Ознакомительная версия.
— Идиот! — проворчал снова Тарас, устремляясь, однако, вслед за Колобком вверх по лестнице.
Они пробежали два этажа, Колобок остановился наконец у какой-то ничем не приметной двери.
— Здесь, — пробормотал он.
— Что — здесь? — раздраженно спросил Тарас, которому уже порядком надоела таинственность, которую напустил Колобок вокруг устроенного им мероприятия.
— Добрые люди здесь живут, — ухмыльнулся Колобок, — отойди в сторонку и смотри в пол. А вообще… Лучше поднимись на этаж выше и стой там, чтобы тебя видно не было.
Тарас смерил Колобка тяжелым взглядом, дернул щекой, сплюнул ему под ноги, но все же поднялся на лестничную площадку этажом выше, нарочито громко стуча подошвами ботинок по ступеням.
Утвердившись на подоконнике, Тарас закурил и тотчас услышал звонок в дверь — это Колобок позвонил. Тарас несколько раз глубоко затянулся и потушил сигарету о стену, осыпав грязные ступени снопом ярко-красных искр.
— Здравствуйте, — послышался снизу голос Колобка, изменившийся почти до неузнаваемости — будто Колобок мгновенно постарел на несколько десятков лет.
— Добрый день, — вежливо ответили ему.
— Извините, пожалуйста, за беспокойство. Видите ли, в чем дело, — выдал Колобок фразы, которые Тарас от него раньше никогда не слышал, — в соседнем подъезде умерла старушка… Моя двоюродная бабушка. Я приехал из Таганрога ее похоронить, но — такое несчастье — у меня на вокзале вытащили бумажник со всеми деньгами… Вот, осталось ходить по дому и собирать деньги. Помогите, пожалуйста, чем сможете, очень вас прошу…
— Да-да, конечно, — ответил хозяин квартиры, — такая беда… Из какой квартиры, вы говорите, ваша бабушка?
— Из сорок третьей, — быстро ответил Колобок, — Пелагея Сергеевна.
— Хм-м… Господи, жалость какая, — сокрушенно высказался хозяин квартиры. — Так она скончалась…. подождите секунду.
Изумленный Тарас осторожно свесился с перил и посмотрел на Колобка. Колобок стоял на пороге квартиры, свесив голову на грудь и носком ботинка ковыряя бетонные плиты, из которых был сложен пол лестничной площадки. Казалось, он стал меньше ростом.
Из дверей показался хозяин квартиры — Тарас успел увидеть, как блеснули его очки, — и что-то сунул в протяную руку Колобка.
— Вот. Больше, извините, не могу.
— Большое спасибо, — жалобно проскулил Колобок. — Дай вам бог здоровья…
Все это было так не похоже на Колобка, обычно наглого и шумного, что Тарас тихонько охнул и чуть не свалился с перил.
Хлопнула, закрывшись, дверь.
— Ты чего там? — немедленно обернувшись к Тарасу, злобно прошипел Колобок. — Посильнее загреметь не мог?
— Мог, — облегченно выдохнул Тарас, — но не стал. Ух ты, здорово… А я, как тебя услышал, подумал, что ты немного того… спятил. А ты, оказывается, просто играл. Я и не знал, что ты такой актер.
— Будешь тут актером, — пробормотал Колобок, поднимаясь к Тарасу. — Две сотни дал. Неплохо для начала.
Тарас поглядел на часы.
— Хватит нам до вечера, — сказал он. — Пойдем, а то на поезд опоздаем.
— Не, — проговорил Колобок. — Рано. Сколько там натикало? Ага, я и говорю — рано. Еще в одну квартиру загляну, тогда пойдем.
Сунув деньги в карман, он принялся подниматься по лестнице. Тарас заспешил за ним.
— Слушай, — заговорил он. — Колобок, а как ты эти квартиры определяешь? Может, там не очкарь этот бы был, а алкаш какой-нибудь, который тебя послал бы подальше и… все? И про старушку эту ты как узнал? Про Пелагею?
— А о чем, ты думаешь, я с бабками трепался у подъезда? — усмехнулся Колобок. — С умом надо к делу подходить. Сначала подвалил — друга ищу; ну, пару общих фраз сказал, а они и разговорились — кто у них в доме живет, кто хороший, кто плохой. И шифр у них же узнал. А эта Пелагея, как бабки мне сообщили, уже второй день на улицу не выходит — болеет. Жалко, времени нет, а то бы побольше узнал. Часик тогда можно было бы походить, и набрали бы порядочно.
— Здорово, — хмыкнул Тарас, — с тобой не пропадешь, Колобок.
— А ты думал!
— Я б до такого не дотумкал, — продолжал восхищаться Тарас. — Как дверь взломать грамотно или там… по башке дать кому-нибудь — это я запросто. А вот с бабками трепаться и лошком прикидываться…
— Дело в том, — немного даже снисходительно сообщил Колобок, — что надо уметь общаться с людьми. Я это умею… Ну, конечно, когда трезвый… Вот эта дверь!
