Я упрямо дернула головой и до скрипа сжала зубы. Близости озера внушала ужас, но я все еще могла контролировать себя и быть смелой, делая шаги вперед. Да, возможно, они были совсем крошечные, но все же были. Я остановилась только когда пальцы на ступнях оказались всего в паре миллиметров от кромки водной глади. Воздух снова закончился. Я сипло закашлялась, а Ваня крепче сжал мои пальцы и спокойно произнес:
– Вдох через нос, выдох через рот. Глубоко, но медленно. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Умница.
Я снова пришла в себя, словно всплыв из засасывающей трясины ужаса, но сделать шаг в воду все равно не получалось. Я прикладывала все новые и новые усилия, но ничего не выходило. Раз за разом продолжало казаться, что я уже подняла ногу, но стоило опустить глаза, как становилось понятно – я все еще стою на песке, а ступни намертво вросли в песок.
– Не получается, – просипела отчаянно: – Ваня, у меня не получается!
Щеки защекотали бессильные слёзы, а дыхание опять сбилось.
– Ваня! – получалось слишком жалобно и трусливо.
На секунду снова показалось, что я в кошмаре и вырваться из него не смогу.
– Черт, – выдохнул парень, на мгновение закрыл глаза и пробормотал себе под нос: – Я об этом пожалею...
Я не сразу сообразила, почему левой руке вдруг стало так холодно, и лишь спустя секунду поняла, что блондин отпустил её. Потеряв самую главную опору, я мгновенно пошла ко дну той самой панической трясины, из которой с таким трудом выбралась.
– Нет, – прохрипела отчаянно, ловя пальцами пустой воздух. – Нет!
– Тихо. – шикнул на ухо Ваня. – Я никуда не ухожу.
Его руки сзади крепко обняли за талию, а я спиной почувствовала, с какой скоростью бьется его сердце. Чувство защищенности снова потянуло на поверхность, а затем опять подло испарилось, когда ноги оторвались от земли. Никитин осторожно поднял меня за талию и зашагал вперед. Я задохнулась от ужаса, когда ступни скользнули по поверхности холодной воды. Я открыла рот, чтобы завизжать, но из горла вырвался только хрип. Ваня сделал всего два широких шага в озеро и поставил меня на илистое дно, но этого хватило, чтобы паника накрыла меня с головой.
Я попыталась вырваться из его рук, но Никитин держал крепко, не позволяя сдвинуться и на миллиметр. Я глянула вперед, увидела перед собой чуть взволнованную после нашего появления воду и едва не потеряла сознание. Паника кусалась и топила разум. Картинки из кошмара путались с явью и вырывали из груди яростные всхлипы. Ноги ослабели и, если бы не Ваня, я бы рухнула прямо в холодное озеро. Легкие сжались до минимальных размеров, но теперь не удавалось привести дыхание в порядок никакими способами. Я будто наяву слышала Пашкин смех, свой собственные смех, веселые плески воды. Все это было до ужаса знакомым, а память услужливо повторяла кошмар наяву.
Я думала, что схожу с ума. Я задыхалась и истерично плакала. Я зажмурила глаза и смотрел знакомый сон, а потом… Потом вдруг к нашим детским голосам прибавились чужие. И лица появились чужие. Пузырь, окруживший воспоминания, с громким хлопком лопнул и отпустил их на волю, а те безжалостно хлынули в мой разум. Голова взорвалась острой болью, я захрипела и не сразу осознала, как вода перестала холодить ноги.
Ваня вытащил меня из озера и осторожно поставил на землю. Ноги не держали, и я тут же опустилась на колени, пачкая светлые джинсы песком. Никитин выругался и присел рядом на корточки, а я сжала руками его предплечья.
– Тихо-тихо, – шептал он, придерживая меня за локти и прислонившись лбом к моему лбу. – Всё, Варя. Мы вышли. Слышишь? Всё. Успокойся. Дыши.
Мне едва удалось поднять мутнеющий взгляд. Я увидела его глаза рядом с моими и поняла, что и он тяжело дышит.
– Ты как? – взволнованно спросил Ваня.
Я хотела поднять руку, чтобы коснуться его лба, но не смогла совладать с собой и криво ухмыльнулась.
– Я вспомнила. – прохрипела не своим голосом. – Я все вспомнила…
Судорожно вздохнула и повалилась на бок, теряясь в вязкой темноте.
