Годы спустя она вспоминала это первое чувство и никак не могла объяснить, отчего оно возникло. Но именно это чувство родства тогда овладело ею и стало причиной последующих событий.
Сегодня Людмила Петровна была склонна думать, что люди рождаются друг для друга. Они единственные, незаменимые. И если судьба их сводит, то они счастливы. А большинство живет, даже не догадываясь о таком. Ей же он встретился, рожденный только для нее, единственный поэтому она знала, что его никто и никогда заменить не сможет. Потому-то она жила в печали и без надежды.
И странно ведь то, что Владимир за пятнадцать лет изменился неузнаваемо, из того нескладного мальчишки вырос сильный и очень волевой мужчина, а чувство родства снова вспыхнуло в душе Людмилы Петровны.
«Это он, – шептала она в ночи. – Мой!»
Людмила Петровна под твердой властью Сергея отвыкла от самостоятельных решений и считала себя безвольной. Она даже не предполагала, сколько в ней скопилось протестующей силы. В эту ночь она спокойно решила, что жить по-прежнему она не будет. Она пойдет на все, только бы не чувствовать себя более райской птицей в золотой клетке. Она вырвется на волю и будет с Владимиром. Пойдет на это в любом случае, даже если ей грозит смерть. Уж лучше быть мертвой, чем в этой золотой клетке, которая опостылела за эти годы хуже каторги!
Насчет будущего Людмила Петровна решила окончательно – и тут же успокоилась. Она уже ничего не боялась, потому что рядом находился Владимир.
Ей уже не хотелось думать, как и что будет завтра. Она хотела побродить мысленно в прошлом…
Тогда в библиотеку пришли какие-то люди и прервали бессвязный разговор между Людмилой Петровной и Володей Печегиным, которые никогда не виделись прежде, но сразу узнали друг друга и поняли, что это не случайно.
Сдав книги, Володя не знал, как ему быть дальше, и явно растерялся, потому что совсем не хотел уходить, а надо было; не торчать же посреди комнаты памятником неизвестному читателю! Но вдруг он резко повернулся и ушел, не попрощавшись. Людмиле Петровне показалось, что он обиделся. Но на что? На людей, что ли?
Она даже слегка огорчилась.
«…Наш разговор прервали какие-то школяры, ввалились гурьбой и начали базарить, подыскивая себе книги. Мне хотелось взять каждого за шкирку и выбросить за порог. Но хорош бы я был, начни бузить! А зло на этих ребят накипало – будто бы не могли, черти полосатые, прийти позже или вообще завтра. Приспичило им! Чтобы не показывать своего недовольства, я повернулся и вышел на улицу.
Уже переступая порог, я знал, что мне делать дальше.
Надо выяснить, кто она такая и откуда, эта прелестная незнакомка. У меня был закадычный дружок Гриша, великий проныра. Он все знал, потому что везде совал свой кривой, побитый в драке нос. По сути, он был добрым и отзывчивым парнем, но любопытным донельзя. Может, это любопытство его происходило из его же доброты – до людей был интерес! Он не проходил мимо, если человеку надо было помочь.
Я помчался к нему и, к величайшему своему счастью, застал давнего приятеля дома. Он сидел на крыльце и чинил табуретку. Я стал помогать. Слово за слово – и я хитро навел разговор на библиотекаршу.
– Влюбился? – ощерился в улыбке догадливый и ушлый Гриша. – И я чуть было не влюбился однажды… – Но подумал: «Зачем мне это надо?» И успокоился. Тебе то же самое советую: подумать и плюнуть.
– Откуда она? – спросил я.
– Из Москвы. Но родилась здесь. Я даже помню ее… Такую рыжую и визгливую плаксу. А потом – с родителями уехала.
– И где она жила?
– Сразу за почтой.
– Так и я помню.
– Лягушкой была, – кивнул Гриша. – А стала… Но совет мой прими!
– Почему я должен принять твой дурацкий совет?
– Дурацких советов не даю.
– А любой – не приму.
– Вижу, дело худо. Тогда сообщаю.
Он выдержал значительную паузу, даже пришлось поторопить:
– Что ты сообщаешь?
– Она замужем!
Гриша посмотрел на меня, явно жалея.
– И кто ее муж?
– Учитель рисования. Опасный тип.
– Почему ты решил – опасный?
– Кое-какие наблюдения…
– Поделись ими, чего ты тянешь…
– Окончательные выводы я не сделал, но… Зачем учителю рисования иметь дело с тремя бичами?
– Что за бичи?
– Этим летом появились. Почему им надо встречаться тайком?
– И почему?
– А чтоб никто не знал, что знакомы.
– Где они встречались?
– Эти трое живут на Пороховушке. Вот так.
