Ознакомительная версия.
Антон остановил машину. За ним остановился «Вольво», следом — «девятка». Василькового цвета «Тойота» сбросила обороты и прижалась к краю дороги в пятидесяти метрах за колонной.
Не выдержав, Гаенко обернулся и стал внимательно разглядывать отрывшуюся перед ним перспективу. Из «Жигулей» вышел один из спутников сумасшедшего мужика, прикурил и направился к японской иномарке.
Хопнув ресницами, управляющий стал ждать, что будет дальше. Заниматься этим долго ему не пришлось. Когда до «Тойоты» оставалось менее десяти метров, высокий парень из «девятки» молниеносно выхватил из-за пояса пистолет и вскинул перед собой.
Выстрелы Гаенко слышал хорошо. Ресницы его при каждом звуке, напоминающем хлопок кнута, дрожали.
После первого хлопка левое зеркало развалилось на части и повисло, как выдернутый из головы глаз.
После второго «Тойота» качнулась и тут же села на правое колесо.
После третьего ее хрустальный правый глаз со стороны пассажира рассыпался, а решетка радиатора разломилась пополам.
— Кто вы? — прошептал Гаенко, не в силах посмотреть на Копаева.
События сзади между тем разворачивались.
Управляющему казино было хорошо видно, как парень в кожаной куртке выдернул за шиворот водителя и бросил на асфальт. Второй пассажир «Тойоты» выскочил сам, держа руки высоко над головой. Он что-то пытался внушить парню в куртке, что-то объяснял ему, пытался в чем-то убедить. И даже обежал для этого машину. Но после удара ногой в колено убеждать перестал и рухнул рядом с водителем.
Антон снова набрал номер.
— Генерал Чубасов, это Кряжин. Позвоните своим людям.
— Вы сумасшедший, Кряжин… Уберите от машины капитана Сидельникова! — Голос Чубасова хрипел от ярости. — Я гарантирую вам, что это один из последних дней вашей службы в Генпрокуратуре.
— Не торопитесь, товарищ генерал-лейтенант. Я просто хочу вам помочь. Завтра утром вы будете вспоминать и этот разговор, и меня. Речь уже не идет о чистке запылившегося реноме управления. Речь идет о текущем. Вы меня хорошо понимаете?
— Что значит — текущем?
— Не понимаете… — Копаев пожевал губами. — Постараюсь объяснить. Если вдруг завтра выяснится, что я изначально был прав и мне придется отвечать на вопрос, с какими трудностями я столкнулся, расследуя дело об убийстве Крыльникова…
Антон посмотрел на управляющего, которому вдруг стало недосуг смотреть на уличную баталию.
— …мне стоит упоминать конкретные фамилии или просто указать на здание ГУВД?
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что дело об убийстве полковника Крыльникова де-факто мною расследовано. Осталось де-юре, то есть бумажная рутина. А потому я спрашиваю — мне писать о ГУВД в целом или указать конкретные фамилии?
Молчание длилось ровно столько, сколько нужно было Копаеву для того, чтобы понять — он попал в цель.
— Я вам вот что скажу, Иван Дмитриевич, — отозвался Чубасов. — Мы, как вы понимаете, не сидим сложа руки. Убит наш коллега. Как бы то ни было, он наш сослуживец, и мы обязаны найти того, кто поднял на него руку… В общем, наше расследование находится в ведении генерал-майора Шульгина. Думаю, вам стоит обратиться к нему.
— А как быть с васильковой «Тойотой» и белым «Фордом», что стоит напротив и люди из которого докладывают вам обо всем, что происходит?
— Они сейчас уйдут.
Антон покачал головой и выглянул в окно.
«Уйди от них!» — понял Сидельников его жест рукой.
— Я вот о чем еще хотел попросить, генерал, — возвратился к трубке сотрудник УСБ Екатеринбурга. — Коль скоро параллельным расследованием у вас руководит ваш заместитель Шульгин, я хочу, чтобы вы ему позвонили и определили для нас место встречи.
— Никаких проблем. Езжайте в ГУВД, он будет на месте.
— Не в ГУВД. Место я сам назначу. Перезвоню, — Антон отключил телефон и повернулся к управляющему казино: — Гаенко! Времени на раздумья у тебя ровно столько, сколько мне понадобится съездить к Шульгину и вернуться обратно. Не хочешь говорить — пиши. Но как только я переговорю с Шульгиным, окно приема явок с повинной закрывается!
Через час управляющему стало нехорошо. Маленький червячок, начавший его точить через пятнадцать минут после начала заключения, превратился сначала в змею, кусающую его изнутри, а потом вдруг трансформировался в мутанта-мурену, рвущую его внутренности.
