— Выбирай.
Впрочем, я дознался у него, что в небольшом здании, расположенном в нескольких сотнях ярдов дальше по дороге, я могу удовлетворить свои естественные потребности цивилизованным способом. Построили его для туристов и чиновников, которые настояли, чтобы на каждой автобусной станции были созданы подобные удобства. Все туристы и чиновники — странные люди, по мнению прохожего. Я согласился с ним, поблагодарил и ушел, а он еще долго смотрел мне вслед, качая головой.
Яркие звезды. Блестящая паутина. Абсолютно черные тени. Непрекращающееся жужжание насекомых.
Выходя из уборной, я услышал, как кто-то слева произнес мое имя, и обернулся.
— Да?
Ко мне подошел человек и остановился шагах в десяти.
— С вами хотят поговорить, — сказал он.
Голос показался знакомым, но самого мужчину я видел плохо.
— Понятно, — сказал я. — Кто именно и где?
— Надо пройти чуть дальше по дороге. Я провожу.
— Хорошо.
И мы пошли по дороге.
— Далеко? — спросил я.
— Не больше полумили.
Я попытался замедлить шаг и сдвинуться в сторону, чтобы поравняться с ним и получить возможность разглядеть его лицо, но ему каким-то образом всегда удавалось оставаться за моей спиной и чуть слева. Судя по всему, он был вооружен.
Через некоторое время мы подошли к припаркованной на обочине колонне автомобилей. Я разглядел две легковые машины и шесть или семь грузовиков. Все были темными, и из кузовов грузовиков доносились приглушенные голоса. Когда мы подошли ближе, я заметил несколько охранников, стоявших неподвижно и куривших, закрывая сигареты ладонями. Мой сопровождающий сказал охраннику пароль и подвел меня к легковому автомобилю. Дверь с этой стороны была открыта, но свет в салоне не горел. Мужчина, наполовину скрытый дверью, сидел боком и наблюдал за нашим приближением. Когда мы подошли совсем близко, я почувствовал запах сигаретного дыма.
Он встал на ноги.
— Добрый вечер, Овидий, — сказал он, протягивая мне руку.
Я не пожал ее и не произнес ни слова.
Это был Моралес.
Секунду спустя я узнал в моем сопровождающем Доминика.
Мне удалось скрыть свои истинные чувства. Я уже размечтался, что увижусь с Эмилем, что он решил доставить меня к себе тихо и без хлопот, просто попросив своего человека дождаться, когда чересчур воспитанный гринго отправится на поиски единственного в поселке сортира.
— Что вам нужно на этот раз? — спросил я.
Он вздохнул:
— Вы все еще сердитесь. Надеюсь, это не помешает вам выслушать меня. Это крайне важно.
— Говорите.
— Вы мне не доверяете, — сказал он, и я хмыкнул.
— Но я не прошу вас о доверии, — быстро продолжил он. — Прошу только помочь нам и добьюсь этого любыми возможными способами. Я долго ждал, когда вы отправитесь на встречу с Эмилем Бретаном. Думаю, мы достигнем согласия по крайней мере в одном — в том, что этот человек нанес стране значительный ущерб. Вы, невзирая на личное ко мне отношение, должны понимать, что я офицер полиции, призванный обеспечивать безопасность государства. Эмиль Бретан, как правильно предположили ваши начальники, известен также под именем Саси и обладает средствами, способными вызвать дальнейшие беспорядки. Я ждал, когда вы отправитесь к нему.
Он замолчал, ожидая, что я произнесу хоть слово. Я закурил.
Он сделал нетерпеливый жест.
— Это зависело только от времени, — продолжил он, — которое должно было пройти до нашего сегодняшнего разговора. Я вынужден был ждать, но ждать пришлось недолго. Вы, конечно, знаете, чего я хочу. И я получу это.
Моралес поднял руку, словно приказывая мне не прерывать его. Он не понимал, что не получит от меня ничего и не услышит ни единого слова, если только они не послужат причиной его собственной смерти.
— Вашей первой реакцией, конечно, было желание сказать «нет», — заявил он. — Я вас прекрасно понимаю. Вы не слишком стремитесь сделать что-либо, идущее вразрез с политикой вашей организации или полученными вами приказами. Выслушайте меня, и, надеюсь, вы поймете, что мое предложение устроит не только моих начальников, но и ваших.
