— Служи, служи. Может, и пригодится еще, «нерушимый» наш, царствие ему небесное. — На лице Максимова тоже возникла улыбка, но быстро сошла. — Теперь жду доклада о том, что ты там на «Тайване» провернул.
— На самом рынке я ничего не проворачивал, — нахмурился Птицын. — Три дня назад, если помните, один из ментовских райотделов задержал в городе некую молодую дуру, которая была явно не в себе — бегала голышом по улице, визжала, лезла к прохожим без различия пола и возраста, пыталась мастурбировать на глазах почтеннейшей публики и так далее. Ее отправили в наркологическое отделение областной психбольницы, где у нас имеется хороший контакт. В общем, контакт этот сразу признал, что телка достигла своего состояния с помощью «стимулятора» Дяди Вовы. Два года по области ничего похожего не наблюдалось…
— Я все это хорошо помню, Генрих, — поморщился Кирилл Петрович. — То, что было три дня назад, — это прошлое. Ты постарайся побольше о сегодняшнем дне рассказывать.
— Извините, но я лучше все по порядку, — вежливо возразил Птицын. — Для связности, так сказать.
— Хорошо, излагай.
— В общем, мы эту девицу из больницы изъяли и убедились, что наш нарколог не ошибся. Слава богу, нейтрализующий препарат у нас был в наличии, девка не загнулась, пришла в относительно вменяемое состояние, и мы узнали, что уколол ее один приятель по имени Слава Рожков, или просто Рожок, с которым они в деревне роман крутили. Там же был и друг этого Славы, некий Женя Зимин, он же Зыня, с которым эта красавица тоже что-то имела, но уже после того, как ширнулась.
— Бог с ними! — махнул рукой Максимов. — Что ты по два раза одно и то же докладываешь? Девица эта уже в Москве и вне опасности. Что с Рожком и Зыней?
— Рожка наша спецгруппа отловила в родной деревне с рюкзачком, где было 29 аптечек. Он тут же сообщил, что стырил их у диджея Фини, из служебного помещения дискотеки. Но Финя уже узнал об этом и предупредил тех ребят, которые прятали у него аптечки. Они искали Рожка, но вышли на Зыню и хотели его подловить у одной девочки. Вместо этого они попали к нам. Сегодня мы прихватили четырех человек из бывшей группировки Жоры Калмыка. Ну, и Зимина, то есть Зыню, заодно. Он, правда по нечаянности, вколол себе этот женский «стимулятор» и на время превратился в пидора. Но ему тоже нейтрализатор ввели, так что жить будет. Завтра отправим в центр. Финю тоже прибрали, но аптечки уже успели вывезти. Думаю, что через тех четверых, кого мы сцапали, удастся выйти на основного хозяина. Хотя я и так догадываюсь, что это Коля Моргун.
— Главный «дырочник» в городе… — хмыкнул Максимов. — Да, этому типу такая отрава может пригодиться. Может, тебе стоит с ним просто поговорить по-дружески? Дескать, сдай ты эту Вовину дребедень — и живи спокойно.
— Боюсь, что шибко по-дружески не получится. К тому же самого Коли сейчас в городе нет, он загорает где-то за кордоном. А все его прихлебатели просто не решатся отдать эту гадость в отсутствие босса. Будут мотать головами: знать ничего не знаем! А сами в это время увезут «стимулятор» подальше от города. Нет, мирно не получится, надо крепко проработать этих четверых. Может, вызовем Колосову, а?
— Колосова и так приедет в ближайшие дни, может быть, даже завтра. Но не для того, чтобы заниматься этими мелкими вопросами. — Максимов стал совсем мрачным и суровым. — У нас очень большое ЧП, Генрих Михалыч. Из Москвы, прямо из нашего стационара, сбежала Полина Нефедова. Как именно, сама по себе или ей кто-то помог, — не информирован. Но есть подозрение, что она может появиться в нашей области. Даже более точно — в районе села Васильеве.
— Та-ак… — Птицын вытер пот с лысины. — И давно она ушла?
— Три дня назад.
— Но ведь она, насколько меня просвещали, вроде бы в коме находилась? И еще относительно недавно, как помнится. Что, прямо так, проснулась и пошла?
— Я же говорю: не информирован. Знаю только, что на самом деле никакой комы у нее не было. Внешне похожее состояние, но на самом деле совершенно другое. То ли какой-то вид сна, то ли еще хрен знает что — медики так и не определили. И вообще нам, как видно, пока не следует всего знать. Нас просто предупредили, что она может появиться здесь. Еще сообщили, что дали на нее ориентировку в МВД как на опасную психически больную. При этом предупредили, чтобы мы на ментов не очень надеялись. Они ее могут в упор не узнать, вот какая штука.
