Вопрос заставил Дикки нахмуриться и перевести взгляд с мужчины на старика. Затем он развернулся и закричал на Далтона:
— Ты придумал что-то, о чем мы не договаривались? Может, ты явился сюда, чтобы…
— Если ты перестанешь орать, — отчетливо произнес Далтон, — я все тебе объясню.
Его голос поразил Дикки. Неожиданно он показался ему совершенно спокойным, и Далтон уже не был таким, каким должен был бы быть, — старым, напуганным и слишком уставшим, чтобы сопротивляться.
— Это насчет того дела, которым ты просил меня заняться. Я не стану лгать тебе, Дикки, и уверять, будто хочу этого, и ты сам понимаешь, что я уже слишком стар, чтобы кого-нибудь надуть. Так что я не могу сказать, будто берусь за дело, а потом вдруг выйти из игры, провернув какой-то фокус. Но я привел своего друга… — Далтон показал рукой, — и он подумал, что у нас что-то может выгореть, если помозгуем все вместе. Видишь ли, Дикки…
— Кто этот парень? Он коп?
Далтон нахмурил брови, и Летти вставила свое:
— Он только что сказал, никаких фокусов.
Она увидела, как посмотрел на нее Дикки, и сразу же пожалела о том, что открыла рот.
— Я не из полиции, — сказал Порт, — и, не будь ты таким ненормальным психом, я бы попытался рассказать тебе о Далтоне и о том, что ему не нравится в дурацкой затее, в которую ты его тянешь. Но я скажу тебе вот что, Кордей…
Порт замолчал, увидев, как лицо Дикки изменило цвет. Нет смысла разговаривать с человеком, который кипит от ярости.
— Кто он? — спросил Дикки. — Кто этот умник?
— Он работал со Стокером, — сказал Далтон. — Помнишь команду Стокера?
— Умник…
— Они работали на пару, — начал было Далтон, но замолчал.
— Умник, — повторил Дикки, — который пытается пролезть в мои дела, а? — Секунду казалось, он не знает, что делать дальше. Потом он добавил: — Я намерен обойтись в своих делах без советов всяких там умников.
Ухватив Летти за руку, он потащил ее к выходу.
— Дикки, — сказал Далтон. — Обожди. Мы не собирались…
— Пошел ты, — сказал Дикки и рванул дверь. — Я отправляюсь танцевать.
Он увидел, как на лице Далтона проступило удивление, и начал хохотать еще прежде, чем хлопнула дверь. Порт и Далтон слышали его смех, пока он спускался по лестнице.
Успокоить старика Порту удалось не сразу.
— Дэнни, — сказал ему Далтон, когда Дикки вышел, хлопнув дверью, — если он решится начать сейчас…
— Не бери в голову, Эйб. Ничего он не сделает.
— Ты же видел его, Дэн. Он настоящий псих. Нельзя угадать, что придет ему на ум.
— Он не настолько безумен, чтобы засадить тебя обратно в тюрьму и потерять все, что он рассчитывает получить на задуманном. Все, что ему известно…
— Если он начнет, Дэн… если только он начнет сейчас…
Старик покачал головой и упал в кресло. Он сидел там, раскачиваясь из стороны в сторону и глядя на пол перед собой.
Какое-то время Порт молчал. Он подошел к окну и остался стоять там, глядя на улицу. Немного спустя он начал насвистывать, медленно и немелодично.
— Далтон, — позвал он. Услышав, как старик пошевелился в кресле, Порт сказал ему: — Если ты собираешься просто ждать, ничего не предпринимая, ты наверняка угодишь обратно за решетку.
Далтон поднялся на ноги, и Порт обернулся, чтобы взглянуть ему в лицо. В глазах старика был неподдельный страх. Его губы шевелились, ладони двигались в бессильных, бесполезных жестах. Когда Далтон вновь обрел голос, это был почти вой, высокий и тоскливый.
— Ты знаешь, на что это похоже? Ты представляешь себе, что это значит — сидеть в кутузке и вспоминать, каково оно там, на воле? Это дается все сложнее и сложнее с каждым разом, потому что ты начинаешь забывать, и самое скверное — тебя это беспокоит все меньше, ты начинаешь думать: может, это не так уж и плохо — сидеть в дыре, выдолбленной в цементе, и день за днем смотреть на небо, нарубленное на одни и те же черные квадраты! Вот что это такое! И я не хочу умереть так!
Он запыхался, устал, и ему снова пришлось опуститься в кресло. Глядя на свои тощие руки, он сказал:
— Я не знаю. Не знаю, понимаешь ли ты, — и добавил очень тихо: — Но я серьезно.
Порт тоже присел. С минуту он крутил в руках сигарету — так, словно ничто больше его не интересовало. Затем спросил:
— Куда Дикки ходит танцевать?