Управляющий казино «Эсмеральда» терпел муки еще час. А потом не выдержал и ровно за двадцать две минуты до появления Антона стал ломиться в металлическую дверь изолятора временного содержания.
— Дайте мне бумагу! — кричал он, отбивая ступни о семимиллиметровый лист стали. — Дайте мне бумагу и ручку, я все напишу!.. Кряжин! Он говорил, что я могу написать, если захочу!..
— Верно, — спокойно ответил ему усатый старшина полиции, подавая десяток чистых листов и два стержня от шариковой ручки. — Он говорил.
Шульгин, озадаченный звонком Чубасова, был непривычно гостеприимен и вежлив. Поинтересовался, долго ли следователю пришлось ждать в заторах, заказал чаю и даже организовал несколько булочек. Показал на стулья, подразумевая под этим возможность для советника выбрать любой из них, и уселся на свое место.
Их встреча, к удивлению генерал-майора, состоялась почему-то не в здании ГУВД, а в кафе футбольного клуба «Олимп».
— Почему здесь, советник? — спросил он Копаева.
— Здесь спокойнее.
Не объяснять же Шульгину, что сотруднику Управления собственной безопасности ГУВД Екатеринбурга не след светиться в здании управления с удостоверением следователя Генпрокуратуры…
— Мне звонил начальник. Просил помочь всем, что в рамках моих полномочий, — сказал Шульгин. — Не скрою, мне известно и о стрельбе в центре города. Но не думаю, что это может привлечь внимание нашего ведомства. А за наблюдение простите великодушно… Сами поймите. Но не в первый же раз нам друг за другом смотреть, — разведя и снова сведя руки, Шульгин вслух сказал о том, о чем старались не говорить даже в курилках ведомств. — Вдруг кто что пропустит — рядом те, кто поправит и поможет. Вот как сейчас, например. Вы попросили, я готов сделать все, что в моих силах.
Антон встал — ему не понравился стул, прошелся до стены со стеллажом, заставленным фотографиями футболистов клуба, нашел папку, лежащую там, где он ее оставил.
— Все не нужно.
Вернулся с нею к столу, придвинул к себе чашку с чаем.
— Все делать не нужно, генерал-майор. Прошу об одном. Сейчас я начну говорить, а где я ошибусь, вы меня поправите.
Шульгин придвинул к себе чашку и потянул из нее крепкий чай.
— Официально эта история началась семнадцатого апреля этого года. Фактически же старт был ей дан за полгода до той минуты, когда в затылок Андрея Николаевича Крыльникова, полковника полиции, вошла пуля.
Я начну с той версии, коей придерживаются до сих пор все. И правоохранительные органы, и пресса, и родственники Крыльникова. Версия коротка и не займет в нашей беседе больше двух минут.
Итак, заместитель начальника ГУВД Екатеринбурга Крыльников, ведомый оперативной информацией и чувством долга, образует следственную группу, которую впоследствии возглавит, и подписывает у начальника приказ на это действо. Добро получено — и группа отправляется в вотчину футбольного клуба «Олимп» для расследования фактов коррупции и мошенничества среди спортивных чиновников и футбольных деятелей. Что мы теперь знаем о проделанной работе?
В результате недели кропотливого труда высняется, что полученной оперативной информации грош цена, что выпад в сторону «Олимпа» был ошибочен, и это подтверждают все, кто участвовал в проверке в составе группы Крыльникова.
«Олимп», как и его руководители, чист. Чист настолько, что группе приходится сматывать удочки и через шесть дней после начала проверки признавать, что найти что-либо, представляющее оперативный интерес, не получилось.
Но, видимо, не все выглядело столь просто, как казалось еще семнадцатого апреля.
Какой-то лихоман выследил полковника Крыльникова в «Азов-сити» и безжалостно расстрелял его из пистолета, не забыв загнать одну из пуль в затылок.
С одной стороны — типичная «заказуха». И ствол нашли в помойке через три часа поисков, и идентифицировали, и положительное заключение сделали. Тот ствол — пистолет «ТТ» со спиленным серийным номером. И пуля в голове. Все, ну абсолютно все указывает на то, что полковника полиции заказали и, что наиболее вероятно, заказали по причине добросовестного исполнения тем служебных обязанностей.
Газеты при этом болтают про какие-то четыре миллиона долларов, но… — Антон поджал губы и развел руки в стороны. — Но этих папарацци-проституток если каждый раз слушать, то скоро будет казаться, что и полицейские у нас продажные, и следователи прокуратуры имбецилы, и судьи все не судьи, а сборище давалок разного калибра. Чем вторичней инстанция, тем дороже давалка. Но ведь это все не так, верно, товарищ генерал-майор?
Ознакомительная версия.
