– В общем так… Завтра в парк Мира, где площадка спортивная, пусть Харлам подъезжает. Один, толпой, с бабой своей… Нам по хер. Мы по‑любому обоснуем кто он и что он.
Скоба прервал монолог и повернулся на Малыгина, хищно вцепившись взглядом в его лицо.
– На общее три штуки баксов занесет, перед людьми порядочными извинится и может жить спокойно. А не приедет… – он развернулся уже всем корпусом, – мы его сломаем, бабу его на хор поставим, а тачку спалим. И никакие спортсмены‑рогометы не помогут, потому что за базар отвечать надо. Арестантский уклад един. Всё. Иди, завтра в час дня. И говно мутить не надо, хуже будет…
Скоба стек в машину, Буча, ударив кулаком в ладонь и испепелив взглядом лехину физиономию, бухнулся за руль. «Восьмерка» резко сдернула, оставив после себя свежие колеи на выпавшем снегу.
Лехе захотелось уехать домой. Последние несколько месяцев такие мысли его не посещали – слишком плотным был круговорот событий. Но именно сейчас, на абстинентном фоне, с необъяснимым чувством вины, это желание стало как никогда актуальным. А чей‑то тонкий и тихий голосок шепнул: «не твои это проблемы‑то, не ты крестей налупил…»
Но Малыгин не был уже тем впечатлительным щенком, которого за шкирку выволакивал Ермак для разборок на задний двор. Студент‑первокурсник, получивший по щам при заселении в общагу, остался в далеком прошлом. Время работы в охране, арестант Харламов, ментовской пресс на приемке – всё это закалило характер, правда, добавив и рассудительности. Поэтому, поднимаясь в свою комнату Леха крепко задумался.
Макаровские уголовники, так называемые «синие», в первую очередь, были известны своей решительной подлостью. Помимо того, что Леха испытал в своё время на собственной шкуре, криминальная история города изобиловала целым букетом повествований о найденных в лесополосе трупах, сожженных лесовозах и покалеченных коммерсантах. Пожалуй, самым громким случаем, хлопнувшим в бандитском медиа‑пространстве, был конфликт в одной из подконтрольных Макару группировок. Старшак этой банды по кличке Якут предъявил своему соратнику обвинение в крысятничестве. Тот, покаявшись и получив травму средней степени тяжести, отдал главарю награбленное и был прощен. Но не до конца. В качестве гарантии, в рамках испытательного срока, залетчик оформил залог на свою квартиру. Так сказать, докажешь свою лояльность, получишь обратно.
Дальше, согласно официальной хронике, лежавший в травматологии «якутенок», возжелал выйти из больницы. Прогуляться до рощицы, примыкающей к берегу реки и окунуться в прорубь. Очевидно, в концепции моржевания. Вот только обратно из этой проруби он не выбрался.
Параллельная же версия гласила о том, что в больницу приехали двое близких Якута, вызывали провинившегося покурить, загрузили в машину, довезли до той самой рощи и утопили в проруби, отправив тело в подводное путешествие по речной системе вологодской области. В подтверждение этого всплыл факт быстрой реализации квартиры пропавшего без вести через агентство недвижимости, принадлежащее родственнику Макара. Менты же, подергав Якута и пристяжь и не обнаружив тела, через пару месяцев уголовное дело приостановили. До лучших времен.
Кроме этого, судя по ситуации с Харламом, блаткомитет не гнушался и иными способами воздействия на неугодных.
В общем, столкновение назревало серьёзное и поводов задуматься о собственной безопасности было немало. Леха, не обращая внимания на изгиб голой женской спины в своей постели, быстро оделся в режиме «на выход» и выскочил из общежития.
Где жила Ольга Фуштейн Леха не знал, но рассчитывал застать её на работе.
Она действительно оказалась на рабочем месте и Леха, после короткого препирательства с секретаршей, попал в кабинет.
– Дима, с утра сразу уехал к Траве, – глаза Фуштейн были опухшие, – а ты чего такой дерганый?
– Да, так, – Леха тут же повернулся на выход, – забыли обсудить кое‑что..
– Стой! – Ольга подошла к нему, – у вас все в порядке? Дима всю ночь вчера зубами скрипел и куда бежать порывался…
– Да, всё нормально, – Леха взялся за ручку двери, – сам с похмелья маюсь. А Трава где? В клубе или в офисе?
