Ознакомительная версия.
Если думать логически, Кеша не должен был нас убивать, но я все-таки вышел ему навстречу.
— Ну, как тебе сие прекрасное место? — бравурно спросил он, окинув рукой и взглядом пространство вокруг себя.
Место действительно радовало глаз. Лес, озеро с камышами, пойменные луга. И никаких признаков цивилизации. Здесь даже не было электричества, не говоря уже о газе и канализации. И еще картину портили две полуразвалившиеся избы чуть в стороне от дома, из которого я только что вышел. Бревенчатый дом, слегка вросший в землю и покосившийся, но все-таки жилой. И окна целы, и обстановка какая-никакая. А без электричества жить, в принципе, можно. Если хочется жить…
— Нормально. Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Извини, я должен был тебя усыпить, а то у тебя каша в голове хлюпать начала. Или это крыша, тихо шифером шурша?..
— Мне нравились твои шутки. Когда ты нормальным был, нравились.
— Только целку из себя строить не надо. Тебе, Слава, это не идет, — ухмыльнулся Кеша. — Привыкай к своему новому амплуа.
— Ты уверен, что я соглашусь?
— Подумаешь и согласишься. Ведь ничего такого страшного я тебе не предлагаю. Будешь заниматься тем, чем раньше занимался, всего-то делов.
— Я не хочу в этом участвовать!
— Ты уже в этом по самое не хочу. На тебе десять трупов.
— Уже десять?
— А Брюшняков?
Я схватился за голову. Шквал обрушившейся на меня вчера информации совершенно выбил из памяти новость о его убийстве.
— Зачем ты его грохнул? — простонал я.
— А это не я, это ты его грохнул. Своим любопытством. Ты же сказал ему про убийство Воротникова, Светозарова, Бурунова и Белова. Сказал? Сказал. Что, если он справки начнет наводить? Что, если московских ментов накличет? Что, если тебя искать начнут, на Алевтину выйдут? Ты же догадался, кто московских «мажоров» заказал. И менты догадаются. А оно мне нужно?
— Легко ты судьбы решаешь!
— А как Брюшняков судьбы решает? Пацана на семнадцать лет закрыли. Ты же был за «колючкой», знаешь, что это такое, семнадцать лет строгого режима. Да еще за «лохматое» дело. Лучше сдохнуть, чем семнадцать лет в петушином кутке…
Я бы мог согласиться с Кешей, если бы на нем не было столько трупов. А у него душа по самую горловину в крови, не ему с его грехами о ком-то сожалеть.
— Если бы Брюшняков закрыл «мажоров», я бы не стал их заказывать. Не стал бы брать грех на душу. Так что Брюшняков заслужил смерть, — сделал вывод Кеша.
Говорил он бодро, эмоционально, но взгляд пустой, холодный. Не было у него ни к кому жалости… Хотя, конечно, я мог ошибаться. Что вряд ли.
— Ты со мной согласен? — спросил он.
— Согласен. И не согласен, — покачал я головой.
Кеша — настоящее чудовище, и какие бы цели он ни преследовал, оправдать его в собственных глазах я не мог. Ладно, Воротников, Светозаров, Бурунов и Белов. А Настя? А Нина? А Оврагов, наконец? Да и Брюшнякова не стоило убивать.
— А надо соглашаться, — угрожающе нахмурился Кеша.
— Потому что у меня выбора нет?
— Да нет, выбор всегда есть. Вопрос только в том, правильный он или нет.
— А убивать людей — это правильно?
— Просто ты должен понимать, что смерть — это естественное состояние. И не надо жалеть людей. Рано или поздно, мы все там будем.
— Вопрос только в том, когда это случится. Всем бы хотелось поздно. И тебе в том числе…
— И тебе тоже.
— И мне тоже.
— Поэтому не будь дураком. У тебя будет все, если будешь с нами. И не будет ничего, если откажешься. Я знаю, ты парень практичный, правильный выбор сделаешь…
— Ну, не знаю.
— Я знаю, что у тебя происходит на душе, сам через это прошел. Зато сейчас ни о чем не жалею, мне даже нравится моя работа. И тебе понравится. Поверь, это лучше, чем высматривать чужое грязное белье…
Я решил, что не стоит бодаться с Кешей. Если он хочет видеть меня в своих рядах, что ж, я дам свое согласие. Но не сегодня, а завтра. Сутки я возьму на размышление. Для отвода глаз. А завтра дам согласие. Но только с тем, чтобы свалить отсюда…
С высоты пригорка опушка леса была похожа на тупую щекастую морду бульдога. А еще ветер вдруг подул, когда Кешина машина пересекла черту, отделяющую лес от луга, деревья закачались, и у меня возникло ощущение, будто «бульдог» сжал свои челюсти. Но, увы, джип исчез вовсе не потому, что его сожрали. Машина просто уехала, а мы с Анжелой остались куковать в этом безлюдном месте. Паспорт у меня на имя Савостина Вячеслава Юрьевича, так что участкового бояться нечего. И еще деньги у меня остались. Не стал Кеша их забирать: во-первых, не хотел меня озлоблять, а во-вторых, я уже дал согласие работать на него.
