Когда Ольга вернулась, все доедали «Завтрак туриста».
— Заперла, — успокоила их Ольга. — Странный он какой-то сегодня. Как будто че-то чует…
— Чепуха! — скривилась жена двоюродного брата, подводя помадой губы. — Че может чувствовать бесчувственное животное!
— Ну не скажи! — перебил ее Иван. — Например, запах крови! Как всякий дикий зверь!
— Рекс вовсе не дикий! — возмутилась Ольга. — Вовка скажи! Он с детства не ест сырого мяса.
— А по нему и не скажешь! — ухмыльнулся Иван. — Настоящий африканский людоед! Попомните мое слово: он вас когда-нибудь порвет, как Кинг Берберовых. Слыхали?
— А то! — насупился муж Ольги. — Не лохи! Ну че у вас там? Только короче! Или всю ночь будем собаку обсуждать?
— Да не, — заерзал на стуле двоюродный брат, — собаку больше не будем. За глаза — нехорошо. А вы, господа, смотрели последние новости?
— Сёдни нет, а че?
— Че, че! Вы куда валюту засунули?
— Как всегда, а че?
— Тогда, считайте, ее у вас уже нет!
Тут хозяевам показалось, что потолок в зале густо покрылся зелёной плесенью, а теней на стенах стало больше, чем сидящих за столом. Да за такие новости послу раньше отрывали голову и заставляли самому нести ее на корм свиньям! Да чё ж это такое! Это ж все равно, как если бы во время взлёта стюардесса объявила по радио:
— Граждане пассажиры, наш самолет благополучно набрал заданую высоту. Командир и экипаж прощаются с вами!
— Не свисти! — муж Ольги врезал ребром ладони по краю стола. — У нас, как на дне это самой… Мариинской впадины! Так глубоко они не шмонают!
— Не шмонали, — сурово поправил его двоюродный брат. — А с завтрашнего дня будут! То есть — до трусов! А может, и глубже! Усёк?
— И баб?!
— Баб в первую очередь. На этом, говорят, особо Раиса Максимовна настаивала. Указ Президента: валюту искать невзирая на лица и половую пренадлежность. Казна пуста, а капиталы утекают за границу!
— Вместе с мозгами! — подсказал Иван.
— Не бреши! Про мозги там ни хрена не сказано. Мозги — говно. Их в России хоть жопой жуй!
Двоюродный брат едва помещался на стуле и всё время норовил по-американски закинуть ноги на стол. Но они соскальзывали, и это его немного злило.
— А вот им! — истерически рассмеялась Ольга. — Не успеют! Я специально десять пар штанов натяну — самолёт ждать не будет!
— Не будет, — вмешалась в разговор жена двоюродного брата, — самолёт улетит строго по расписанию. Но без вас.
— Господи! — взмолилась Ольга. — И чё ж теперь делать?
— Чё делать, чё делать! — издевательски прохрюкал двоюродный брат. — А согласно Конституции СССР! Сколько там у нас баксов на душу дозволено? Во!
— Да че ж на это в Турции купишь-то? Хрен да маленько! А мы еще и в банке взяли, а там счетчик, как в такси! И у вас…
— Вот именно — и у нас, — закивали головами гости, явно напрягшиеся при слове «банк». — У всех! Брать — дело нехитрое!
— Не горюй! — двоюродный брат поднял вверх указательный, похожий на огромный свежий в зеленых пупырышках огурец, палец. — Для того и пришли в поночь-заполночь. А ещё впускать не хотела! В следующий раз… — он не договорил, слил в свою рюмку остатки водки из других рюмок и задумался. — Значит так, есть идейка! Дельце-то — общее, поэтому даю установку на добро: все бабки, какие есть, счас отдайте ей!
Указательный, похожий на свежий огурец, палец уткнулся в грудь его жены.
— Тоесть? — близоруко прищурилась Ольга. — Какого хера? Она что ли полетит?
— Она повезет их в аэропорт.
— Неее пооонял! — по глупому затянул Ольгин муж. — А мы?
— А вы пройдёте там контроль без бабок.
— И в Турцию — тоже без бабок? Ты слышал, Вовка? Ай да, родственнички! Чего удумали! Идейка! Ах ты хрен моржовый!
— Дура! — презрительно матюкнулся двоюродный брат. — Контроль пройдете без баксов, а на той стороне ты, сеструха, сразу бухайся на пол, в обморок там или истерику, а ты Вовка ори, что у неё сахарный диабет или астма, а все лекарства вы забыли у провожающих, то есть у ней. А без них — «скорую» позвать не успеете! Тебя Вовка выпустят обратно, а моя вместе с лекарством незаметно сунет тебе за пазуху баксы! Ну как идейка?
— А если снова проверют?
— Ни в жисть!
— А если!
— С какого рожна? Уже ж проверяли!
— А так… из подлости!
