Ознакомительная версия.
Быков накинул очки на нос и поднял один из листов.
«Прошу сообщить о сделках, представляющих оперативный интерес у следственных органов ГУВД и выбранных из базы данных ФСФМ для подробного анализа».
— Теперь просмотрите список сделок гражданского характера, предоставленных Крыльникову в качестве ответов, — посоветовал, беря вожжи управления беседой в свои руки, Антон. — И скажите мне, что вам кажется если не странным, то навязчивым?
По объему информации все три списка были более чем внушительные, но раз опер настаивал на выводах прямо сейчас, значит, было нечто, что должно бросаться в глаза сразу.
И вскоре Быков нашел то, что обозначил в качестве искомого следователь.
— Во всех трех списках проходит спортивный клуб «Олимп», — сказал он. — И во всех трех фигурируют суммы сделок с шестью нулями. В июле «Олимп» заключил сделку на четыре миллиона долларов США по продаже игрока в турецкий «Галатасарай», в сентябре ударил по рукам с английской «Астон Виллой», а в ноябре заключил договор с фирмой-подрядчиком о ремонте стадиона и реконструкции спортивной базы клуба. С англичанами господин Ресников договорился на два миллиона двести пятьдесят тысяч, а с фирмой пришлось, как видно, попотеть. Менее чем за тридцать два миллиона прибивать сиденья к трибунам и строить новую гостиницу вместо старой на базе та не решалась ни под каким предлогом.
— Странно, что Крыльникова заинтересовал именно «Олимп», если учесть, что, по информации ФСФМ, он едва ли не единственный, кто уплатил налоги в казну государства в полном объеме — верно? — Антон улыбнулся.
— Не темни! — приказал, становясь похожим на ворчливого пенсионера, Быков. — Мне некогда ребусы решать, Антон. Через час из Москвы звонить будут, а перед теми луну не покрутишь. Да и не привык я…
— Никакой агентурной записки от своих агентов Гринев не получал. Это просто основание для Крыльникова начать незаконные действия.
— Что ты сказал? — не понял Быков.
— Я сказал, что полковник полиции Крыльников, первый заместитель Чубасова, искал пути обогащения, не относящиеся к законным.
Быков осторожно уложил себя на спинку кресла:
— Продолжай.
— Запросы Крыльникова — не что иное, как розыск и установление потенциальной жертвы для вымогательства. За последние три года футбольный клуб «Олимп» совершил сделок на такую сумму, что уступает пальму лидерства в получении прибыли лишь пяти нефтяным компаниям и «Газпрому».
Антон вытянул из кожаной папки еще одну, с картонными корочками.
— Крыльников вел неофициальную разработку «Олимпа» полгода. Здесь документы, датированные декабрем прошлого года и дальше. Последний из них обозначен датой семнадцатое апреля — тем днем, когда Крыльников начал штурм и его «следственная группа» приступила к работе в «Олимпе».
Этим объясняется проговорка президента клуба Ресникова о том, что они уже «две недели на пороховой бочке». Был я у него двадцать четвертого, тогда же и подумал: с чего бы ему две недели дрожать, если Крыльников атаковал его вотчину всего семь дней назад?
— И ты нашел ответ?
— Да. Неделю, до семнадцатого, полковник вел обработку Ресникова без применения имеющейся в его распоряжении «тяжелой кавалерии». Мол, а не хочешь ли ты, брат Ресников, поделиться нажитыми богомерзкими поступками средствами? Но Ресников ответил отказом. И тогда Крыльников прибыл с кавалерией. Та с ходу врубилась в футбольные дела, но за отсутствием материалов, которые имел полковник, увязла в затяжных боях с переменным успехом. И в разгар этой кампании Крыльников приходит к Ресникову и говорит: «Смотри, брат Ресников! Я прямо-таки теряюсь в догадках, на сколько лет тебя посадят, когда власть узнает о суммах, которые прошли мимо ее кошелька».
Антон встал и стал ходить по комнате.
— Так что же ты хочешь, коварный злодей? — воскликнул, вероятно, Ресников.
— Да немного, — отвечал ему, видимо, замначальника ГУВД, — всего четыре миллиона и четыреста пятьдесят тысяч долларов.
Быков рассмеялся.
— А почему именно столько?
— Да потому что управляющий казино Гаенко менее чем за десять процентов от суммы отмывать не захочет!
— Гаенко со своим казино — это часть плана Крыльникова? — переспросил Быков и поразился — настолько легко это вписывалось в канву версии.