Как мы знаем, Бретан является служащим крупной организации, интересы которой входят в полное противоречие с интересами моего правительства. Ему удалось распорядиться капиталами компании так, что в выгоде оказалась некая революционная группа, членом которой он является. Когда возникла угроза, что его деятельность будет раскрыта, он сбежал, прихватив с собой документы, свидетельствующие о распределении финансовых средств. Затем сумел перевести значительную часть этих денег на счета, находящиеся за пределами нашей досягаемости. Конечно, он не смог бы совершить все эти операции без помощи определенных лиц, находящихся в различных частях страны. В целом, как мы полагаем, организация скорее жертва, чем виновная сторона. Кроме того, она представляет собой значительный элемент в местной бизнес-структуре, и действия против нее не могли не вызвать серьезных последствий. Таким образом, мы предпочли бы действовать против отдельных виновных лиц, а не их работодателя, а также против лиц, оказавших помощь преступникам. Что касается Бретана, мы не знаем, с какой именно целью он совершил последний поступок — с целью сохранить как можно больше средств для своего движения или для себя лично. Впрочем, это не имеет значения. В известном смысле интересы государства и компании «Бассенрат» совпадают. И государство, и компания хотят возвратить капиталы, реорганизовать структуру управления фондом и установить личности тех, кто помогал Бретану. Можете сообщить об этом начальству, и мы подтвердим ваши слова. Как вы понимаете, его интересы в этом деле совпадают с нашими. Оно желает обеспечить стабильность современной политической структуры так же горячо, как мы хотим сохранить наше положение. Для этого нам необходимо получить находящиеся у Бретана документы. Не доверяя должностным лицам этой страны, он предпочел передать их вашей организации, но этим добился лишь того, что поставил нас в неловкое положение и создал большие трудности для компании «Бассенрат», причем ценой предательства заговорщиков. Не логично ли предположить, что он попытается помочь своему движению тем, что уничтожит его самых выдающихся личностей? Его действия всегда были слишком умны, чтобы их мог совершать сумасшедший, единственным возможным вариантом является такой, в соответствии с которым он решил больше не заниматься этим делом и попытался создать как можно больше путаницы и потрясений, которые позволили бы ему сбежать вместе с деньгами. Это, несомненно, приведет к тому, что на его поиски отправится третья группа, а именно революционеры. Неудивительно, что он предпочел спрятаться среди невежественных дикарей! Куда еще деваться? Кто еще предоставил бы ему приют, кроме этих обезьян?
— Документы нужны и вам, и нам, — сказал он, откашлявшись, чтобы голос звучал отчетливо. — Каков будет результат, если их получит ваше агентство? Изучив документы, — ответил он на свой же вопрос, — оно передаст их моему правительству вместе с неофициальными рекомендациями, касающимися их использования. Несомненно, будет присутствовать не выраженный словами элемент принуждения. С другой стороны, если документы мы получим без участия третьей стороны, это позволит нам принять соответствующие меры для исправления ситуации. И мы перестанем испытывать стыд из-за того, что выглядели некомпетентными в глазах вашего правительства, не будем чувствовать себя под присмотром, под башмаком, под принуждением при решении наших внутренних проблем. Уверен, вы способны оценить ситуацию. Интересы и капиталовложения вашей страны в нашу страну весьма обширны, и ее заинтересованность в нашей политической стабильности абсолютно законна. Но нам не нравится вмешательство в наши внутренние дела, а именно это произойдет, если мы позволим Эмилю Бретану передать документы вашему правительству.
В словах Моралеса был известный здравый смысл, но они рождали и новые вопросы, касающиеся мотивов действий Эмиля и участия в этом деле его брата. Я решил сделать вид, что проникся сочувствием к проблемам Моралеса.
— Другими словами, — произнеся, — если я действительно приехал сюда лишь для того, чтобы встретиться с Эмилем Бретаном и получить от него некие документы, то вы хотите, чтобы я передал их вам, хотя у меня могут быть на этот счет совершенно противоположные приказы?
— Вы разумный человек, — сказал он. — Я объяснил, как мы собираемся поступить с документами, и вы не могли не понять, что результат будет почти такой же, как и в том случае, если бы вы передали их своим начальникам и мы действовали бы в соответствии с их указаниями. Просто вы позволите нам сохранить лицо, если поступите так, как мы просим.
Я докурил сигарету, закурил другую, стараясь выглядеть взволнованным, — впрочем, так оно и было в действительности.
