Ознакомительная версия.
Приподняв руку, он прислушался к своим ощущениям. Если за дверью таится опасность, нервы тревожно напрягутся, а то и заноют… Но не было ничего. Полный штиль на просторах подсознания. А то, что рука тянется к пистолету, это всего лишь легкое предстартовое волнение.
Дверь им приоткрыла миловидная женщина лет сорока. Пышная прическа, пышные формы, пышный халат.
– Здравствуйте, нам бы Игоря увидеть…
К сожалению, мастер автосервиса не запомнил имя-отчество Стрельчака. Поэтому Артему приходилось хитрить… Вдруг женщина поправит его, скажет, что Игоря нет, есть только Иван Стрельчак. Или, может быть, Игнат…
– Нет здесь никакого Игоря, – простодушно улыбнулась она.
Мягкое гортанное «гэ», характерная для южного говора протяжность звуков.
– Стрельчак его фамилия…
– А-а… Так нет его, съехал он…
– С чего съехал? – спросил Крякин.
– С квартиры… С этой квартиры… А вы, собственно, кто?
– Милиция. Лейтенант Гончар… Можно просто Артем… Заходить мы к вам не имеем права, да и не напрашиваемся… Вы нам только скажите, как давно он съехал?
– Ну, еще два года назад… Игорь Михайлович квартиру нам продал и съехал…
– Куда?
– Я не знаю… Он не говорил… И вообще…
– Что вообще?
– Да так, ничего, – в смятении пожала плечами женщина.
– Скажите, а это он?
Артем показал фоторобот предполагаемого преступника.
– Ну, нет, это не Игорь Михайлович. Это…
Она снова смутилась, осознав, что сболтнула лишнее.
– Кто это?
– Да нет, лицо просто знакомое… По телевизору где-то видела… Кажется, в какой-то криминальной телепередаче, там преступника какого-то искали, снимок вот этот показывали…
– Этот портрет нигде не показывали, – покачал головой Артем.
– Ну, может, я ошиблась… Да, наверное, ошиблась… Нет, я этого человека не знаю…
Не нужно было быть знатоком человеческих душ, чтобы понять – женщина лжет, изворачивается. Но зачем? Почему?
– Не знаете, так не знаете… – улыбнулся Артем.
– Извините, у меня борщ варится.
– Украинский? – мечтательно протянул Крякин.
– Да, украинский…
– Вы и сами с Украины? Или из Украины, как правильно?
– Это вы у Ющенко спросите, он вам расскажет. Из Ставрополя мы. А корни да, с Украины…
– А в Москве давно живете?
– Пять лет скоро будет…
– А квартиру только два года назад купили? – продолжал гнуть Крякин.
– Да, купили.
– В кредит, наверное?
– Нет… Мы люди не бедные…
– Наверное, тысяч за десять долларов купили?
– Шутите? – снисходительно усмехнулась женщина. – Таких цен здесь никогда и не было… За семьдесят тысяч взяли…
– В сентябре?
– Почему в сентябре?
– Но сейчас же сентябрь. А вы сказали, что квартиру купили два года назад…
– Ну, не ровно же два года назад. Мы с мужем в апреле купили… Почти два с половиной года назад…
– Уже теплей.
– Что теплей?
– В апреле, говорю, теплей, чем в марте… И цены погорячей…
– Что погорячей? – Женщина встревоженно посмотрела на Крякина.
– Борщ, говорю, горячий еще…
– Ах да! Борщ!
– Вы там помешайте в кастрюле. И возвращайтесь. И паспорт прихватите…
– А я обязана вам паспорт показать?
– Можете издалека, за цепочкой…
– Но я не обязана, – нерешительно мотнула головой женщина.
– Да, но тогда мы к вам придем с участковым. Вам это нужно?
– Нет.
Женщина ушла, закрыв за собой дверь.
– Сейчас она побежит звонить мужу, – тихо сказал Крякин. – Поняла, что дала маху…
– Какому Маху? Тому, который с девятого этажа? – с претензией на одесский выговор спросил Артем.
– Может выясниться, что было бы лучше, если бы она правда Маху дала… И дело не в трех рублях, которые она потеряла. Как бы квартиру не потерять…
– Думаешь, она здесь не прописана?
– Наверняка прописана. И договор на нее или на мужа оформлен. Но где прежний владелец квартиры?.. Мы в Питере на банду вышли, которая бизнес делала на одиноких домовладельцах. Выкрадут бедолагу, накачают наркотиками, на иглу посадят, а потом на голодный паек; так он им за понюшку кокаина душу готов продать, не то что квартиру… И здесь, возможно, такая же фигня…
– Это уже не фигня, это уже мать вашу…
– Я жил в таком доме, как этот, – продолжал Крякин. – Здесь трехкомнатный вариант, а она с мужем за семьдесят тысяч купила. И квадратов здесь около семидесяти. Выходит, где-то тысяча долларов за квадрат. Я, конечно, не знаток, но я не думаю, что два с половиной года назад была такая цена…
– Тысячи две долларов за метр, не меньше, – кивнул Артем. – «Сокольники» здесь, парк…
– Вот и я о том же. Если за полцены взяли, то без аферы здесь не обошлось… То-то она дуру включила, когда Викентия этого Арнольдовича увидела. Может, он ей эту квартиру и сбагрил…
Распахнулась дверь, и на пороге появилась фальшиво сияющая хозяйка:
– Вот, пожалуйста!
