыл парень, лохматый такой, и глаза у него смотрели в разные стороны, но было это не смешно, а страшно.
— Свистун, — сказал Миша, внезапно воодушевившись.
— Что? — не поняла я.
— Тот, о ком ты говоришь, скорее всего Свистун — кличка у парня такая. Значит, тип на «БМВ» по имени Павел — его дружок, Пашка Беребесов, по кличке Бес.
Я мысленно представила себе Пашку и вынуждена была признать, что эта дурацкая кличка ему необыкновенно подходит.
— Ты всех бандитов в городе знаешь? — с уважением спросила я.
— Приходится… Ты у него наколку на плече не заметила? — спросил Миша, а я обиделась:
— Хоть мы и встретились в бане, но парень был одет.
— Извини, — вроде бы смутился он. — Баня на Пирогова? Чего ж они делали на чужой территории?
— Прятались, — хмуро бросила я.
Мы тормозили возле Мишиного подъезда, и разговор на время прервался, но как только вошли в квартиру, возобновился.
— Хочешь кофе? — предложил Миша, и мы выпили по чашке.
— Этот Бес, кто он? — проявила я любопытство.
— Темная лошадка. Достоверно известно одно: в карты ему везет необыкновенно. Думаю, он мелкий жулик и карточный шулер. Ни в чем серьезном замешан не был, но нутро бандитское, и не сегодня-завтра он все равно сядет. Каким боком он в эту историю умудрился влезть, ума не приложу.
— Я же объясняла, — заподозрив, что Миша слушал меня невнимательно, сказала я. — У него неприятности, потому что вместо того, чтобы ждать меня в машине, он потащился в парк. И кого-то там покалечил. А тому, кто их послал, это не понравилось, и Пашка теперь не может появиться у себя дома, вот и сидит в дурацкой бане. И злится на меня. Хотел голову оторвать и искал меня несколько дней именно с этой целью. Миша, скажи, как можно найти человека в большом городе, зная лишь его имя?
— Можно, — кивнул он, думая о чем-то своем, я обиделась такому невниманию и тут заметила, что раны на лбу и скуле моего спасителя вновь кровоточат.
— Надо обработать твои раны, — вовремя вспомнив о своих обязанностях, всполошилась я, знать не зная, как это делается, но пылая энтузиазмом.
Миша провел рукой по лицу и отмахнулся:
— Ерунда…
— Нет, не ерунда, — забеспокоившись, что мне не дадут выступить в роли медсестры, возразила я. После чего отправилась в ванную, обнаружила в аптечке перекись, бинт и вату, а также флакончик с йодом и со всем этим богатством вернулась в кухню. Следующие пятнадцать минут Миша сидел, откинувшись на стуле, а я старательно обрабатывала его раны. Чтобы мне было удобнее, колени он раздвинул, я как-то очень естественно между ними устроилась, мои руки порхали по его лицу с возрастающей нежностью, а его руки оказались на моих бедрах. В результате бинты и йод были забыты, а мы перебрались в комнату на диван.
Ознакомительная версия.
