– Все!
– И все-таки? Кто именно?
– Откуда мне знать! – истерически взвизгнула Силкина. – Но я подозреваю вообще всех, включая того мента, капитана Бороздина,, что приходил к нему в больницу. Но я его не пустила и тем самым спасла тогда Федору жизнь. А все началось с этой ведьмы Арзаевой. Она как застрелила собственного мужа, так с той поры остановиться не может, пистолет из рук не выпускает.
– А откуда вы знаете, что именно Аза Арзаева застрелила своего мужа? – осторожно спросил полковник чересчур впечатлительную, по его мнению, женщину.
– Ну сколько можно это повторять?! Я уже всем рассказывала, что Арзаева пришла ко мне… к Федору Филиппычу… ну, в общем, к нам обоим ночью. И сказала, что убила мужа с его любовницей.
– Прямо так и сказала? А подробности она не приводила?
– Все подробности у нее на роже были написаны: глаза безумные, волосы растрепанные, платье на груди разорвано!
– Это все?
– А вам что, мало?! Вам надо, чтобы она отрезанную голову своего мужа принесла?
Видавший виды муровец внутренне содрогнулся.
– Ну хорошо. А почему она пришла именно к вам с Малковым?
А то не ясно – почему! Любому придурку ясно! Она, душегубка, рассчитывала на политическое убежище. Ведь мы с Федором Филиппычем – самые душевные люди на всей фирме! – Тут Силкина всхлипнула и поднесла платок к глазам. – Бедный, бедный Федор! Конечно, Арзаева его и убила! Кто же еще?! Не мент же, который приходил в больницу? Очень он душевный человек, этот капитан Бороздин.
Такой ход допроса показался Огневу совершенно бесперспективным, и полковник решил перевести его в другую плоскость:
– Бывшую жену убитого ныне Карнаухова, как и вас, звали Людмила Силкина. Имели вы с ней какие-либо родственные отношения?
Из глаз свидетельницы вновь потекли слезы. – Людочка – моя двоюродная сестра, – произнесла она сквозь рыдания.
Полковник встрепенулся и на некоторое время задумался. Наконец, как бы размышляя вслух, произнес:
– Известно, что во многих южных странах, к коим вполне можно отнести и Туркменистан, распространены браки между родственниками… Быть может, и Константин Карнаухов приходнлся вашей двоюродной сестре и соответственно вам кем-либо, скажем, троюродным братом?
Почему же троюродным? – обиделась Силкина. – Костик Карнаухов – наш с сестрой двоюродный брат.
Оба-на! – чуть не вскричал полковник. Вот это прорыв так прорыв! Очень похоже на то, что многие загадочные убийства (а может быть, и все?) связаны с борьбой за наследство Карнаухова!
– Но, между прочим, – вновь захныкала свидетельница, – Костик мне ни разу в жизни не помог, хотя я к нему обращалась при стесненных обстоятельствах.
– Вот что я вам скажу, уважаемая Людмила Никитична. – Полковник, получив результат, более не обращал внимания на стенания Силкиной. – На работу вам некоторое время ходить не придется, о чем я с вашим начальством договорюсь. Из дома тоже не выходите. С вами будут постоянно находиться два наших человека. Несомненно, вашей жизни угрожает опасность, и они возьмут вас под охрану. В магазин тоже будет ходить один из них. А сейчас вас отвезут домой.
Добившись такого впечатляющего прорыва в расследовании, который позволял смотреть в будущее с оптимизмом, Огнев стал сразу же мысленно наполнять конкретным содержанием задуманную пиар-акцию и напрочь забыл о второй вызванной им свидетельнице, но та сама нагрянула к нему в кабинет.
– Я так поняла, вы уже освободились, – просипела она прокуренным, по-видимому, голосом, что косвенно подтверждала дымящаяся в ее ярко накрашенных губах сигарета.
Не спрашивая разрешения, свидетельница зашла в кабинет, села напротив полковника и лихо закинула ногу на ногу.
– Вы, вероятно, Еленой Полянской будете, – с трудом скрывая недовольство развязным поведением девицы, осведомился полковник.
– Угу, – с готовностью подтвердила Полянская, – но что-то я у вас на столе пепельницы не вижу. На пол стряхивать – вроде как некультурно.
– А здесь вообще не курят. – Огнев с трудом держал себя в руках.
– Ну, у вас прямо как в Штатах. Вы вообще-то – русский мужик? Или вас сюда заслали? – И она стряхнула пепел в старинную мраморную чернильницу, стоявшую на столе в кабинете с незапамятных времен.