— Ну, что, будем паковать чемоданы? — спросил я, обняв Анжелу за плечи.
— Паковать чемоданы? — озадаченно переспросила она. — Зачем?
— Валить отсюда надо.
— Ты же согласился работать с Кешей.
— А ты меня за это не проклянешь?
— Я тебя не понимаю.
— Кеша — убийца. Он людей убивает. Он их пачками убивает! Если я буду работать на него, я сам стану убийцей!
— Но ты же сам убивать не будешь.
— Все равно я буду убийцей!
— Тебя это пугает?
— Да, меня это пугает. А тебя?
— Мне все равно. Я хочу, чтобы ты меня любил, мне больше ничего в этой жизни не нужно. — Анжела смотрела на меня глазами женщины, готовой идти за мной и в огонь, и в воду. И не было никакой фальши в ее взгляде.
— А мне вот не все равно! Кеша почему-то думает, что мы с ним очень похожи… Да, я воровал! Да, сидел! Но я никогда не был убийцей! Не был и не буду!
Какое-то время Анжела расстроенно смотрела на меня, затем вымученно улыбнулась:
— Если ты хочешь уехать, давай уедем. Только спешить не будем. Пусть Кеша уедет подальше.
— Завтра с утра рванем.
— Да, наверное, — задумчиво кивнула она.
— Почему, наверное?
— Я думаю, здесь где-нибудь неподалеку деревенька есть, — сказала Анжела, кивком головы показав в другую сторону от дороги, по которой уехал Кеша.
— Неподалеку?
— А ты себя на место Кеши поставь. Ты приезжаешь сюда, а мы съехали. Где он нас искать будет, далеко или близко?
— Ну, мы молодые, подвижные, погода хорошая, деньги есть… Да, наверное, далеко.
— А мы здесь рядом осядем… Ты, прав, мы молодые, подвижные, поэтому завтра с утра дом пойдем искать. А к вечеру сюда вернемся. Если ничего не найдем, послезавтра снова пойдем. Не будем торопиться бежать отсюда, — мягко и увещевающе улыбнулась Анжела.
— Ну, не будем, — согласился я.
Действительно, торопиться нам ни к чему. Пока Кеша до Москвы доберется, день пройдет. Пока он мне работу подыщет — опять же время. Пока свяжется со мной… Как минимум, неделя у нас есть.
Анжела вскрикнула так, как будто мышь на нее прыгнула. Я бросился к ней в комнату и увидел пистолет, который она с испуганным видом протягивала мне. В оружии я разбирался плохо, но все-таки смог понять, что это какой-то иностранный ствол. Завораживающие изгибы, пугающее жерло ствола. Пистолет удобно лег в руку. Термопластика в нем много, поэтому легкий он. Судя по названию, выбитому на кожухе, это был «вальтер».
— Где ты его нашла?
— На шкафу лежал. — Анжела кивком головы показала на старый покосившийся буфет без стекол. — Может, Кеша забыл?
— Стволыну забыл?! Да нет, такие вещи не забывают.
— Ну, тогда я не знаю…
Ствол чистый, без пыли на корпусе, значит, на буфет его положили совсем недавно. И никто, кроме Кеши, сделать этого не мог. Может, у него было несколько стволов, по одному на каждую комнату, чтобы, в случае чего, далеко не ходить? Вот, забыл один ненароком…
— Блин, а если он вернется? — озадаченно спросил я.
— А ты стрелять умеешь?
— Предлагаешь его пристрелить?
— А ты сможешь? — с сомнением спросила Анжела.
— Ну, если припрет, то запросто…
Я представил, как Кеша набрасывается на меня с топором, как я навожу на него ствол. Пожалуй, рука бы у меня не дрогнула… Но зачем Кеше набрасываться на меня с топором, если у него тоже есть ствол? Если он наставит на меня пистолет, сколько у меня шансов победить в такой дуэли? Мало шансов. Очень мало. Он профи, а у меня даже травматического пистолета не было, хотя, казалось бы, для моей профессии это непременный атрибут.
— Но будет лучше, если мы исчезнем по-тихому.
Дом мы нашли в двадцати километрах отсюда, в глухой, но на удивление уютной деревеньке. От райцентра шестьдесят километров, автобусы не ходят, на чем хочешь, на том и добирайся. Тихая деревенька, спокойная, людей на улицах не видать, но при этом почти все избы покрашены, ухожены, трава на придомовой территории скошена, хлама нигде нет.
Так уж заведено в России, что женщины у нас живут дольше, чем мужики. По женской продолжительности жизни мы чуть ли не впереди планеты всей, зато мужики после шестидесяти мрут как мухи. Потому и в Коробуше живут в основном старые бабки. На пенсию живут, а за своими домами следят. Видно, когда-то здесь была сильная община, староста которой давал нешуточный нагоняй лодырям и засранцам. Общины больше нет, люди поразъехались и повымирали, а уклад остался. Что ж, я готов был следовать ему.
Ознакомительная версия.