— А здесь кто живет?
— Директор школы, — шепотом проговорил Колобок, — бабки про него с уважением говорили. Наверное, и человек состоятельный, и это… как его… интеллигент. Ну давай — иди опять прячься.
— Ага, — с готовностью кивнул Тарас и поспешно направился к лестнице, ведущей на площадку этажом выше.
* * *
— Ну и с-сука, — прошипел Колобок, спускаясь по лестнице, — а еще директор школы. Гнида. Фраер поганый, чтоб его… Пидор!
— Сколько? — поинтересовался Тарас.
— Червонец! — почти крикнул Колобок. — Червонец он мне дал, представляешь? А зато выспрашивал — кто я такой, отчего умерла эта чертова Пелагея… Кому квартира достанется, это ему тоже нужно знать, козлу!
— Да, — согласился Тарас, — я слышал. Редкостный ублюдок. Однако пойдем быстрее, через пять минут отправляется наш поезд. Как же мы товар оставили без присмотра — а если не дай бог… А все ты со своей опохмелкой. А ведь если что — мы попадаем конкретно.
— Ни хера с товаром не будет, — проворчал Колобок. — Наши заказчики его так замаскировали, что ни одна сволочь не догадается, что к чему.
Они вышли из подъезда, Колобок вежливо раскланялся с бабульками на лавочке.
— Вышла! — закричала одна из них Колобку.
— Что? — не понял тот.
— Да Пелагея-то! — еще громче завопила она. — О которой мы беспокоились. Выздоровела и к нам на лавочку вышла. На солнышке погреться. Вон она идет.
Тарас с Колобком одновременно обернулись туда, куда показывала бабулька. Прямо навстречу им семенила сухонькая, согнутая пополам старушонка, одетая, несмотря на страшную жару, в валенки, телогрейку и ватный платок, из-под которого выглядывало ссохшееся до размеров детского кулачка коричневое личико.
— Валим отсюда, — шепнул Колобок Тарасу, и приятели, заметно ускорив шаг, направились прочь от дома и через пару минут были уже на вокзале.
— Третий путь, четвертая платформа, — проговорил Колобок, задыхаясь от быстрого шага, — я запомнил. Быстрее, три минуты осталось до отправления. Уже, наверное, объявили…
— Слушай, — проговорил вдруг Тарас, — а кто был тот первый жилец? Ну, который тебе две сотни дал?
— Этот? А хрен его знает. Старухи про него ничего… А нет, говорили, вспомнил — он писатель.
— Настоящий? — удивился Тарас.
— Хрен его знает, — повторил Колобок. — Мне на это, если честно… Оп-па, — вдруг странным голосом произнес он и остановился. — Черт возьми, кажется, нам сегодня очень-очень не повезет.
— В чем дело? — озираясь, спросил Тарас.
— Посмотри. Вон, на перрон, — и кивком указал, куда Тарасу следует посмотреть.
— Мама, — проговорил Тарас и сделал шаг назад, — вижу теперь. Елки-палки, что нам теперь делать-то? Поезд сейчас тронется, а мы тут стоим.
— А товар в купе, — хрипло напомнил Колобок. — Если мы от поезда отстанем, нам абзац. А если сейчас попытаемся в поезд сесть — тоже. Что же делать-то нам, дорогие товарищи?..
— Они к нам идут…
* * *
— Чай пить после кофе — это… как его… моветон, — высказался Гарик, отрывая губы от чайной чашки.
— Пей, пей, — усмехнулась Тамара. — У тебя в организме — недостаток жидкости.
— И сам знаю, — ответил Гарик и вдруг, вскочив со стула, подбежал к окну. — Ни хрена себе! — выговорил он. — Вот это да!
— Что там? — спросила Тамара.
— Мои вчерашние собутыльники, — сказал Гарик, — по перрону шляются. Что это они — поезд скоро тронется. Отправление уже объявили.
Тамара поставила чашку на стол, поднялась со своего места и тоже подошла к окну.
— Ага, — сказала она. — Вот тот самый Колобок, а вот и здоровяк… Как его?
— Тарас, — ответил Гарик и постучал костяшками пальцев по стеклу.
— Ты чего? — спросила Тамара.
— Ну как? — удивился Гарик. — Поздороваться же надо. Черт, не слышат меня. Как они странно озираются — как будто чем-то напуганы…
Последовавшие незамедлительно за его словами события на перроне начали развиваться столь стремительно, что Гарик ничего не успел сказать, только открыл рот.
Тамара тряхнула рыжими волосами, как будто ей в голову пришла очень важная мысль, и, схватив Гарика за рукав, оттащила его в глубь вагона-ресторана.
— Зачем? — обернулся к ней Гарик. — Я же… Я же должен им помочь — их всего двое, и пятеро каких-то быков на них налетели!
Тамара молча обняла его за талию.
Ознакомительная версия.