39
– Сколько их было?
– Двое, – голос несдержанно дрожал. – Женщина высокого роста, с очень грубым голосом. И мужчина, полноватый такой и лысый.
Участковый оторвался от записи и поднял на меня скептичный взгляд.
– Цвет его рубашки не подскажешь? Бирюзовая или малиновая?
Я зло сжала зубы:
– Вы издеваетесь?
– Это ты надо мной издеваешься, – мужчина с грохотом обрушил ладонь на стол, а я вздрогнула. – Какого черта, Ермилина? Что я с этим делать должен? Одиннадцать лет прошло, он, по-твоему, похудеть не мог или волосы отрастить?
– Дядь Саш, – я гневно вскочила на ноги. – Вы меня вообще не слышите!? Какие к черту волосы?! Я говорю вам: я вспомнила, что Пашку похитили! Они его забрали! Он не умер тогда, слышите?!
Стоящий позади Ваня положил обе ладони мне на плечи и вынудил сесть обратно на стул. Я тяжело дышала от злости, а он встал рядом и спокойно произнес:
– Разве вы не должны заново открыть дело? Срок давности, я так понимаю, еще не вышел. Мы как раз вовремя.
– Одиннадцать лет прошло! – снова повторил дядь Саша, прожигая Никитина недружелюбным взглядом. – Что я сейчас искать вам должен? Женщину с грубым голосом и толстого лысого мужика?
– Вы должны найти похитителей ребёнка, которые, возможно, его убили. – Ваня смело принимал на себя тяжелый взгляд мужчины и не отводил глаз.
Участковый, которого это бесило, раздраженно цыкнул, а я поспешно добавила:
– Нет-нет! Его не убили! Пашка выжил, и сейчас он мне пишет, понимаете? Он ждет, пока я все расскажу, а я только сейчас вспомнила!
– Варя, – Ваня сильнее сжал мои плечи. – Ты не можешь утверждать, что он жив.
– Вот именно. – дядь Саша расстегнул пару пуговиц на форменной рубашке и чуть оттянул в сторону воротник: – Я лично его труп из озера доставал.
Я сипло выдохнула и горячо возразила:
– Но, это же мог быть не он!
– Мать опознала его по одежде.
– Но не было экспертизы! – снова отчаянно заспорила я: – Послушайте, я же говорю вам: там были двое людей, они следили за нами от самой деревни! На озере они забрали Пашку, а меня запугали! Эта женщина, она как-то воздействовала на меня, я не могу объяснить! Я даже не испугалась её сначала, подошла поговорить, и Пашка их тоже не испугался – он сам ушел! А потом она начала угрожать и велела мне все время молчать об этом, понимаете?
– И ты, как послушная девочка, выполнила ее просьбу? – насмешливо протянул дядь Саша.
Я поджала губы, а Никитин прищурился:
– А вы, как профессиональный полицейский, впервые слышите о "цыганском" гипнозе и его влиянии на детей среднего школьного возраста?
Участковый раздраженно дернул губой:
– Впервые.
– Тогда не мешало бы повысить квалификацию, – усмехнулся Никитин, доводя собеседника до бешенства.
– Вы совсем обалдели? – взревел он, с бешеным стуком закрывая открытый сбоку ящик стола.
– Дядь Саш! – я тоже закричала, снова вскочила и со злостью уперлась ладонями в стол, наклоняясь вперед: – Вы с теть Аней одноклассники! Я вам говорю, что ее сын может быть жив! Слышите меня? А даже... – я замялась и едва заставила себя продолжить: – А даже если нет, то его смерть не была случайностью! Нужно найти преступников! Почему вы так к этому относитесь? У вас совесть есть вообще?
– Сядь, соплячка! – рявкнул участковый.
– Повежливее! – повысил голос Никитин. – Вы представитель закона или быдло?
Участковый задохнулся от гнева, а я оторвала руки от стола и, продолжая тяжело дышать, яростно смотрела на мужчину.
– В общем так. – процедила сквозь зубы: – Либо вы заново открываете дело, либо я обращусь в прокуратуру или еще куда-нибудь повыше. Будьте уверены, дядь Саш, я хоть до президента дойду, но добьюсь, чтобы расследование началось, и преступников посадили! А уж кто будет им заниматься, вы или нет, мне плевать с высокой колокольни!