— Ну если из подлости, тогда… — в раздумьи покачал головой двоюродный брат, — тогда точно — п-ц! На все случаи никакие презервативы… Тогда — Белый лебедь и десять лет без права переписки!
— Так, бриллиантовые! — Ольга, как привокзальная цыганка азартно тряхнула грудями и звонко хлопнула в ладоши. — Будем искать консенсус! Пейте, веселитесь, а мы с Вовкой на минуту вас покинем. Нам с товарищами надо посоветоваться! Вовка, за мной!
Через минуту с кухни послышались знакомые голоса, топот ног и звяканье посуды. Хозяева в крайнем возбуждении метались из угла в угол и шептались, как на сцене театра, чтоб было слышно до последнего ряда. Время от времени они шипели друг на друга, призывая орать потише.
В зале Иван с тоской в который раз оглядывал пустые тарелки и рюмки, и от скуки гонял по столу хлебные шарики. Супруги же явно прислушивались к доносившимся с кухни голосам, хмурясь и покусывая губы.
— Я им не верю! — неслось с кухни.
— Я тоже! Но они все же — родня, и потом…
— Родня? Чья родня? Че такое родня!
— Не ори! Да, он — мой кузен!
— Кузен — не брат!
— А кто же?
— Половинка! Четвертушка! Осьмушка! Вот кто!
— Все равно — родственник!
— А как… брат на брата! Знаааем!
— Когда это было!
— А хоть когда! Все повторяется, позолоченая! Всеее повторяется!
— Но они ж нам тоже дали!
— Ага! Рубь с полтиной! А требуют все!
— И че ты предлагаешь? Не давать?
— Тссс! Прикуси язык! Там все слышно! Я сам с ними поговорю. Ты не лезь! Не бабье это дело! Ишь, приперлись, как… Кто ходит в гости по ночам, тот поступает мудро! Ворюги!
— Ну хорошо, хорошо! Как скажешь! Только ты уж с ними того… без рук! Чтоб все по-родственному! И то правда, бабки им дай! А у самих глаза так и бегают!
Когда хозяева вернулись в залу, они не заметили, что гости уже давно в курсе всего. В природе вещей ничего не изменилось, и только глаза встретивших их были какие-то другие.
— Ну чё? — как ни в чем ни бывало, окликнул их двоюродный брат, ему удалось, наконец, закинуть одну ногу на стол, и он чувствовал себя победителем. — Нашли косенус? Чё, не нашли? А в мусорном ведре искали?
Вовка подтолкнул жену к стулу, поискал что-то глазами на столе, кажется, не нашёл, закурил сигарету, и уже решительно сел прямо напротив двоюродного брата. Как можно добродушней улыбнулся и сказал:
— Значит так, ребята! Спасибочки вам, конечно, за заботу, но мы уж как-нибудь своими силами. Сами, сами! Групповуха в таком деле… отягчающее обстоятельство. Вы чё! Это ж уже целый шпионский заговор против законной власти! Мы че с Олькой — пиночеты? А так, если чего… ну не знали, не досмотрели, не дочитали! Незнание, конечно, не освобождает… но снисхождение какое-никакое, думаю, будет. Первая, мол, ходка за рубеж и все такое! Олька, та под городскую дурочку закосит, а мне и косить не нужно: дебил до рождения. Словом, два бизнесмена-мудачка и — никакой политики! На этом экстренное собрание объявляю закрытым! Кто — куда, а я — на койку! На улицу мы вас, конечно, не погоним: родня всё же! Если хотите, Олька вам тут и постелит. Хоккей?
Мизинцем правой руки двоюродный брат аккуратно прочистил ухо и начал медленно вставать со стула. Глядя на него, сорвались и другие.
— Хм… ну чё ж, — не менее добродушно, чем ольгин муж, сказал он, наконец поднявшись во весь свой немеряный рост, — как говорится, было бы предложено. А предложено было! Вам, конечно, видней из подвала, чем нам с колокольни! Но мы не в обиде! Верно, ребятки? Какая там обида на двух… дебильных бизнесменов! А спать я привык дома. Такая, понимаешь, дурная привычка с рождения. Ну бывай!
Он резко шагнул навстречу олькиному мужу и протянул ему руку на прощанье. Но вместо того, чтобы пожать, Вовка судорожно обхватил ее двумя руками за кисть и замер, как будто в порыве невыразимой благодарности. Рот его разъехался в широчайшей улыбке. В следующее мгновение он буквально повис на могучей шее гостя.
— Ты че?! — изумилась Ольга. — Отпусти его немедля! А то заревную!
— Ну вот! — восторженно отозвался Иван. — Начали за упокой, а кончили за здравье! Как в лучших домах… Любовь да и только! Эй, хлопцы, вы че это в натуре! При живых-то женах!
Двоюродный брат резко отдернул протянутую руку, и сразу же, тяжело охнув, Вовка свалился к его ногам.
— Ну вы, мужики, даете! — зажевывая слова, пробормотал Иван. — То обниматься, а то…
