Четверг, 29 июля
Прокурор Биргер Смиттенберг посчитал, что оснований для задержания Сюзанны Мельгрен недостаточно. Тем более допросы посетителей паба в Югарне показали, что Сюзанну видели там в течение всего вечера, как раз в то время, когда произошло убийство мужа. Значит, у неё было алиби, да и Кнутас не особенно верил, что она может оказаться убийцей. Это же подтверждал и тот факт, что она была физически слишком слаба для подобных манипуляций с телами жертв. Она не смогла бы подвесить их, во всяком случае без чьей-либо помощи.
Расследование вернулось в исходную точку. Решение прокурора не стало неожиданностью, но Кнутас всё равно думал, что просчитался. Было бы слишком просто, если б дело раскрылось таким образом. Уже хотя бы потому, что он смог бы наконец уйти в долгожданный отпуск. Теперь же и мечтать о нём не приходилось. Жаркое лето за окном проходило мимо, пока он сидел в пыльном кабинете, ломая голову над расследованием.
Может, пора перетасовать факты и заново проанализировать их? Посмотреть на всё с другой стороны?
Очевидно, что Мартина Флохтен и Стаффан Мельгрен состояли в любовных отношениях. Сюзанна давно ещё призналась: ей известно, что муж завёл очередную любовницу, ведь за годы совместной жизни она научилась распознавать признаки новой интрижки. Но она не переставала утверждать, что не знала, кем была последняя пассия мужа, и Кнутас ей верил. Совпадение размера обуви тоже имело своё объяснение. Сюзанна сказала, что в коровнике стояла пара старых деревянных башмаков, которые пропали после убийства. Возможно, преступник специально их надел с целью запутать полицию.
Если не измены Мельгрена стали причиной, то что? И какое значение имел этот странный способ убийства?
Другой вопрос: остановится ли преступник на этом? Одна деталь — лошадиная голова дома у Амбьорнсона — выдавала планы злоумышленника. Гуннар всё ещё путешествовал за границей, но должен был вернуться домой в ближайшее воскресенье. Кнутас решил позвонить и предупредить его. Комиссар нашёл нужный номер и удивился тому, сколько в нём цифр. Амбьорнсон говорил, что дозвониться, скорее всего, будет не так просто. Он оставил номер своего мобильного, указывать номер отеля всё равно не было смысла, поскольку он не собирался подолгу засиживаться на одном месте. Набрав номер, Кнутас услышал странный сигнал и больше ничего. Сделав несколько попыток, комиссар сдался и решил попробовать ещё раз позже.
Тем вечером они с Лине занимались любовью, в первый раз за долгое время. Обычно летом их сексуальная жизнь становилась активней, но в последние месяцы он практически не испытывал желания. Кнутас ужасно уставал, и, когда Лине спрашивала, всё ли в порядке, он оправдывал своё состояние тяжёлым расследованием. Глубоко внутри его терзало чувство беспокойства, от которого он не мог избавиться. У комиссара не получилось связаться с психотерапевтом, так что оставалось терпеть до августа, когда у них была запланирована встреча. Всё шло нормально, но он утратил привычное ощущение радости. Он двигался и думал, будто сомнамбула, как в кошмаре, когда бежишь, но ноги передвигаются с таким трудом, что почти не двигаешься с места. То же самое происходило с ним наяву: сил хватало только на необходимую рутину. Лине тоже обратила внимание на эти изменения. Как сказала жена, он стал тихим и скучным. Она спрашивала, почему он не может радоваться жизни чуть больше. Кнутас не знал, что ей ответить.
Был вечер пятницы, Юхан и Пия уже закончили работу над сюжетом для последнего выпуска. Юхану не терпелось поскорей уйти с работы. Он собирался к Эмме. Она спросила, не хочет ли он остаться на ночь. Что за вопрос?
Эмма пообещала приготовить ужин, потому что он не мог вырваться из редакции раньше семи. Сара и Филип были у своего папы. «Вот и к лучшему, — думал Юхан. — Сразу всего не успеть».
По дороге в Рому он представлял себе, как здорово будет жить с Эммой и дочкой и каждый вечер вот так возвращаться домой. Он даже удивился тому, как хорошо ему стало от одной лишь мысли. Быть частью целого. Для него, столько лет жившего холостяком, это казалось в новинку. Конечно, у него были раньше длительные отношения, он даже жил вместе с подружкой какое-то время, но это всё несерьёзно. Он никогда по-настоящему не делил с кем-то очаг. А рождение ребёнка придало ещё больший смысл. Всё стало по-другому.