— Танцевать? — переспросил Далтон. Пожал плечами. — Не знаю. Может, к Нику… во «Дворец Ника»… или в «Час досуга».
— Это где-то поблизости?
— Да, — подтвердил Далтон. — Ему нравится шляться по округе со своими никчемными дружками. — Он кашлянул. — Послушай, Дэнни. Я все обдумал. Мне кажется, лучше всего будет подчиниться. Это в любом случае рискованно: провернуть это дело вместе с Дикки или отказать ему, все равно, но, сдается мне, у меня может появиться шанс, если я займусь этой кражей.
— Не говори чепухи, — сказал Порт.
— Нет, правда. В этом городке, Ньютоне, есть маленький завод, там делают инструменты, и, насколько я могу судить, работенка может выгореть.
— Далтон, ты даже не позволил мне попытаться помочь. Я даже не…
Далтон продолжал, словно не слыша его:
— У них набегают солидные платежи — зарплата рабочим, малярам, такого рода траты… и это одно из немногих оставшихся мест, где по-прежнему платят наличными.
— Слушай меня, Эйб…
— Деньги оказываются на заводе в четверг вечером и остаются там до срока выплаты, в пятницу. Черт, — сказал Далтон, — когда я думаю о делах, которые мне удались…
— То забываешь о сроке, который отсидел за это? — продолжил за него Порт.
Далтон посмотрел на Порта и отвел глаза в сторону.
— И забываешь про этого психопата, с которым тебе предстоит работать? С этим свихнувшимся придурком лично я не пошел бы и яблоки воровать. Я не смог бы избавиться от страха, что ему может не понравиться тон моего голоса и он начнет орать на меня прямо там, у сторожа под носом, с полными руками и карманами яблок.
— Не знаю, — сказал Далтон. — Я не могу даже представить…
— Слушай внимательно, — сказал Порт.
Далтон сидел и слушал. Это было самое простое.
— Сейчас ты отправляешься домой. Накрываешься одеялом и спишь. Просто спишь, больше ничего. Я свяжусь с тобой завтра к полудню, и, быть может, мы узнаем побольше.
— Что именно? — спросил Далтон. Казалось, он не ждет внятного ответа.
— Пока не знаю, — сказал ему Порт. Он встал и отбросил сигарету, которую катал по крышке стола. — Но ты учти, Эйб. На это дело против своей воли ты не пойдешь.
Они вышли вместе. Далтон рассказал Порту, где он живет и где сейчас может быть Дикки. Потом Далтон пошел в одну сторону, а Порт — в другую.
Дождь перестал. Пустую улицу украшали сияющие черные лужи; ночной воздух нес влагу. Порт шел по пустынным улицам, застроенным многоквартирными домами. Он видел белые занавески, развевавшиеся из окна высоко над головой, иногда — медленно качающиеся простыни, развешанные в темных шахтах дворов. Он шел, дымя сигаретой и мечтая о чашке кофе. Он еще не знал, что ему делать с Далтоном и что сказать Дикки Кордею.
«Дворец Ника» был маленьким, темным баром, все тесное пространство которого заполняли стойка, кабинки и сцена для музыкантов. Женщина, одетая в рабочий комбинезон, играла на обитой стальными пластинами гитаре и пела кантри под аккомпанемент гавайских аккордов. Небольшую площадку для танцев наводняли работяги и местные бездельники. Порт вспомнил, что Дикки был не намного выше ростом девушки по имени Летти, и постарался отыскать их среди танцующих пар, руководствуясь этим соображением. Быть может, он справился бы лучше, будь Дикки высоким, потому что все танцующие были один выше другого. Порт заглянул в кабинки, помня, что Летти была шатенкой с песочным оттенком волос, но в баре было полно шатенок, среди которых Летти не нашлось.
— Ты слишком долго пялишься на нее, — сказал кто-то, и, когда Порт опустил взгляд, мужчина, сидевший в ближайшей кабинке, вытащил изо рта зубочистку и спросил: — Ты просто смотришь или хочешь купить? Хочешь ее или нет?
Мужчина выставил большой палец, которым ткнул в девушку, сидевшую рядом с ним.
Порт не сразу сообразил, что тот имеет в виду.
— Нет, — ответил он. — Я ищу знакомых. — И попытался протиснуться мимо кабинки.
Но мужчина поднялся со своего места и теперь преградил ему путь, приблизив к Порту лицо.
— Девочка в полном порядке, — шепнул он. — Кроме того, сегодня скидка.
Потом он шагнул в сторону, чтобы позволить девушке выбраться из кабинки.
Она оказалась не такой уж молодой, была худа, и макияж застыл на ее постаревшем лице отвратительной маской юности.
— Давай потанцуем, — сказала она Порту и положила ладонь ему на плечо. Над его ухом раздался крик: «Мелисса, давай танго!» — обращенный к гитаристке на сцене.