Полковник Огнев стиснул зубы, но решил в интересах дела стерпеть все возможные выходки этой вульгарной, сильно напоминающей уличную шлюху девицы.
– У меня к вам, в сущности, один вопрос…
– А жаль: мне страсть как с приличным мужиком побазарить хочется. А может, и еще чем-нибудь заняться. – И Полянская навалилась на полковничий стол всем своим обширным бюстом. многозначительно заглядывая Огневу в глаза.
И тот совершенно неожиданно для себя ощутил сильный чувственный импульс. Во избежание непредвиденного развития событий он решил немедленно избавиться от чересчур сексапильной девицы.
– Хорошо, я позвоню тебе сегодня вечером, – сказал он почти нежно.
– Мой мальчик, к чему нам откладывать это дело?
Полянская перелезла через стол, устроилась у Огнева на коленях и стала его раздевать. Сначала на пол полетел пиджак, потом пришел черед галстука, и далее наступила очередь сорочки.
Все это время полковник находился в совершенной прострации, будто под гипнозом.
И тут на его счастье в кабинет заглянул секретарь. Увидев происходящее, он попытался тут же захлопнуть дверь. Но Огнев успел ему прохрипеть:
– Вызови охрану! Не видишь?..
Охрана – два дюжих прапорщика ворвались в кабинет и остолбенели, не зная, как трактовать данную ситуацию.
Но полковник перед лицом своих подчиненных наконец вышел из ступора.
– Чего стоите, олухи! – взревел Огнев, как раненый лось. – Взять эту девку и вышвырнуть ее вон!
Прапорщики переглянулись, едва сдерживая улыбки и, крепко взяв под руки, вывели в коридор Полянскую, которая чуть было не изнасиловала руководителя координационного оперативного штаба.
Огнев собрал свой штаб на следующий день.
– К сожалению, я буду в основном оперировать версиями – железных фактов у нас маловато.
Все присутствующие удивленно переглянулись, а один из самых уважаемых сыскарей осторожно заметил:
– А разве те несколько трупов, которые сейчас лежат в судебно-медицинском морге, не являются фактами?
Нет, – хмуро бросил Огнев, – в полной мере не являются. Вот когда мы будем знать, отчего погибли эти люди, тогда мы и получим настоящую фактическую основу, на которую можно будет опереться при формулировании, например, обвинительного заключения. А сейчас эти трупы для нас – просто анатомический материал.
Суровая логика полковника произвела впечатление на муровцев, и они стали относиться к его словам более внимательно.
– Но есть одна вещь, – продолжил Огнев, – которая должна являться для всех нас аксиомой: идет суровая и абсолютно беспощадная война – именно война! – за наследство Константина Карнаухова между различными заинтересованными сторонами. Сейчас у нас даже нет твердых оснований утверждать, что именно Арзаева ликвидировала своего мужа. Ведь в этом случае она остается без наследства. Вполне возможно, Арзаева стала жертвой чьей-то изощренной комбинации. Пожалуй, ясна еще одна вещь: мы имеем дело с исключительно жестокими и изобретательными людьми, которые для достижения своей цели не останавливаются ни перед чем, а законы общечеловеческой морали им вообще неведомы.
Седой подполковник поднял руку.
– Что у вас, товарищ Семенов?
– Я хотел задать вопрос, товарищ полковник.
– Спрашивайте все, что считаете нужным.
– Конечно, борьба за наследство Карнаухова объясняет многие убийства. Взять хотя бы инцидент в Воронцове. Но мы знаем, что из того же ствола, который использовался в ряде ликвидации, были застрелены и двое пареньков в Раменках. Неужели и они претендовали на карнауховское наследство?
– Главная проблема заключается в следующем. В нашем деле фигурирует настоящий маньяк, который может пойти на убийство просто ради собственного удовольствия, без всяких материальных мотивов. И, конечно, тот факт, что трупы обоих юношей обнаружены в одном и том же месте, мы не можем оставить без внимания. Возможно, наш маньяк – совершенно асоциальный тип и именно в районе Раменской поймы имеет нечто вроде логова. В ближайшее время мы должны провести там настоящую войсковую операцию – то есть прочесать данную местность от и до, используя максимальное количество нашего оперативного состава. Но, я надеюсь, нам в этом деле помогут. Я буду требовать от министерства для данного мероприятия привлечь дивизию имени Дзержинского.
Грандиозные замыслы руководителя оперативного штаба вновь произвели впечатление на муровцев, и по залу пронесся гул одобрения.
Седой подполковник снова поднял руку.
– Я вас слушаю, товарищ Семенов.