Перспектива совместной жизни с Эммой настолько радовала его, что он сам поразился. Юхан слышал, как в багажнике звякают бутылки с вином, перекатываясь туда-сюда в пакете. В животе заурчало. Стоило ему представить накрытый стол, ожидающий его дома у Эммы, как у него потекли слюнки. Юхан так давно мечтал о возможности провести с Эммой побольше времени, о том, чтобы заснуть и проснуться вместе с ней.
Сам того не замечая, он сильней вдавил педаль газа. Если Элин ещё не спит, он успеет обнять дочку до того, как нужно будет её укладывать.
Полный приятных ожиданий, Юхан нажал на кнопку звонка, спрятав за спиной приготовленный букет.
Когда дверь открылась, Юхан будто получил пощёчину. На пороге стояла не Эмма, а её бывший муж. На руках у Улле — рыдающий и одновременно заходящийся от кашля Филип, весь красный от напряжения.
— Привет, проходи.
— Здравствуй.
Юхан, чувствуя себя идиотом, зашёл внутрь.
— Да, кстати, поздравляю. У тебя прелестная дочка, — кивнул в сторону комнаты Улле.
— Спасибо.
В прихожую вошла Эмма. Она наспех обняла Юхана. Он всё ещё ничего не понимал, и ему казалось, он стоит раскрыв рот, словно рыба, хватающая воздух.
— Послушай, у нас тут полная кутерьма. У Филипа жуткий приступ кашля, нам срочно нужно в больницу. Элин я с собой взять не могу, потому что одному нужно вести машину, а другому — держать Филипа, когда он снова закашляется. Так что я оставляю девочек на тебя. Но я сцедила молока, возьмёшь из морозилки и погреешь в микроволновке. Сара тоже ещё не поела. Позвоню тебе из больницы. Пока!
Не успел Юхан и глазом моргнуть, как Эмма с Улле и Филипом уже шли по дорожке. Он растерянно смотрел им вслед, а потом машина резко рванула с места и уехала.
Всё сложилось совсем не так, как он ожидал. Вместо приятного ужина с вином и романтического вечера с Эммой он остался с детьми один, впервые в жизни. Насчёт Элин он не беспокоился, но о чём вести речь с восьмилеткой, чёрт побери, думал он с отчаянием, в то время как желудок сводило от голода. Он уложил Элин в коляску, стоявшую в прихожей, из-за чего ребёнок тут же расплакался.
— Потерпи немного, крошка, — утешал он дочку, чувствуя нарастающую головную боль.
В холодильнике Юхан обнаружил пакет с чем-то похожим на куриное филе в маринаде, но что с этим делать, понятия не имел. На полках больше ничего подходящего не было, впрочем, и в морозилке тоже. Чем же им подкрепиться? Нужно срочно что-то придумать. Он вынул небольшую упаковку с грудным молоком и положил её в микроволновку, выбрав режим разморозки. Затем позвал Сару, но девочка не откликалась, поэтому он снова взял на руки Элин и пошёл искать старшую. Юхан уже общался с Сарой и Филипом пару раз, но при этом всегда присутствовала Эмма. Сейчас он чувствовал себя нескладным и растерянным. Непрекращающийся крик Элин не облегчал ни его положения, ни головной боли. В довершение ко всему под ногами путался щенок, и Юхан жутко боялся споткнуться и уронить дочку. Мозг будто парализовало, он никак не мог вспомнить, как же зовут собаку.
Наконец Сара нашлась. Она спряталась под журнальным столиком в гостиной и не сразу поняла, что её обнаружили. Юхан нерешительно потоптался рядом, а потом низко наклонился, практически улёгшись рядом со столом, всё ещё держа Элин на руках. Собака была вне себя от радости и принялась старательно вылизывать лицо ему и малышке, отчего та снова зашлась в плаче.
— Привет, — сказал он Саре, которая демонстративно заткнула уши.
О таком начале семейной жизни можно было только мечтать! У него, собственно, после долгого рабочего дня совсем не осталось сил для того, чтобы разбираться с кричащим младенцем, неуёмным щенком и заупрямившейся восьмилетней девчушкой. Да ещё на голодный желудок! Он был из тех, кто не терпит долгих перерывов в еде; когда сахар в крови падал, у него страшно портилось настроение.
Однако сейчас не время печься о собственных нуждах. Юхан попробовал выяснить у Сары, нет ли поблизости какой-нибудь пиццерии. Но девочка всё ещё плотно зажимала уши ладонями. Тогда он положил ей на колени кричащую Элин, и демонстративно отпустил малютку. Сара инстинктивно убрала руки от ушей и ухватилась за младенца.
— Здравствуй. Я голоден, — сказал Юхан. — Собираюсь заказать пиццу. Ты будешь?
Ответа не было.
— Как ты умело держишь Элин! Здорово, что у тебя появилась младшая сестрёнка, а?
