Ознакомительная версия.
Охая, Милена попробовала вскарабкаться наверх. Это занятие было отнюдь не из легких. Одна туфля безвозвратно сгинула где-то в овраге, искать ее в темноте было делом зряшным. Недолго думая, Милена сбросила и вторую туфлю. Проку от шпилек в таком деле было немного, только мешать будут. Влажная трава была плохим помощником. Милена поскользнулась и съехала вниз, еще дальше, чем была, почти впритык к горящему автомобилю. Плача от боли, обиды и невыносимой злости, Милена отчаянно лезла наверх. Только на полпути к вершине, она сообразила, что по-прежнему сжимает в руке сумку, что изрядно затрудняет ее передвижение. Секунду она тупо смотрела на небольшой кожаный мешочек в своей руке, а потом, судорожно всхлипнув, она поднесла сумочку ко рту и зажала ее зубами. Крохотный ридикюльчик не имел длинного ремня и не был предназначен для носки его на плече. Милена карабкалась наверх, иногда размазывая текущие по лицу кровь и слезы. Дважды, в попытке найти подходящую опору, она хваталась за тоненькие колючие кустики, одергивала руку и едва не падала вниз. Колени и ладони нестерпимо ныли. Мельком Милена смогла разглядеть свою окровавленную ладонь. От этого хотелось выть, или, по крайней мере, остановиться, переждать, может быть, кто-нибудь проехал бы мимо, но позволить себе даже минутную слабость, было совершенно невозможно. И Милена поднималась все выше, превозмогая боль, издавая редкие стоны, заглушаемые зажатой в зубах сумочкой.
Разумеется, на этом неприятности не закончились. Остановившись на передышку, она обнаружила, что по какой-то причине сотовый телефон, болтавшийся на шейном шнурке, не работал. Впрочем, Милену это отнюдь не удивляло. Телефон был мертв. Видимо, он не выдержал удара о какой-нибудь валун. Милена нервно трясла крохотный «Сименс», надеясь возродить в нем хоть искорку жизни, но все было тщетно. Милена всхлипнула и отшвырнула телефон в сторону. Потом охнула: в телефоне было столько нужных номеров. Черт с ними! Лишь бы выбраться… Совершив последний рывок, Милена вскарабкалась на шоссе, в паре метров от моста. Оставались только два варианта: идти по дороге или ждать помощи.
Идти Милена не смогла. Израсходовав остатки сил на подъем, она рухнула на обочину. Оставалось ждать.
К счастью, ждать пришлось недолго. Два ярких луча фар высветили скрюченную фигурку. Шофер давно заметил горевшую в овраге машину, поэтому ехал медленно. Девушку он заметил сразу: белый костюм Милены сразу бросился в глаза.
– Эй, ты живая? – спросил он, наклоняясь.
– Вроде, – слабо прошелестела ему в ответ Милена.
– Тебе в больницу надо, – бесполезно посоветовал парень. Милена не нашла сил на усмешку. Осознав всю глупость сказанного, парень помог ей подняться, и повел в машину.
– Коля, что там? – послышался с заднего сидения испуганный женский голос.
– Девчонка раненная, – ответил шофер. – Небось, из машины выпрыгнула.
– Пьяная, поди, – недоверчиво произнесла женщина. Милена попыталась мотнуть головой, но у нее это вышло неубедительно. Однако Коля ответил своей спутнице.
– Да вроде не пахнет от нее.
Милену усадили на переднее сидение. Она откинулась на спинку сидения, а водитель Коля сунул ей в руки сумочку.
– Держи, не посей. Как же тебя угораздило?
– Гад какой-то подрезал, – пробормотала Милена.
– Ну, дела! Еще кто в машине есть?
Милена отрицательно мотнула головой.
– Вы не думайте, – горячо зашептала она. – Я не пьяная и езжу всегда осторожно. Меня с дороги столкнули.
– В милицию надо, – посоветовала невидимая Милене женщина с заднего сидения. Милена согласно кивнула и отключилась.
Дальнейшее Милена помнила плохо. Ее привезли в больницу. Там ее кто-то осматривал, задавал какие-то вопросы. Милена помнила только то, что ее столкнул белый автомобиль, а потом она погрузилась в сладкую дрему.
Очнулась она вечером, что ее крайне удивило. Красные лучи солнца освещали больничную палату. На соседней койке лежала пожилая женщина, с нескрываемым интересом поглядывавшая в сторону Милены. Рядом с ней на тумбочке стояла банка варенья, чайная чашка с забавной мордашкой и открытая книжка в бело-розовой обложке. Ну, разумеется, и тут любовный роман.
– Ну, с добрым утром, – весело произнесла она. – А я уж думаю, что-то долго ты спишь!
