Ознакомительная версия.
– Я хочу, чтобы ты привез сюда прах моего мужа.
– Не понял, что? – он сел на кровать, сладко запели пружины матраса. – Прах?
– Том не должен лежать в чужой земле. В какой-то могиле, на которой даже имени нет. Он что, хуже собаки? Ну, чтобы лежать в могиле без имени? Он мой муж, – эти слова она произнесла нараспев, возвысив голос почти до крика, – а не какой-то бродяга без роду и племени.
– Я думал об этом, – кивнул Джон. – Но это невозможно.
– Дети хотят приходить на могилу отца… А это могила… Неизвестно где. В чужой стране, далекой и холодной. Господи, неужели он это заслужил? Том всю жизнь с детства тебе помогал. Он тебя защищал от сильных мальчишек, учил играть в бейсбол, водил на хоккей, читал тебе книги… Он помог тебе открыть большой мир людей. Разве он был плохим братом?
– Нет, конечно. Он был лучшим братом, какого только можно было желать. Умным, сильным, добрым. Мы любили друг друга.
– А теперь Тому нужна твоя помощь и защита, – Луис всхлипнула и прижала руки в к груди. – Привези сюда его прах. Я не знаю, что для этого нужно сделать. Дать взятку кому-нибудь или что-то еще… Не знаю. Ты должен это сделать. И любая цена, которую придется заплатить, не будет слишком высокой. Пусть у девочек будет место, куда они смогут придти, постоять и вспомнить отца. Сделай это ради девочек. И ради меня. Пообещай.
– Не могу обещать того, чего не могу выполнить.
– Значит, выполни. Ты мужчина или нет?
Наверное, этот вопрос Луис часто задавала Тому. И Том, чтобы не отвечать на него, нашел работу за пять тысяч миль отсюда. Сбежал подальше. А потом Луис стала спрашивать своего дантиста: ты мужчина или кто? Спрашивать и требовать подтверждения, доказательств его мужской состоятельности. И дантист вслед за Томом решил не ломать голову и не усложнять жизнь. Наверное, он не знал ответа на этот вопрос. Поэтому просто собрал вещи, снял со стены картины и ушел. Теперь настал черед Джона держать трудный экзамен.
– Ты плохо представляешь себе то, чего требуешь.
– Не надо говорить лишнего. Скажи только "да" или "нет".
– Да, я сделаю это, – вздохнул Джон. – Даже если меня посадят в тюрьму на место Тома, я сделаю это. Точнее говоря, я попытаюсь. Но не уверен, что попытка окажется удачной.
– Если ты окажешься в тюрьме, что ж… Я буду скучать по тебе, как теперь скучаю по мужу.
Под вечер он вышел из дома и погулял вдоль берега по широкому деревянному настилу, лежавшему на песке. Небо оставалось низким и темным, шумел прибой, чайки чертили в вышине ломаные линии и зло кричали. Людей почти не было. Вдалеке бродила влюбленная парочка, долговязый худой парень с девчонкой, и еще какой-то старик с тяжелой палкой стоял возле самой полосы прибоя и смотрел на волны.
Джон сел на скамейку, лицом к океану. Горизонт был туманным, быстро смеркалось. Ветер дул в лицо, трепал волосы. Он думал о том, что завтра надо возвращаться обратно. Не хочется, но выбора нет. Он просидел так до темноты, потом встал и по деревянному настилу зашагал обратно.
На обратной дороге Джон раздумывал, как взяться за дело, с чего начать. Вспомнилось имя Валерия Карпенко, человека лет пятидесяти пяти с пестрой биографией. Они познакомились в ту пору, когда Валерий работал в одном из крупных московских банков на заметной должности, но вскоре был уволен то ли за растрату, то ли за махинации с ценными бумагами, едва под суд не угодил. Так уж сложилась жизнь этого человека, что он неплохо знал порядки в тюрьмах и лагерях.
В такси по дороге из аэропорта до квартиры Джон еще раз обдумал ситуацию и решил, что Карпенко может дать пару дельных советов и даже найти помощника, – одному справиться будет трудно. Он набрал номер Валерия, тот ответил, что сегодня вечером сможет выкроить пару часов для разговора и продиктовал адрес ресторана, где подают свежее бочковое пиво.
Дорога по улицам, забытым пробками, отняла почти три часа. Джон смотрел на город, утопающий в лужах, на потемневший снег. По радио передавали, что морозы отступили на неделю. Что ж, это неплохо, если вспомнить, что в ближайшие дни, возможно, нужно будет вывезти с тюремного кладбища гроб с останками брата. Теплая погода облегчит задачу, – не надо будет долбить мерзлую землю.
