Ознакомительная версия.
– Вы какой-то странный детектив, вы детектив наоборот. Это я должен был бы доказывать, что моя жена не могла так поступить; а вы должны мне говорить: еще и не то бывает, еще не то видели…
– Поначалу так оно и было. Потому что я не имел ни малейшего представления о вашей жене, о ее личности, характере…
– А теперь?
– А теперь у меня такое ощущение, что я ее знаю лучше вашего. И могу вам с уверенностью сказать: нет. Алина не могла так уйти от вас, она просто не способна на это. Она человек тонкий, «нежная душа», как сказал ее бывший начальник… Обделенная любовью, излишне сдержанная, не уверенная в себе, она, не имея ни смелости, ни опыта для решения проблем и конфликтов, начинает принимать меры только тогда, когда уже доведена до отчаяния. Но она не умеет защищаться и потому просто избавляется («всеми способами», – едва не добавил Кис, памятуя, как решила Алина проблему с дядей) от людей, с которыми эти проблемы связаны… Ваша жена катастрофически нуждается в любви, ей по этой части сильно недодали в жизни, и она ее упорно ищет… И уходить от вас она собралась лишь потому, что не сумела разглядеть вашу любовь. Ее ли комплексы тому виной, ваша ли озабоченность делами, неумение вашу любовь проявить – но, так или иначе, она ее с вами не нашла и собралась было отправиться на поиски счастья… Но вряд ли ей счастье представляется в форме вымогательства у вас денежных знаков в компании с ее старыми дружками.
– Сдаюсь. Вы правы. Меня просто охватывает временами паника…
– Это только в фильмах бывают роковые красотки с ангельским лицом и душой убийцы… Люди на самом деле находятся куда надежнее, куда крепче в плену собственного характера и воспитания, чем многие думают… И уж если душа нежная – так нежная. Вы правы только в одном: она действительно думала от вас уйти. А все остальное – просто совпадение, удивительное совпадение…
Кис помолчал, выглядывая в темноте названия улиц поселка.
– В тот вечер, в четверг, – снова заговорил он, – Алина еще не была готова покинуть вас, она только приняла спонтанное решение и пыталась вам это в письме изложить. Зато Марго была уже готова выполнить задуманное. Она, представляется мне, заранее запланировала похищение именно на этот вечер. Не зря у них было «необычно тихо» последние дни, как сказал сосед… Она приехала якобы за пакетом с вещами. И когда Алина вынесла ей пакет, Марго ей, должно быть, сказала что-то вроде: «Сядь в машину, дело есть». И увезла ее… Все, Алекс, больше не могу говорить, я подъезжаю!
– Знаете, что? Я тоже еду, я ведь теперь свободен! Я помню адрес.
– Бессмысленно, Александр. Все будет закончено раньше, чем вы доедете. И даже раньше, чем доедет милиция.
– Вы один, а их четверо!
Кис отключил телефон.
…Аля схватилась за горло, как будто это ее шею перехватила тугая, смертельная петля. Она не могла выдавить из себя ни звука, она не могла оторвать глаз от безжизненного тела, висевшего в дверном проеме, от черных кудрей, упавших на лицо…
Филипп, поняла она. Больше некому. Он отомстил Марго за меня. Бежать.
Бежать!!!
Бежа-а-ать!!!
Она едва не уронила приоткрытую крышку люка.
Так, тише, спокойней, Алина! Возьми себя в руки… Точнее, возьми крышку в руки… Вот так, тихонько, аккуратно положи ее на место… Теперь закрыть на ключ.
Дрожащими пальцами она обхватила непослушное металлическое тельце ключа и вставила его в замок. Тихо-тихо повернула. Закрыла.
Внизу загремела, падая, какая-то мебель. Паника снова овладела Алиной, и она заметалась по чердаку.
Бежать через дверь было невозможно. Даже если допустить, что занятые дракой Антон и Филипп не успеют ее схватить, то она все равно не сможет протискиваться рядом с бездыханным телом Марго, висящим в проходе!
Оставалось окно. Она, помнится, убеждала себя, что нужно разрезать простыни… И нож остался тут, под одеялом…
Аля схватила его и, болезненно напрягая свои близорукие глаза, продолжила начатую работу.
Драка внизу продолжалась, но ритм ее ускорился. Все чаще трещала и ломалась мебель, все жестче были удары. Теперь Антон и Филипп обменивались восклицаниями и ругательствами, и дыхание обоих сделалось столь тяжелым, что их было слышно наверху.
«Скорей, скорей, Аля! – торопила она себя. – Если драку выиграет Антон, он меня убьет!»
А если Филипп? Филипп решил расправиться со всей бандой… Он, всегда угрюмо-послушный, вдруг взбунтовался!
«Нет, он не взбунтовался, – снова вспомнились Але его побелевшие глаза. – Он просто сошел с ума».
