Ознакомительная версия.
Про деревню Верхний Стан Эрик уже слышал от приятелей-художников. Там Флор Журавский творил свое крестьянское, экологически чистое концептуальное пространство, словом, какую-то хрень. Говорили, что он зовет братьев по цеху потрудиться во славу некоммерческого искусства. Заработок — минимальный, но зато — жилье, еда и чистый воздух в избытке.
Возможность находиться рядом с Марьей и самому наблюдать за ее поступками взволновала и обрадовала Эрика. Ему казалось, что судьба — неприветливая дама в сером хитоне — сама протягивает ему руку, чтобы вытащить из болота неопределенности. Ты, дескать, держись покрепче, а я помогу. Игната он знал еще по училищу, он Эрика и порекомендовал Журавскому.
В деревне он видел Марью только издали. Она уже не казалась столь безобразной и ужасной, как при первой встрече на лестничной площадке, и даже брезгливости к ней он не испытывал. Взамен прежним страстям пришло спокойное, отстраненное чувство — эта старуха уже отжила свое, скоро она уйдет из жизни, и переживать по этому поводу не стоит.
Жизнь в Верхнем Стане была интересной, но опасность подловила Эрика с неожиданной стороны: аллергия замучила. И попробуй, объясни людям, чего ради ты здесь торчишь, если у тебя сенная лихорадка? Но оказалось, что у Игната от тесного общения с соломой обострился псориаз. Если напарник с такой болезнью страдает во имя искусства, то Эрику сам Бог велел. Оба художника были у деревенских вечным предметом шуток, но подозрения не вызывали.
Приходилось то и дело таскаться в Кашино в поликлинику. Здесь Эрик и познакомился с милейшей женщиной — медсестрой Соней. Вернее сказать — она сама с ним познакомилась и поняла, что этот мужчина ей подходит.
Сославшись на болезнь, Эрик поехал в середине июля в Москву. Он уже точно знал, что квартира Марьи стоит бесхозной. Пресловутая Галя отбыла в отпуск. Значит, он сможет проникнуть туда и выкрасть документы на «Лондон».
Операция с выемкой документов прошла блестяще. Удивительное это существо — Марья Ивановна! За двадцать лет не удосужиться поменять замок! Дубликат с отцовского ключа сработал безотказно. Эрик знал, что в квартире ему можно не торопиться. Ему не хотелось, чтобы следы его пребывания в доме были заметны, поэтому поиск велся предельно аккуратно.
Через три часа работы он нашел черный пакет из-под фотографий. Найдя «Свидетельство на право собственности», он разволновался. Ну вот — все и решено! Ведя обыск, он обнаружил в книгах доллары. Пока не нашел документов, ему и в голову не приходило взять их. Он не вор! Но став обладателем черного пакета с ценной начинкой, Эрик со всей очевидностью понял, что просто обязан взять эти деньги. Они пойдут на дело! Маловато для киллера, но четыреста баксов у него на это дело уже было накоплено.
И тут ему в первый раз пришла в голову мысль — а зачем ему, собственно, киллер, если он все сможет сделать сам? Марья находится в пределах досягаемости, деревня — не город, где все сидят под замком, а вечерами на улицы не выходят. Спустить курок — не велика работа. А шестьсот баксов, эта как раз та сумма, за которую ему предлагали пистолет. Месяц назад он его не взял, денег не было. А теперь есть!
В этот же день он позвонил по некому номеру. Цена на «Макарова» оставалась прежней. Товар обещали достать через неделю. И черт его дернул заглянуть вечером в казино! Там он на Шульгина и напоролся. Оказалось, что тот помнит про старый заказ и готов хоть завтра пристрелить любого — только укажи. Ах, как жалел в эту минуту Эрик, что назвал в свое время Шульгину фамилию жертвы.
— Что ты все — нет да нет? — накатывал Шульгин. — Говорю, я согласен скостить цену. У меня будет дельце в тех краях, где ты сейчас живешь.
— Откуда ты знаешь, где я живу? — вознегодовал Эрик.
— Да вот уж знаю. Так что жди. Скоро встретимся.
Из казино Эрик с позором бежал. И надо же тому случиться, что этот Андрей Шульгин, действительно пожаловал в Верхний Стан. Где он там остановился, неизвестно, но вечером отловил Эрика на реке и, испуганно озираясь, сказал, что им надо встретиться и поговорить.
— Не о чем нам говорить.
— Есть о чем. Часов в двенадцать с копейками жду тебя у входа в церковь.
— Я вообще сегодня уезжаю в Москву, — Эрик действительно должен был ехать за обещанным пистолетом.
— Очень хорошо. Поезжай, куда хочешь, только предварительно обсудим одно дельце. Не придешь — тебе же хуже. Я на тебя управу найду!