Вечером он приехал в ресторан и столкнулся с Карпенко в дверях. Они сели в отдельном кабинете, заказали копченую рыбу, яблочной водки и свежего пива. Карпенко был мрачноватым и неразговорчивым. Плотный, среднего роста, с седыми волосами и пегой щетиной, он старался выглядеть молодо, одевался в спортивные пиджаки и яркие рубашки. Последние месяцы его преследовали неудачи. Валютные спекуляции не приносили прежних барышей, иностранные бизнесмены, старая клиентура, паковали чемоданы и уезжали из России. Кроме того, пришлось расстаться с любимой подругой, манекенщицей Московского дома моделей: ее возросшие запросы не совпадали с финансовыми возможностями Карпенко.
После пары пива и нескольких рюмок кальвадоса, настроение улучшилось. Джон пообещал хорошо заплатить, – дружба дружбой, но консультация стоит денег. Карпенко от денег отказался. Услышав вопросы об охране лагерей, не насторожился, а удивился:
– Зачем тебе это?
– Коротко говоря, – мой хороший друг умер в колонии. Родственников у него нет. Друзьям или знакомым тело не выдают. А я хочу похоронить его достойно, как человека. Поэтому прошу помочь. Его закопали на тюремном кладбище рядом с зоной.
– Ты хочешь забраться на тюремное кладбище… Но не знаешь, как это сделать. Ну, ты даешь. За такими советами ко мне еще никто не обращался. Подумай перед тем, как начинать. Покойнику все равно, где лежать. А ты можешь за эти фокусы загреметь лет на пять. Или получишь пулю от охраны. Я знаю случаи, когда охрана убивала случайных людей, которые оказались на территории тюремных кладбищ.
– Я уже обо всем подумал.
Карпенко пожал плечами, задал несколько вопросов и попросил Джона нарисовать на салфетки приблизительный план расположения зоны, кладбища и местных дорог. Он посмотрел на рисунок, порвал салфетку и задумался.
* * *
В молодости Карпенко служил во внутренних войсках, охранял лагеря в республике Коми и Карелии. Потом остался на сверхсрочную службу: в охране можно было заработать гораздо больше, чем на воле. Деньги у авторитетных заключенных водились. Охранники обогащались, продавая чай, водку, сигареты и кое-то получше, например, героин. К гражданской жизни он вернулся обеспеченным человеком. Как раз в это время социалистическое государство рухнуло и в стране начался хаос. Карпенко с горем пополам окончил два курса финансового института, но бросил учебу, решив, что диплом финансиста не стоит потраченного времени, надо делать деньги, а не тратить время а аудиториях и библиотеках, – и с головой ушел в бизнес.
Жизнь поворачивалась так, что несколько раз Карпенко оказывался под следствием, дважды сидел в тюрьме. Выходил на волю без копейки за душой, начинался жизнь с чистого листа, карабкался вверх, кое-чего добивался, но снова ступал на скользкую дорожку и падал. Жить иначе, не конфликтуя с законом, не получалось. Последний раз он вышел из тюрьмы лет семь-восемь назад, – сам точно не помнил, – сменил имя, документы, биографию и пообещал себе, что больше никогда не сядет, – эти приключения для людей помоложе. Последние пять лет он зарабатывал на жизнь валютными спекуляциями и консультировал деловых людей, в основном иностранцев, по самому широкому кругу вопросов.
Карпенко сказал, что лагеря находятся, вдалеке от больших населенных пунктов. С местным населением работает лагерное начальство, рассказывает, что нужно делать, если на глаза попался беглый заключенный или подозрительный человек, которого в этих краях раньше не видели. Надо позвонить на зону, дежурному в оперативную часть. Если задержат беглого зека, – информатору полагается хорошая премия. Могут дать продуктами, водкой или деньгами.
Местные жители охотно сотрудничают с администрацией. Стучат, помогают ловить беглых зеков. Если возникнет заваруха, могут и убить, зарубят топором или пристрелят. И получат свою водку и деньги. Так что, местное население – не лучше охраны. Поэтому останавливаться в населенных пунктах поблизости лагеря или искать там помощников, – нельзя.
Надо найти в Москве человека, который поможет копать, вытащить гроб и поставить его в машину. Еще нужен фургон, не слишком большой, неприметного цвета, который оформлен на постороннего человека. Дело лучше провернуть ночью или под утро перед рассветом, – в это время спят даже те, кто мучается бессонницей. Надо выехать на место заранее, чтобы сориентироваться. Если проснется человек, который живет в избе возле кладбища, надо договориться с ним по-хорошему, без насилия. Дать денег и водки, – и порядок.
И еще: труп без сопроводительных документов из России вывести в принципе можно, но затруднительно. Все-таки легче сунуть в чемодан коробку с пеплом, что остается от человека после кремации. Есть приятель, санитар в одном из моргов, занимается вскрытиями, в основном бродяг и неопознанных трупов. В том же морге через него можно договориться о кремации трупа. Это недорого.
Ознакомительная версия.
