Ознакомительная версия.
Ловко Матвей всех провел – позволил всем игрокам сесть за карточный стол и, когда они раскрыли свои карты, выложил свои козыря. Весь банк разом сорвал – под грохот взрывов и автоматных очередей. Такую волну в городе поднял, что никакой дурак теперь туда не сунется.
Все бы ничего, но Гена потерял с дюжину своих бойцов. И остался с носом. Обидно. До зубовного скрежета обидно.
Но вместе с тем и страшно. Не Гена задевал эту бучу с наездом на Матвея, и все же именно он спровоцировал ее. Это все из-за его нездоровой любви к Рите…
Дурак он, когда выпьет. Бешеный дурак. Любил он Риту, но это не мешало ему избивать ее. А тут еще эта ее любовь к Матвею. Одна эта мысль приводила Гену в бешенство.
Кроме того, он и Пицунда хорошо знал, и про Матвея, который заправлял Красносибирском, слышал… Уж не тот ли это Матвей? Он и вопросом задался, и человека своего в Красносибирск отправил. У Юрзика фотография Матвея была, из уголовного дела. По этому снимку он и «срисовал» Матвея, когда тот шел по вокзальному перрону. Случайно его встретил и опознал. И в какой поезд сел Матвей, выяснил.
В свою очередь, Гена связался с Пицундом, и тот велел ему выйти на ментов. И еще на Красносибирск нацелил. В обмен на свою лояльность, которая позволила Гене стать главным авторитетом в бригаде…
Как только Матвея закрыли, Пицунд перешел в наступление, и Гена бросил в бой своих бойцов… Он сам спровоцировал эту ситуацию, сам за это и поплатился. Но плакать он не станет. И прятаться тоже. Гена Крок никого не боится. И пусть Матвей вешается сам, если не хочет попасть на нож в своей зоне…
С Матвеем, считай, решено – можно ставить на нем крест. Но в то же время пора браться за себя и налаживать отношения с Ритой. Не дело это, ревновать ее до бешенства и бить, и насиловать. Наказывать нужно тех, кто ею пользовался. Матвей уже в прошлом, а его отец все еще в настоящем. Пора забивать этого старого, но жирного кабанчика. И выгоду он с этого поимеет, и за Риту отомстит…
Тепло в доме, уютно, комфортно. И Юля такая вся свежая, красивая. Нарядный халат на ней сидит, как выходное платье, волосы уложены, губы накрашены, запах дорогих духов. А в глазах растерянность и удивление.
– Ты?
– Я.
Матвей смотрел на нее с интересом и легкой снисходительной усмешкой. Да, он как снег на голову свалился, но это не смертельно… Юлю можно и по-другому наказать. Если она, конечно, виновата.
– Но ты же должен там быть… – Она обескураженно махнула рукой куда-то в сторону.
– А я здесь. Можешь звонить на «ноль два».
Повезло Матвею, его убежище из досок оказалось надежным, и сам груз прошел как по маслу, и Мистер не сдал его… На этот раз ему не пришлось плутать по тайге. В нескольких километрах от зоны его ждал вертолет…
– На «ноль два»? Зачем? – вытаращилась на него Юля.
– Я же беглый, я не должен гулять на свободе.
– Кто тебе такое сказал?
– Кто-то не просто сказал, кто-то еще и сделал. – Матвей пристально смотрел на нее.
Было время, когда он грешил на Юлю, но после того как Пицунд бросил на город все свои силы, подозрения на ее счет почти сошли на нет. И все-таки проверить надо… Да и соскучился он по женской ласке…
– О чем это ты?
– Помнишь, я в Москву уезжал, а ты мне в поезд позвонила?
– Когда ты в Москву уезжал? – Юля не играла, она действительно была удивлена.
– А когда меня менты взяли.
– Ты же в Хабаровск ездил.
– Да, но взяли меня в Казани.
– Значит, ты в Москву ехал?
– А кто-то знал, что я туда еду, и ментам позвонил.
– Ты думаешь, это я? – Юля в ужасе шарахнулась от него.
– Уже не думаю, – мотнул головой Матвей.
– А думал?
– Ну, были сомнения…
– Как ты мог!.. Да я ради тебя душу продам!..
Матвей усмехнулся, глядя на нее. Юля действительно была готова ради него на многое, но все-таки в ее голосе глухо звякнула фальшивая нотка.
– А есть спрос? Может, кто-то хотел тебя купить?
– Нет, никто…
– И ты верно меня ждала?
– Ну, не то чтобы ждала… – замялась она. И, немного подумав, выстрелила: – Но пока тебя не было, я ни с кем и ни разу!
– Почему? Почему, если ты меня не ждала?
