Видите ли, ключи, как правило, имеют маленькую особенность: входят в замочную скважину только одной стороной, тогда как большинство людей в спешке почти всегда вставляют их другой. Именно на это занятие я потратил целую минуту и именно поэтому заплакал. Все пропало, думал я. Ключ — не тот, и мы все зажаримся здесь, как поросята. Надежда, оптимизм, вера схлынули, точно морской отлив. И все же я в безнадежном отчаянии продолжал тупо тыкать ключом в замок.
Внизу началось волнение, меня спросили, в чем дело.
— Не подходит, — сообщил я.
— Попробуй еще раз, — настаивал Четырехглазый.
— Говорю же, не подходит, твою мать!
— Попробуй снова.
— Бесполезно…
— Ну пожалуйста, Бампер, еще разочек!
Все это было глупо и бессмысленно, и я только зря тратил время, потому что если ключ не подошел с первого раза, он не подойдет и с сотого, верно? Или все-таки подойдет? Я решил сделать последнюю попытку, исключительно ради Очкарика, и опять взялся за замок. Нащупав скважину, я ткнул. К моему невероятному изумлению, ключ беззвучно скользнул в нее. Совершенно обалдев, я даже забыл, что его нужно повернуть, а когда наконец вспомнил, замок с щелчком раскрылся и упал на стол.
— Подошел! Подошел! — возбужденно завопил я и подскочил на столике, едва не загремев вниз.
Обеими руками я толкнул люк, и над моей головой нарисовался квадрат ночного неба. Квадрат заполнился дымом. Впрочем, дым быстро устремился вверх, и уже через несколько секунд вонючее облако, висевшее под потолком, почти рассеялось.
— Получилось! Получилось! — восторженно приплясывал Четырехглазый, но я слегка осадил его, заметив, что покамест у нас получилось лишь найти площадку повыше, на которой все так же сгорим.
— Пойду приведу остальных, — сказал я. — Давайте мне противогазы, а потом лезьте на крышу и думайте, как будем спускаться.
Через полминуты я опять вернулся в преисподнюю и первыми привел к спасительному люку обитателей комнаты «А», поскольку она располагалась ближе всего. Конопля, Тормоз и Лопух уже надели противогазы, а Орех, у которого защитной маски не было, лежал на кровати в бессознательном состоянии. Я напялил на него запасной противогаз, и мы доволокли его до гостиной.
— Ничего не вижу, — кашляя, простонал он, когда наконец пришел в себя.
Лопух взялся промыть глаза Ореха водой, а остальные опять закрыли за мной дверь.
На этот раз я заглянул в комнату «Б», и Шпала (грязный извращенец!) на радостях приветствовал меня слюнявым поцелуем.
— Подошел?
— Подошел. Надевайте противогазы, и вперед.
К тому времени, как я добрался до комнаты № 3, мои резервы адреналина иссякли, и я быстро начал терять силы — так быстро, что вскоре уже едва мог передвигать ноги, не говоря уж о том, чтобы тащить на себе кого-то еще.
Казалось, прошла целая вечность, пока в комнате услышали мой стук. Дверь открыл Бочка, единственный, на ком был надет противогаз. Неандерталец и Биг-Мак хватали воздух у окна; Котлета уже наглотался дыма и потерял сознание. Я нахлобучил противогаз на голову Котлете и раздал остальные маски.
— Люк на крышу открыт! Идемте скорее! — крикнул я, подгоняя товарищей, которые спешно надевали противогазы.
В этот момент откуда-то снизу раздалось оглушительное «БУМ!». Пол ушел из-под наших ног, с потолка посыпалась штукатурка.
— Выметаемся, живо! — скомандовал я, намочил в раковине полотенце и обмотал им голову. Вода в кране обожгла мне пальцы, подошвы стали мягкими и клейкими. Было ясно, что этаж вот-вот вспыхнет, от зловещего жара гудело и потрескивало уже все здание.
Мы выбрались из комнаты № 3 и поползли по коридору. Несмотря на подушки, защищавшие наши ладони и коленки, передвигались мы очень медленно. К несчастью, на долю Котлеты подушек не хватило, поэтому нам пришлось завернуть его в пуховое одеяло и волоком тащить за собой.
В дыму, окутавшем лестничную площадку, замелькали желтые отблески пламени. Пробираясь мимо лестницы в последний раз, я почувствовал, как огонь опалил мне плечо. Тогда я испытал самые жуткие ощущения в жизни, тем не менее выбора не было. Или мы отступим назад и заживо сгорим в комнате № 3, или любой ценой прорвемся в гостиную, к люку.
Где-то в чреве здания опять раздался грохот взрыва, и на этот раз его сопровождал сноп языков пламени, который взметнулся на лестнице и обжег потолок.
— Уходим! Уходим! — истошно заорали мы, когда огонь начал разворачиваться позади нас, будто дракон, расправляющий крылья, и через пять секунд уже изо всех сил колотили в дверь гостиной.