Это была та самая грозовая ночь с пятницы на субботу. Эрик еще накануне объявил Флору, что должен на пару дней смотаться в столицу. Тот не возражал. В конце концов, и художники имеют право на воскресный отдых. Флор даже предложил Эрику подвести его до кашинского автобуса, но тот отказался. Он благополучно дойдет до шоссе, а там проголосует.
Но Эрик не пошел на шоссе. Угроза Шульгина не давала ему покоя. Он решил, что разговора не избежать. В Москву можно поехать и завтра, а сегодня он переночует у Сонечки. На другом берегу реки в кустах у него хранился велосипед. Соня сама дала ему его для ночных поездок.
Сидя на кладбище на лавочке в ожидании Шульгина, Эрик издали видел, как подъехал к банному дому джип. Спустя некоторое время к бане подрулила еще одна иномарка. Еще сколько-то там натикало, и Эрик услышал голоса. Он обошел церковь и увидел, что Андрей разговаривает с какой-то женщиной. Подошел поближе — Инна. Кажется, она плакала. Эрик спрятался за угол, а когда выглянул — ни Инны, ни Андрея. Странная способность была у человека. Он исчезал внезапно, словно растворялся в темноте. Меж тем банный дом ожил, все окна его празднично сияли, как у теплохода на реке.
А погода портилась на глазах. Откуда-то взялся ветер, и уже забарабанили по листьям первые капли. Послать бы этого Андрея к черту, тем более, что в назначенный срок его у церкви не оказалось.
Андрей появился, когда гроза была в полном разгаре, и начал разговор с того самого места, на котором кончил его в казино. Общая мысль была такой: «Я убью старушенцию, о которой было говорено, и даже возьму за это меньшую плату, но деньги за работу я должен получить сегодня же. А если ты, вонючка, отказываешься от моих условий, то я заявлю о твоих намерениях куда следует. Себя не пожалею, а тебя в тюрьму упеку!»
— Я все разузнал, старуха в доме одна, спит на первом этаже. Все в бане. И художники твои там моются. У них там дым коромыслом! Никто ничего не заметит. Сделаю все в самом чистом виде. Только вначале деньги мне отдашь.
— У меня их нет.
— А мы сейчас за ними сходим. Ты ведь из тех, которые тайники любит. Я правильно понимаю?
Он был под хмельком. Не скажешь — пьян, у Андрея бы хватило ума не идти на дело в подпитии, но грамм пятьдесят-сто для храбрости все-таки принял. И главное, он был ужасно возбужден, иначе никогда бы у Эрика не хватило сил и уменья трахнуть его в разгар драки железякой по голове. Шульгин отрубился сразу. Эрик не сразу принялся обыскивать поверженного врага. Вначале постоял рядом, привел в порядок сердце — оно стучало, как бешенное, обдумал ситуацию. Если он его убил, а похоже на то, лучше труп пусть будет безымянным. В одном кармане куртки у Шульгина были документы, деньги, ключи, носовой платок — полно барахла, а в другом — только пистолет. Эрик стащил с убитого куртку, туго ее свернул и спрятал запазуху. После этого подтащил Шульгина к пролому в стене и спихнул его вниз.
Эрик так никогда и не узнал, какие на самом деле планы бродили в голове у Андрея. Может быть, рассказывать об этих планах следовало в другом месте, подробно освещая запутанные отношения бандита Рулады и умного Льва Шелихова, но автор не уверен, что ему представиться такая возможность. Поэтому скажем кратко: Рулада нанял Андрея, чтоб тот припугнул Левушку. Куда хочешь стреляй — в руку, в ногу, без разницы, но надо, чтоб сквалыга-банкир понял, что угроза не была пустой болтовней.
Шульгину Эрик позарез был нужен. В руку, в ногу, но все равно выстрел. Каждый знает, что убийство, совершенное киллерами, никогда не раскрываются. Но вдруг на этот раз будет не так! Вдруг найдется настырный опер, который ухватит верную нитку и примется разматывать клубок. До сердцевины они клубок не размотают, нитка порвется как раз на нем — на Андрее Шульгине.
Вот тогда и можно будет пустить ментов по ложному следу. Если у этого хлюпика Эрика была необходимость пристрелить старушку, то у него вполне могли быть критические отношения и с ее племянником Левушкой. Эрика во всем и обвинят. Вот такую себе придумал Шульгин подстраховку. А лишние деньги никому не помешают. Правда, дальнейшие события выглядели как бы в тумане, деталей не рассмотришь, но общая догадка дышала правдой.
Эрик выбежал из церкви, дождь стоял стеной. Он зачем-то бросился к реке, но встал столбом. Неожиданная мысль парализовала ноги. А мысль эта была — а почему не расправиться с Марьей немедленно? Оружие у него уже есть. Он пристрелит Марью, а пистолет потом бросит рядом с покойным Шульгиным. Надо только, как учат все учебники по криминалистике, собственные отпечатки стереть, а Андреевы пальцы — отпечатать. За этим дело не станет, времени у него более, чем достаточно.
Ознакомительная версия.