– Нет, я знала, что ты когда-нибудь вернешься… – Она вдруг шагнула к Матвею, обвила руками его шею…
Он не стал ее отталкивать. Зачем? Может, и не любил он ее, но все же она очень хороша собой…
Снова ненастье в доме, опять Гена крепко под градусом. Сейчас он прицепится к чему-нибудь, грянет гром. С молнией. Сначала изобьет Риту, а потом изнасилует. Завтра утром он попросит прощения, пообещает больше не нажираться, она ему поверит… Заставит себя поверить. Потому что ничего другого не остается. Некуда ей бежать: Гена везде найдет, и только хуже будет…
– Ну, чего смотришь? – с ухмылкой спросил Гена. – Что там в печи, давай на стол… – пьяно улыбнулся он.
Рита кивнула, ушла на кухню. Котлеты у нее на ужин, картофельное пюре, салат…
– А водка? – усаживаясь за стол, спросил Гена.
Рита вздохнула, открыла холодильник, достала бутылку «Абсолюта», наполнила стопку.
– И себе! – потребовал муж.
Отказываться она не стала. А зачем? На пьяную голову легче переносить оскорбления. Будь ее воля, она бы каждый день на грудь принимала. Но нельзя. Гена увидит ее пьяной, разозлится, и понесется…
– За упокой Матвея! – Гена с ухмылкой смотрел на нее.
Рита боялась скандала, но за упокой пить не стала. Это чересчур.
Он выпил сам, выдохнул в кулак, удовлетворенно крякнул и беззлобно заметил:
– А ты упрямая!
– Не очень, – опустив голову, буркнула она.
– Упрямая… И наглая… И… – Он хотел сказать что-то еще, но передумал, махнул рукой. – А за упокой мы с тобой обязательно выпьем… Знаешь, как матери Матвея звонить?
– Нет. А что?
– Похоронка ей скоро придет, на сына. Съездишь к ней, посмотришь… А потом мы с тобой выпьем. За упокой того самого!.. И начнем новую жизнь, где не будет всяких там уродов… Да, это я про твоего козла говорю!. Ты же согласна, что он козел? Ладно, не буду тебя доставать… Давай за что-нибудь хорошее выпьем! Давай за нашу любовь и новую жизнь без Матвея!
Они выпили, Гена перекурил и снова завел разговор, как им будет хорошо вдвоем. И опять прозвучал тост за новую жизнь.
– Я знаю… – Он икнул, задержал дыхание, но это не помогло. – Я знаю… Ик!.. Знаю, что у нас все будет путем!.. Ик!.. А эти уроды просто на тебя давят… Сначала сын… Потом отец…
Она промолчала. Без толку говорить, что не было у нее ничего с Сергеем Викторовичем.
– Не знаю, что ты в них нашла… – закрывая глаза, пробормотал Гена. – Ну, один еще молодой… А другой – совсем старый… Я этих козлов на одну поляну сведу… Пусть их там черти на сковородке… А коза здесь останется… Или ты с ними хочешь?.. А нет их больше! Ни одного, ни другого!..
Гена продолжал что-то говорить, тупо глядя на нее, пока, в конце концов, не закрыл глаза, сложил руки на столе и опустил на них голову. Рита с надеждой смотрела на него – вдруг заснет, и на сегодня все закончится…
Она убрала со стола, помыла посуду. Немного подумала и налила себе рюмочку. Почистила апельсин, выпила, бросила в рот сочную сладко-кислую дольку.
Гена вдруг резко поднял голову и возмущенно глянул на нее:
– А мне?
Она кивнула, наполнила стопку, подала ему.
– А этому почему не налила?.. Ну, этому козлу старому?.. – пробормотал он.
– Нет здесь никого.
– Ну да, нет… Я их обоих заказал… И отца… И сына… Сына сначала ментам сдал… А теперь вот заказал…
– И отца заказал? – Рита внимательно смотрела на него.
Непонятно, то ли правду Гена спьяну сболтнул, то ли белая горячка его за язык дернула. И на то похоже, и на другое. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. А Гена невменяемо пьян, вряд ли он соображает, что говорит…
– А ты думаешь, я прощу? Нет!.. Я его накажу!.. И все бабки с него сниму!.. Все, до копья!.. А ты переживаешь, да?.. – Он поднялся и двинулся на нее. Пока Гена, пошатываясь, приближался, Рита нащупала за спиной горлышко бутылки, широко размахнулась и… со всей силой ударила его по голове.
Гена потерял сознание и навалился на нее всей своей массой. Рита чуть не надорвалась, сталкивая его с себя…
Хорошо было бы добить его. Топорик для разделки мяса в шкафу, взять его не трудно… Но запал уже прошел, и чтобы убить, ей не хватило духу.
Рита наспех оделась, но вещи собирать не стала: Гена мог очнуться в любой момент. Она забрала только сумочку и документы…
Леша Горбыль ждал телку, а появился Коля Слон. Ночь уже на дворе, а у пацана ни в одном глазу. Но так и должно быть. Когда человек в деле, он не должен употреблять.
– Селифан звонил.
– Чего?
– Матвей с зоны сдернул. Он в бегах и конкретно зашифровался. Да и не просто там, в Красносибирске. Все на ушах стоят – и менты, и братва. Чужих там конкретно отслеживают, как бы не спалиться.
Ознакомительная версия.