Милена дважды хлопнула ресницами и попыталась подняться. Тело зудело и ныло, но в целом боль была вполне терпимой. Милена откинула одеяло и быстро осмотрела себя на предмет переломов. Гипса нигде не было. Голова тоже не «порадовала» повязкой.
– Да целехонька ты, – засмеялась женщина. – Ушибы только. Тебя как зовут-то.
– Мне домой надо, – произнесла Милена и вскочила. Сделала она это резко, да так, что мир вздыбился и покачнулся. – Где здесь доктор?
– Да куда ж тебе домой? Тебя ж трясет всю! – всполошилась женщина. Но Милена не стала слушать. Обнаружив, что на ней нет никакой одежды, кроме ее же белья, Милена схватила с постели простынь и, замотавшись в нее словно в тогу, вылетела из палаты. Соседка Милены, чопорно поджав губы, недовольно посмотрела на дверь. Вот уже три дня она лежала в палате одна, подыхая от скуки. И вот потенциальная собеседница тоже унеслась прочь. Придется дочитывать книгу, хотя уже сейчас ясно, что они поженятся, наплодят кучу детишек и будут жить долго и счастливо. Может, даже умрут в один день. Эх, надо было детектив взять. Устинову, например.
Больничные правила не подразумевают выписку поздним вечером, но иногда для больных делают исключение, особенно если они подкрепляют это весомыми аргументами. У Милены этих весомых аргументов было аж три штуки – три красивые стодолларовые купюры. Денег не было жалко. Ей было крайне необходимо выбраться из больницы и попасть домой. Врач долго не соглашался, потом его совесть, к которой взывала беззащитная девушка, запертая в пустой квартире собака, и три портрета президента США сделали свое дело. Выписывать ее он отказался, но решил закрыть глаза на то, что она удерет. А девушка пообещала, что конечно свяжется с милицией, но сделает это чуть позже.
Спустя четверть часа Милена уже спускалась по больничным ступенькам, а еще через пару минут ехала домой в такси. Сомнений, что ее только что хотели убить, у Милены не было никаких. Весь долгий путь домой она размышляла об этом, строя предположения, самые разные, отгоняя самую реальную догадку, от которой так и не удалось отмахнуться. Догадка назойливой мухой зудела в голове, превращаясь в уверенность.
Лифт не работал, еще одна неприятность. Милена с трудом поднялась по лестнице, сунула ключ в замочную скважину. Дверь открылась, ротвейлер встретил ее радостным лаем, но у Милены не было сил выводить его на прогулку. Голова болела, ее поташнивало и покачивало из стороны в сторону.
– Иди гуляй, – произнесла Милена. – Двери тебе вахтер откроет, а потом я тебя заберу.
Пес, внимательно глядя хозяйке в лицо, закрутил массивным задом, но на улицу идти почему-то отказался. Он тщательно обнюхал залитые зеленкой колени Милены, пару раз лизнул их и, поскуливая, сел рядом. Милена потрепала его по голове. Больничные тапочки свалились с ее ног. На двери болталась приклеенная бумажка: «Милена Станиславовна, пса я выгуляла, завтра заеду к вам в больницу. Выздоравливайте, Аглая Павловна». Милена устало улыбнулась. Аглая была ее приходящей домработницей, которую пришлось нанять. Игоря не очень вдохновляла стряпня Милены, хотя он мужественно пережевывал то, что она торжественно именовала бифштексом. Пса Аглая смертельно боялась, но все-таки вывела. Слава богу, не придется делать это самой. Девушка с трудом поднялась с пуфика, на который она уселась прямо в прихожей… И тут острое чувство тревоги охватило ее. В спальне послышалось какое-то движение.
Милена осторожно шагнула вперед, хотя делать это ей всячески запрещал здравый смысл. Глаза искали что-то тяжелое или острое, чем можно было бы защититься. В спальне опять что-то переместилось с места на место. Пес приподнял брови и недоуменно покосился на странно ведущую себя хозяйку. Крадущейся походки он не любил, поэтому глухо предупреждающе рыкнул. В спальне замерли, а потом опять пошевелились. Пес поднял голову, с интересом посмотрел туда и вновь уронил массивную башку на сложенные лапы. Таинственный гость его совершенно не волновал.
И тут, когда из форточки повеяло легким сквозняком, на Милену нахлынуло понимание. До нее вдруг дошло, почему пес себя так странно ведет, почему она так долго не могла сложить в единую цепочку только ей понятные факты, который она упорно отталкивала от себя, боясь поверить. Теперь, когда ветерок донес до нее странно знакомый аромат туалетной воды от Дольче и Габана, все встало на свои места.
Она сделала вперед еще один шаг и, не скрываясь, вошла в спальню, навстречу своему гостю. Боль в ноге была невыносимой, но ради этой встречи стоило потерпеть.
– Ну, здравствуй, Богдан, – усмехнувшись, произнесла она.
Ознакомительная версия.