Он решил им всем отомстить за то, что они отдали ее Георгию… Марго, должно быть, с Филиппом сторговалась: сошлись на том, что Георгий припугнет и побьет немножко Алю – Филипп насчет «побить» и сам не против, полагая, что это является одним из способов общения. Но Марго, видимо, дала Георгию карт-бланш…
«Ты сказал, что тебе это доставило бы удовольствие…»
Алина легко представила, как Марго, заливисто смеясь этим своим искусственно-мелодичным смехом, небрежно бросила секретарю: «Она твоя. Делай с ней что хочешь. Лишь бы она позвонила…» И предусмотрительно увела Филиппа, понимая, что «что хочешь» – это не совсем то, на чем они сошлись с Филиппом. Как он не хотел уходить! Как не хотел оставлять ее одну, связанную, готовую для издевательств Георгия! Словно чувствовал…
Впрочем, почему «словно»? Он именно чувствовал каким-то звериным чутьем, что все повернется вовсе не так, как ему обещали, – не потому ли он бросил дружков и вернулся на дачу?
И теперь, если Филипп выиграет последний бой с Антоном, он, несомненно, заявит свои права на Алю. Если он ради нее готов перебить своих единственных друзей, то это явно не для того, чтобы потом отпустить Алю к Алексу!
Так скорей, скорей же, Аля!
Наконец простыни были разрезаны. Теперь следовало их связать, померить, хватит ли длины – узлы ведь съедают длину; надо было придумать, как их закрепить на окне.
Грохот внизу раздался прямо у подножия лестницы, ведшей к ней на чердак. Аля испуганно замерла. Кто-то хочет подняться к ней?
Антон?
Филипп?
Зачем?!
Она кинулась к люку и тихо подергала его, желая удостовериться, что не забыла его запереть. Кто-то из двоих явно находился на лестнице. Может, драка загнала его на ступеньки?
А что, если Антон решил взять Алю в заложницы?
Или задушить ее, отомстив Филиппу за смерть Марго?!
Она резко выключила свет и бросилась к окну.
Природа была безмолвна, ни шороха, ни шевеления листьев. Даже воздух был неподвижен. Пряно пахло травами, цветами, землей. Похоже, будет гроза…
Вдалеке мелькнула фарами машина. Она ехала медленно и не совсем уверенно, будто водитель искал дорогу.
Может, это за мной? Может, это Алекс? Может…
Нет, не может. Как бы он нашел эту дачу? Наверное, какой-нибудь запоздалый гость из города, приехавший на выходные к знакомым, не помнит точно дорогу…
Внизу снова что-то загрохотало.
Уже занималась ранняя летняя заря, край неба наливался красноватым светом, на фоне которого очертились тугие угрюмые тучи. Тяжелый, плотный воздух отчетливо запах собирающимся дождем.
Разглядев едва видную в неверном свете металлическую петлю на подоконнике, Алина стала прилаживать к ней простыню. Это оказалось непросто, полоска простыни была слишком широкой, не пролезала в металлическое ушко петли. Аля провозилась несколько минут, но наконец ей это удалось.
Свет фар мазнул по темным деревьям, на этот раз совсем недалеко. Машина медленно вползла на улицу, где находился дом, в котором прятали Алю, и исчезла из зоны видимости чердачного окна. Но сердце Алины громко забилось.
…Кис притормозил за два дома от нужного номера. Осторожно выйдя из машины, он тихо закрыл дверцу и, растворившись в черной тени оград, двинулся к дому.
Неясный свет пробивался через застекленную веранду. Свет шел откуда-то из глубины дома, где-то там была комната, в которой горел свет.
Кис без труда преодолел невысокую калитку. Оказавшись на участке, он осторожно откинул крючок – подготовил путь к быстрому (мало ли что!) отступлению.
Невидимые с улицы, в саду стояли белые «Жигули» Марго. Кис им порадовался, как родным: значит, его расчет был верен.
Алексей стал бесшумно обходить дом. Свет пробивался и через ставни двух окон сбоку.
Итак, Марго здесь. Тогда за каким-то из этих окон должна быть и Алина. За каким? Сидит с ними в комнате или?.. Оставалась еще одна сторона дома, которую он не осмотрел. Кис прокрался к углу: здесь были два неосвещенных закрытых окна. Зато повыше, на чердаке, маленькое темное окошко было раскрыто настежь. Кто за ним, за этим окном? Алина?
Кис, закинув голову, пытался мысленно прочертить путь в раскрытое окно. Кто бы за ним ни был, для Киса это был единственный подходящий вход в дом. Не звонить же в самом деле в дверь: здравствуйте, я за Алиной. Их нельзя спугнуть, их надо взять неожиданно и точно. И сдать милиции, которая должна вскоре появиться.
Ознакомительная версия.