Последним в комнату втащили Котлету. Одеяло в районе ног уже вспыхнуло, но Котлета ничего не видел и не слышал. Мы перекатили его по полу, избавив от горящего одеяла, и вылили ему на ноги ведро воды (горячей, как из чайника), после чего Неандерталец и Биг-Мак подтянули его к люку.
Поразительно! Из квадратного отверстия в потолке свисали веревки. Я сразу их узнал: веревки были те самые, которые мы позабыли снять с крыши, когда закончили упражняться с захватными крюками. Теперь Трамвай и Крыса использовали их, чтобы все могли вылезти наружу.
Увидев меня, Трамвай выставил большой палец, я ответил ему тем же. Я ведь просил его придумать, как спуститься с крыши, и он справился легко, будто трубочист (я не про цвет, так что без обид, Трамвай, ладно?).
Интересно, было это чистым совпадением или все-таки частью вселенского замысла? Надеюсь, вы понимаете, о чем я. Прежде я не считал себя особо верующим человеком, но после того как мы нашли ключ, открыли люк и — тут же! — обнаружили веревки… Теперь я склонен думать, что без помощи высших сил здесь не обошлось, и, если так, то Большой Парень наверху просто превзошел самого себя.
Мы переправили Котлету на крышу как раз в тот момент, когда загорелся пол. Неандерталец и Бочка карабкались по веревке, а мы с Биг-Маком вприпрыжку скакали под люком и лихорадочно грызли ногти, дожидаясь своей очереди. Как только наши толстяки выгрузились на крыше, я схватился за веревку, опередив Биг-Мака, и пополз вверх навстречу спасению. Выбираться по веревкам из музея было тяжело, а сейчас — еще тяжелее. Руки у меня ослабели, ободранные ладони саднили, я едва переводил дух.
Биг-Мак висел прямо подо мной, сверху доносились голоса. Дюжина рук потянулись к моему шивороту и уже почти схватили меня, когда стены издали не то стон, не то вздох, здание содрогнулось от сокрушительного взрыва, и меня швырнуло вбок, оторвав от веревки.
Помню, как летел вниз, пытаясь удержаться за все подряд, помню свой всеобъемлющий ужас и… почти ничего больше. Должно быть, падая, я ударился головой, потому что затем все воспоминания слились в одно, как в смутном сне.
Пол поменялся местами со стеной. Я хотел оттолкнуться от стены, но стена была слишком липкой и еще какой-то неприятно горячей. Наверное, я упал на батарею и пытался убраться от нее подальше, но эта батарея окружала меня со всех сторон, обжигая руки и лицо. Внезапно передо мной возникли чьи-то ноги, и я с удивлением взирал на них, потому что ноги стояли на стене. Как у Спайдермена или Лайонела Риччи.
А может, Лайонел Риччи и был Спайдерменом? Я имею в виду, и тот, и другой умели ходить по стенам, и обоих никогда не видали вместе в одном помещении… Внезапно я осознал, что тоже могу ходить по стене, причем именно это и делаю.
Внезапно все стало ясно. Вот почему я был на батарее и почему мне жгло лицо! Я, как последний идиот, просто приклеился к ней. Я сделал еще одну попытку отлипнуть от батареи и шлепнуться на пол, но она меня не отпускала.
И тогда на помощь пришли те самые ноги. Они позвали пару рук, и руки сняли меня с батареи. Мне очень хотелось их поблагодарить, однако все вокруг смешалось в одну сплошную круговерть, я только мельком увидел какие-то диваны и подушки, столы и стулья. И еще веревку.
Что-то похожее на змею туго обхватило меня за пояс, и внезапно я взлетел. А, так я Супермен? И куда я лечу, на Луну? По крайней мере, я отлепился от батареи. К тому же на Луне гораздо свежей и прохладней.
Лунные люди уложили меня на живот и сняли змею — наверное, чтобы съесть, а потом те ноги, которые уже помогли мне раньше, вернулись и перевернули меня на спину.
— Эй, лунатики, погодите… — Усилие окончательно меня истощило, и я больше не пытался разговаривать, пока не очутился у кого-то на закорках.
— Ох, прости, приятель, — проговорил я, силясь отступить назад. Ступни безвольно болтались в воздухе, а змея опять вернулась и обвилась вокруг нас обоих.
— Гребаные лунные ублюдки… — захныкал я, но моему товарищу было не до меня. Пыхтя и сопя, он отбивался от еще одной змеи. Если эта гадина сдавит нас своими кольцами, нам точно наступит крышка.
Змея вытянула шею и приготовилась ужалить. К счастью, мой спаситель оттолкнул ее, и мы нырнули в лес рук. Руки схватили змею и выбросили далеко-далеко, а я подумал: интересно, они тоже лунатики?