– Не знаю точно, – Ольга пожала плечами, – они вчера, как я поняла сразу после димкиного выхода, в офис уехали. А сегодня Дима с ним по телефону разговаривал, говорил что‑то про парк Мира.
– Про парк Мира? – Л еха вскинул брови, – в связи с чем?
– Я не знаю, – Ольга несколько потеряла интерес, отвлекшись на зазвеневший телефон, – что‑то осмотреть, посмотреть… Поезжай в «Север», Трава обычно там обедает. Всё, пока, мне работать надо.
И она отвернулась к окну с телефонной трубкой в руке.
Глава 29
В «Севере» ни Харламова, ни Травникова не было. Несколько столов было занято обедающими коммерсантами, в банкетном зале официанты накрывали столы для какого‑то торжества.
Леха присел за столик у выхода и заказал стакан сока. Через минут сорок ожидания в зал поднялся неуловимо знакомый парень, почти двухметрового роста.
– Здорова, Мамалыга! – хохотнул он, увидев Леху, – тоже подтянули?
Малыгин узнал Рому Веселова, одного из ермаковских друзей. С которым, кстати, совсем недавно замирил затяжной конфликт.
– Куда подтянули? – не понял Леха, отвечая на рукопожатие.
– Ну, по ситуации… – Ромыч огляделся, – ты, что один, без Харлама?
– Да вот, – Л еха тоже зачем‑то огляделся, – жду его…
– А‑а, – протянул Ромыч, – я сейчас…
Он ушел куда‑то в недра общепитовской точки, а Леха вернул себя обратно в кресло.
Еще через десять минут на лестнице появились Травников с Харламовым.
– Димон! – Л еха встал навстречу, – надо переговорить!
– О, Малыга… – Травников ухмыльнулся, – все с Миша‑ней херами меряетесь? Когда на смену выйдешь?
Леха не ответил, неопределенно кивнув куда‑то в сторону.
– Ты чего тут делаешь? – Харламов вплотную подшагнул к Малыгину, пропуская в зал Травникова, – с лучилось чего?
– Да, есть проблема, – Леха дождался, когда кряж травниковской спины отошел на достаточное расстояние, – Скоба с Бучей приезжали. Стрелу забили, сказали, если не приедешь на стрелку, машину сожгут…
– На стрелку куда? – пропустив мимо ушей серьёзность тона, перебил Харламов, – в парк Мира или на Текстильщик?
– В парк Мира, – Леха не понял оптимизма, – завтра в час дня…
– Нормально! – Харламов хлопнул друга по плечу, – жди здесь.
Он торопливо ушел к столику, за которым расположился Травников и, присоединившийся к нему Веселов. Ещё, в течение десяти минут, мимо Лехи к их столу прошли трое суровых мужчин. Одного из них он узнал сразу – Фарид, двое других, славянской внешности, очевидно братья, по именам не знал, но частенько видел в компании с Травниковым. Какие‑то бойцы – рукопашники, пару лет назад приехавшие из Воркуты.
Совещание длилось почти полчаса. Леха уже дважды отказался от назойливых предложений официанта о заказе и, лишь рыкнув, что он с Травниковым, получил пространство для спокойного ожидания.
Старшаки, наконец, встали из‑за стола, пожали руки и направились к выходу. Последними шли Травников и Харламов.
– Малóму объяснишь, чтобы метлу свою придержал до завтра, – Травников прошел к лестнице, не удостоив Малыгина взглядом, – сам из адреса до завтра не вылезай никуда. Пока…
– Давай, пожрем что‑нибудь, – Харламов сел напротив и тут же развернулся в сторону кухни, – эй, бедолага, два столичных салата, чай и жаркое в горшочках!
– Да я не особо хочу, – Леха ещё не отошел от подташнивающих рефлексий, – п осле вчерашнего как‑то не очень…
– Надо жирного тебе похавать и отпустит, – Дмитрий улыбнулся, – организм молодой, к вечеру разгуляешься.
– Может быть, – Леха коротко кивнул, – что происходит? Тебя не парит то, что синие нам стрелу забили?
– «Нам», – усмехнулся Харламов, – не сомневался, что ты так посчитаешь. Молодчик… А с синими давно уже пора решать, достали они всех конкретно.