Я, кстати, знал это место, оно находилось в пяти километрах от райцентра на берегу реки. Когда-то там стоял домик сторожа и подземный склад, в котором держали охотничий порох. Потом место хранения переменили, бревенчатый свод склада прогнил, а сторожка осталась стоять, срубленная из добротного лиственного леса, и в ней иногда появлялись жильцы.
В то время по реке много плавало туристов и разного другого народа в поисках длинного рубля. Поселятся такие гости, милиция проверит документы – в лучшем случае, а так – живи себе сколько хочешь, если не нарушаешь закон.
– Куда-то исчезают, – продолжал рассказывать Гриша. – Моторка у них завелась. Тоже непонятно – откуда? Сегодня утром видел – приехали. Значит, учитель пойдет прогуливаться по берегу. Днем народу мало, все на покосах. Вот он и подастся к Пороховушке. Побудет там сколько-то – и назад. Букетик принесет. Мол, цветочки в лесу собирал. Любитель, тоже…
– Не жалуешь ты его, – заметил я.
– Не нравится мне этот учитель. Глаза у него недобрые. Я заговорил как-то с ним. Вижу, лапшу на уши вешает. Скрытный человек. А это же – всегда опасный…
Я поднялся и молча пожал руку Грише.
– Теперь ты куда? – спросил он.
– На берег.
– Поедешь домой?
– Нет. Дело одно есть.
– Какое еще дело? – насторожился Гриша. – Тебе мало, что я сказал?
– Пока достаточно. Вот я и иду на берег. Посижу, подожду.
– Кого? Она, что ли, прибежит?
– Почему она? Ты же говоришь – учитель на Пороховушку пойдет. Вот я его и подожду.
– Ты брось шутить, Володька! – очень даже встревожился Гриша. – Эти парни, эти трое… народ серьезный. А если учитель с ними, опасную игру затеваешь.
– Я уже понял. Спасибо, что предупредил.
– И все равно пойдешь.
– А что мне остается? – вздохнул я и вышел.
Сергей Драков, носивший тогда фамилию жены, и на самом деле направился в сторону Пороховушки, потому что утром должны были приехать с верховьев Югана его посыльные, и надо было узнать, провернули они дело, которое он им поручил, или вышла осечка.
На полдороге столкнулся с ушастиком, и произошел тот необычный разговор, который затеял этот парень.
– Не появляйся больше на моих глазах, – сказал в конце «беседы» Сергей и пошел в гору, направляясь прямиком к Людмиле, а свидание с тройкой решив отложить на час.
Надо было тут же поговорить с женой. Что за фокусы такие? Уж не сговорилась ли она с этим типом?
Людмила была занята, но Сергей буквально взял ее за руку и вывел на улицу. Там, на крыльце, он ее спросил:
– Кто это такой?
– Ты о ком? – мягко улыбнулась Людмила. Сергей по ее взгляду сразу понял, что она прекрасно догадалась, о ком он спрашивает.
– Как его зовут? – тверже спросил Сергей.
– Ты об этом парне?
– Да, об этом ушастом.
– Но почему ты психуешь?
– А что прикажешь делать?
– Что за тон, Сергей? Что случилось?
– Он со мной завел разговор. Этот придурок…
– Какой же он придурок? Успокойся, Сергей.
– Я спокоен. Я железно спокоен. Таких спокойных не бывает. А ты.
– Что я?
– Чего-то не договариваешь.
– Не говори ерунды. Ну, зашел в библиотеку. Мало ли заходит людей. Книги привез.
– И все?
– Конечно.
– Вы не виделись прежде? Не знаете друг друга?
– Да нет же, говорю!
– Такого не может быть! Ты хочешь, Людмила сказать, что вы встретились только сегодня?
– Я не хочу сказать, а это так и есть.
– И он после этой встречи вашей предлагает мне уступить тебя ему!
– Сумасшедший! – радостно засмеялась Людмила. Этот смех взбесил Сергея, но он сдержался и сказал тихим глухим голосом:
– Чтоб его духу тут не было!
Все еще смеясь, Людмила посмотрела в глаза мужа – и тут же притихла. Сергей видел, как она побледнела. Должно быть, кое-что выражали в эти минуты глаза взбешенного Дракова.
– Хорошо, – пролепетала Людмила.
– Что хорошо? – повысил голос Сергей.
– Я скажу ему.
– Что ты ему скажешь?
– Чтобы он больше не искал встречи со мной.
– Я же сказал – чтоб духу не было! Идем на берег, он еще там. И ты скажешь при мне.
– Нет.
– Что нет? – аж передернулось лицо Сергея.
– При тебе не буду.
– Будешь.
– Не буду. Это унизительно для него. А он не заслужил обиды. Он ничего плохого не сделал. Я сама поговорю.
– Где и когда?
– Он придет в библиотеку. Я чувствую – придет. Только ты уйди. Не надо тебе вмешиваться, Сергей. Это даже смешно, что ты так завелся. Я замужняя женщина. Что, я не понимаю этого? А он еще мальчик.