— Интересно… Неужели так лихо внешность меняет?
— Да, только не с помощью грима, париков и так далее. Она может вообще ничего не менять во внешности, но ее никто не узнает. Либо будут видеть совершенно другого человека, либо вообще ничего. Наконец, человек может и увидеть ее, и узнать, но не только не сделает ничего, чтобы ее задержать, но и, наоборот, поможет ей скрыться.
— Это благодаря ее суперспособностям?
— Да. Только теперь они у нее намного сильнее, чем были раньше.
Птицын как-то непроизвольно поежился. Он хорошо помнил, как летом прошлого года вместе с «группой товарищей» угодил в «зиндан», оборудованный неким Федором на заброшенной лесопилке. Тогда он, как выяснилось, попал под воздействие Полины, находившейся в том самом, условно выражаясь, «стационаре», откуда она нынче сбежала. Хотя, конечно, Генрих Михайлович не имел оснований сомневаться в пояснениях, полученных тогда же от Максимова и Колосовой, на бытовом уровне ему в эту чертовщину не очень верилось. Как так может быть? Где-то далеко, в Москве или ближнем Подмосковье, в изолированном отсеке лежит девица почти без пульса, но мозг ее посылает какие-то сигналы, способные заставить его, Птицына, действовать так, как этой полудохлой угодно? Но факт есть факт: Генрих действительно оказался в заминированном сарае, сидел в «зиндане», на решетку которого пристроили растяжку из двух гранат, и лишь помощь Юрки Тарана, которого привела к месту грядущей драмы… рыжая кошка Муська, позволила полковнику, а также весьма полезной даме Ирине Колосовой остаться в живых. Кстати, там же мог понести невосполнимые потери и МАМОНТ, явившийся под командой Ляпунова освобождать пленников. Генрих и сейчас не отдавал себе отчета в том, как он, опытнейший вояка, сделал в тот раз столько просчетов и ошибок — ведь он фактически сам пришел в руки к Федору! Но все же в то, что на него воздействовала Полина, верил с трудом.
И вот теперь ему говорят: ты знаешь, она где-то тут, гуляет на свободе, и если она встретится кому-то, то даже мент, имеющий на нее ориентировку с фотокарточкой, ее не опознает.
И к тому же сила ее воздействия на людей возросла. Ни фига себе! Если она, будучи полуживой-полумертвой, могла достать Птицына с дистанции в пятьсот километров и заставить его идти сдаться бандитам, то что она может наворочать, так сказать, «в упор», будучи в состоянии двигаться и вообще, так сказать, «в здравом уме и трезвой памяти»?! Жуть пробирала и Одновременно чувство полного бессилия перед чем-то неведомым, непонятным и непреодолимым.
Чуть-чуть стряхнув с себя эти парализующие волю ощущения, Птицын спросил:
— Значит, фактически единственная надежда у нас на Колосову и ее спецтехнику?
— В принципе да. Во всяком случае, она, по Крайней мере, сможет ее обнаружить, даже если Полина поставит так называемую сферическую имитацию…
— Это, простите, что такое?
— Это значит, что все граждане, которые будут смотреть на нее сверху, с боков и даже снизу, находясь внутри или на границе сферы с определенным радиусом, увидят вместо нее то, что она захочет показать публике. Старушку, ребенка, крокодила, Птицына или Максимова… А могут, повторяю, вообще ничего не увидеть.
— И каков же радиус этой сферы?
— Пока предполагают, что он может достигать километра, а точно попросту неизвестно.
— А она случайно не может сидеть где-нибудь здесь, поблизости от забора или даже в этой комнате? — полушутя спросил Птицын, хотя настроения пошутить у него особо не просматривалось.
— В принципе да, — совершенно серьезно произнес Кирилл Петрович. — Единственно, кто может помочь, — это собачка. Для того чтоб заполаскивать мозги людям и животным, нужны, соответственно, разные частоты, длины волн и так далее. То есть, если ты поставил имитацию для людей, собаки увидят тебя прежним. А если взялся управлять собаками, то придется показываться людям таким, какой ты есть.
— Значит, техника Колосовой — тоже вроде собаки?
— По крайней мере, она может дать реальное изображение объекта, — сухо кивнул хозяин.
— Уже теплее стало! — порадовался Генрих.
— Боюсь, что всего на несколько градусов, — покачал головой Максимов. — Прибором пользуется человек. На прибор Полина воздействовать не может, но запросто может воздействовать на человека, на ту же Колосову, например. И наша Ирина Михайловна будет видеть на экране вовсе не то, что он показывает. Здорово?
— Да уж чего здорового… — нахмурился Птицын.