Паспорт она отдала Крякину в руки. «И попробуйте сказать, что я нехорошая».
– Собольчук Антонина Васильевна… – прочел капитан. – Так, с пропиской все в порядке… Муж – Собольчук Г.А…
– Георгий Александрович, – принужденно улыбнулась женщина. – Он сейчас на работе…
– То-то ему неприятно будет узнать, что гражданин Стрельчак квартиру обратно требует, – сожалеющим тоном сказал Крякин.
– Как это обратно? – оторопела Антонина Васильевна.
– Под давлением квартиру продал, под принуждением…
– Да что вы такое говорите? – не на шутку разволновалась она.
– Да вы не переживайте, в суд он не обратится. В смысле, в наш земной суд. Там свой Суд, – Крякин патетично вознес глаза к небу. – Всем судам суд, но, увы, его юрисдикция на наши земные инстанции не распространяется. Иначе…
– Что иначе? – Женщина вытянулась в струнку и даже приподнялась на цыпочки – с таким любопытством внимала капитану.
– Мы вам потом все расскажем. Вызовем по повестке, поговорим в сугубо официальной обстановке… Тогда, возможно, уже ничего нельзя будет исправить. Сейчас, пожалуй, еще можно, а потом уже нет, нельзя… А у вас борщ с чесноком?
– С чесноком… Ой, да вы проходите, проходите, гости дорогие! – захлопотала хозяйка. – А то как-то не по-людски, в проходе стоите, а в ногах правды нет… За стол, пожалуйста!
Артем зашел в ванную помыть руки, осмотрелся. Старый, местами треснувший кафель на стенах, ржавеющая ванна, коричневый потек на раковине. Коридор и кухня также далеки были от стандартов комфортного жилья. Зато борщ – выше всяких похвал. И розоватые ломтики свежепосоленного сала на общем блюде так и просились на язык.
Крякин не уставал нахваливать кулинарные таланты хозяйки, но только этим он и занимался, пока не опустела его тарелка. Вместо добавки Антонина Васильевна предложила ему вопрос:
– А что вы мне хотели по повестке рассказать?
– По повестке я вас вызывать хотел. А поговорить – по протоколу. Но можно и по душам, раз уж у вас такой вкусный борщ… Стрельчак хочет квартиру обратно забрать… Зачем она ему на том свете, непонятно?
– На том свете?
– Ну да… Письмо от него поступило, он утверждает, что его заставили подписать купчую на квартиру…
– Но это неправда, – женщина воровато отвела взгляд в сторону.
– Антонина Васильевна, ну зачем вы пытаетесь ввести нас в заблуждение? Вас-то Стрельчак ни в чем не винит…
– А кого винит?
– Вот этого человека.
Крякин вынул из кармана вчетверо сложенный листок, развернул его изображением к женщине.
Антонина Васильевна не смогла совладать с нахлынувшими чувствами и, чтобы хоть как-то скрыть их, закрыла ладошкой глаза.
– Вот этого человека он и винит… Но предупредил, что смерть может принять от вашей руки. То есть боится, что вы его убьете… – воодушевленно импровизировал Крякин.
– Мы?! Убьем?! Кого? – из-под козырька ладошки посмотрела на него женщина.
– А вы сами думаете, кого?
– Ничего я не думаю… Михайлова?
– Его?! – Крякин ткнул пальцем в изображение на бумаге.
– А разве он не Михайлов?
– Викентий Арнольдович?
– Нет, Валентин Сергеевич…
– А мы знаем его как Викентия Арнольдовича. Но это неудивительно, ведь мы знаем, что этот человек – аферист и мошенник… Он заставил Стрельчака продать вам квартиру, а вы его потом могли убить…
– Зачем нам Михайлова убивать?
– Михайлова, значит, не за что. А Стрельчака – есть за что?.. Его вы и могли убить. Стрельчака то есть. Он сам об этом пишет в письме… А почему вам выгодна его смерть? Чтобы он квартиру обратно не потребовал?
– Но мы его не убивали!
– А кто мог его убить?
– Не знаю!
– А вы хорошо подумайте!.. Борщ у вас, Антонина Васильевна, очень вкусный. Но в женской камере следственного изолятора газовой плиты нет, там борща не наваришь. Вы же не хотите сидеть в тюрьме? – хлестко спросил Крякин.
– За что? – обморочно посмотрела на него женщина.
– За убийство человека!.. Или Стрельчака мог убить Михайлов?.. Поймите, от правильного ответа на этот вопрос зависит все – и ваша жизнь, и ваша свобода… квартира, наконец… Вы же хотите жить в этой квартире в мире и согласии?
Ознакомительная версия.