— Совершенно верно, — подтвердил Копаев, уже порядком устав играть театр одного актера. — Крыльникову не нужны лишние вопросы о том, откуда у него появилась такая сумма. Ведь ее, согласитесь, придется тратить, и тратить не на сигареты и жвачку. За перевод из Екатеринбурга четырех миллионов долларов в Чикагский банк, извините, спросят!
— А Чикаго, извините, здесь при чем? — опешил начальник УСБ.
— Не торопитесь, — движением руки с дымящейся сигаретой успокоил его Антон. — Так вот, о четырех миллионах. Та же Федеральная служба по финансовому мониторингу будущие сделки занесет в список подозрительных, и начнут Крыльникова терзать вопросами. Помните показания Тузкова о том, как любил блеснуть удачей Крыльников, получая по тысяче долларов в неделю в казино?
— Помню.
— А ведь он мог получить эти деньги в качестве оплаты за «крышу» и более прозаичным способом. Я уверен, что полковник, сорвав заранее оговоренный джекпот в казино, отмыл четыре миллиона. Дилетант скажет: ничего себе — отмыл! Это же столько вопросов возникнет! Однако нужно знать менталитет органов, чтобы поступить так, как поступил Крыльников. Вопросы, конечно, будут, но в этом случае можно смело отвечать: «Повезло!» Иди, докажи обратное! Зубы сломаешь. А за четыре лимона баксов можно и поучаствовать в викторине.
— На чем же подловились Ресников и команда?
— На папке! — рассмеялся Антон. — Все дело решила папка с материалом, составленным настолько профессионально, насколько мог ее составить полковник полиции. Я уверен, что члены группы Крыльникова этой папки в глаза не видели. О существовании хранимых в ней документов знали только Гринев с Крыльниковым — потому что они ее формировали! Этой папкой они шантажировали Ресникова.
— Я пока не вижу связки, — признался Быков.
— Я тоже сначала не увидел, — согласился Антон. — Потому что так же, как и вы сейчас, не изучал эти документы.
Это было призывом перевернуть картонную корочку вынутого дела, и полковник Быков послушно сделал это, надеясь все-таки на то, что Копаев сам расскажет.
— Здесь информация, способная убить любого, кто ею владеет. Это я понял, когда с Базаяном посетил Ресникова. Мне нужно было подтвердить случившийся факт торга между Крыльниковым и Ресниковым. Еще минута — и, не успей федералы, я бы попрощался с жизнью.
— Это того стоило?
— Несомненно. У меня есть кассета с этим разговором. Ресников говорит, что с Крыльниковым вопрос был решен, и то же решение он хочет услышать от меня. Не прямо говорит, понятно, но для следствия это доказательством будет. Мне он тоже предлагал вступить в клуб любителей футбола, я отказался и едва не получил вместе с Базаяном по пуле в роговой отсек.
Антон говорил, начальник слушал. Перелистывал страницы, не стараясь вникнуть в их содержимое, сосредоточивая внимание лишь на том, что до него доводил опер.
— Договорные матчи с записью самих договоров… Двойная бухгалтерия… Незаконное участие игроков команды и руководителей клуба в тотализаторе… Хищения из казны методом утаивания доходов… По санкции статей Уголовного кодекса Ресникову и иже с ним было обещано не менее десяти и не свыше двадцати. Но доходы риск оправдывали, и президент клуба не думал останавливаться. Думаю, они сошлись на четырех миллионах и четырехстах пятидесяти тысячах долларах.
— Да что это за сумма такая?! — уже не выдержал и рассмеялся подполковник Быков.
Глядя на веселье начальника, Антон удостоверился в том, что тот доволен промежуточными результатами работы.
— Четыре миллиона — это та сумма, которая нужна была Крыльникову. Но Ресникову пришлось заплатить еще четыреста пятьдесят тысяч, потому что ни одна контора за отмыв менее десяти процентов не возьмет. Гаенко можно заставить сделать все бесплатно, но тогда он будет как и раньше, просто руководителем предприятия, с которого полковник систематически вымогал деньги. Управляющий в любой момент может написать заявление, и тогда честным копам станет известно не только о рэкете, но и о незаконном финансовом обороте, организованном замначальником екатеринбургской полиции. Заплатив же управляющему десять процентов, Крыльников зашивал ему рот и автоматически превращал в соучастника.
— Сумма! — напомнил Быков.
— Полковнику нужно было именно четыре миллиона долларов и ни центом меньше, потому что трехэтажный дом в Чикаго, на берегу озера Мичиган, стоит ровно четыре миллиона.
Ознакомительная версия.
