— Ну, что молчишь? — спустя минуту спросил его Илья. — Не одобряешь, что ли?
— Да мне-то что… Не мне решать.
— Не юли, Василек, очко-то жимануло?
— Нет, — не слишком твердо ответил Нилов, но смело встретил пронзительный взгляд командира. — Что так, что эдак — одна шняга.
— А молоток ты все-таки. Правильно понимаешь. Нам с тобой теперь уже — один хрен. Они же… и нас сюда до общей кучи специально сплавили… Давно понял?
— Давно. Еще перед выходом.
— Чего же тогда не слинял под шумок?
— Так бесполезно же. Там же у нас, в городе, вообще никаких шансов.
— А зрело глаголешь, отрок, — отпустил безобидную шпильку Краев, — глубокомысленно. — Сказал и подумал: «Гляди-ка ты — молчун-то наш еще мал-мал мозгой шурупит. А ведь по виду — стопроцентный валенок. И верно говорят — чужая душа — потемки».
— Что теперь делать будем? — спросил Нилов. — С Саней свалим?
— Ну а зачем, как думаешь, мы за ним в тайгу потащились? Не сливать же его, как приказано?
— Ага, — разулыбился Нилов. Его круглое крутолобое губастое лицо, обычно сонное и глуповатое, без тени чувств, теперь просто засветилось от счастья, разгладилось до последней морщинки. — Это точно у них не прокатит. Не дождутся, сучки! Ничего им от нас не обломится.
«Ну вот, — съязвил про себя Илья, — еще и разговорился… напоследок… Но все равно нам он с Саньком совсем не нужен. Отличный исполнитель — да и только. Ни ума, ни фантазии. Да и, считай, без гроша в кармане… Да только лишняя обуза».
— А как мы его убедим, чтоб он поверил? — задался вопросом Василий, не прекращая лыбиться. — Чтоб понял, что мы это… не для того его догнали?
— А не твоя забота, Вася. Это я полностью на себя беру. Найдем с ним общий язык, не беспокойся.
— Ясно, — затоптался Нилов, закатив глаза от бурного восторга. Казалось, что он вот-вот на радостях в забойный пляс бросится. Ухнет, грянет с посвистом вприсядочку и пойдет кренделя выделывать.
— Ну, ясно, так ясно, — опустил его Илья на землю грешную. — Тогда погнали дальше.
— Есть, — машинально рубанул по уставу Василий и даже руку потащил к головному убору, но, вовремя опомнившись, покраснел, как маков цвет, повернулся и на удивление быстро припустил вперед, не оглядываясь.
«А это дюже хорошо, что он безоружный, — подумалось Илье. — Задачка сильно упростилась… А эта стервочка безмозглая мне, получается, просто на руку сыграла. Как будто почуяла, тварюжка прожорливая, что мне нужно».
Прошел час. «Пора, наверно, его гасить, — подумал Краев. — Уже достаточно расслабился, рассеял внимание после нашего разговора? Теперь не успеет рыпнуться, из ножа выстрелить? — Стянул винтарь с плеча и еще раз ощупал пытливым изучающим взглядом бредущего впереди Василия. — Нет. Вроде все в порядке. Расслабуха у него полная. Пора — точно».
Неожиданно Нилов остановился и как-то весь напружинился, бормотнул что-то и резко повернулся. Илья матюгнулся про себя — едва успел в самый последний момент глаза убрать, отвести их в сторону.
— Тут следы это, — просипел Нилов. В его ломком голосе послышался сильный испуг.
— Что еще? — недовольно спросил Краев. — Что ты там увидел?
— Следы тигриные! Совсем свежие! Похоже, только что прошел, — с горячностью зашептал Василий и завертел, закрутил башкой, как на шарнирах.
Краев быстро приблизился к нему, опустил глаза на снег, и тут же внутри неприятно холоднуло, как только увидел свежие отпечатки крупных звериных лап. «Вот же сволочь! — ворохнулось в мозгу. — Не мог, скотина, где-то подальше пройти?» Пригляделся к следам и еще сам себе подкинул дровишек в огонь: «Да он же не один? Их как минимум двое! Первый покрупнее — второй помельче. Может, самец с самкой? А может, и кошка с детенышем?!»
— Чё делать будем? — громко икнув, вымучил Нилов.
— Чё делать, чё делать, — желчно передразнил его Краев. — Да ясный перец — на сосну полезем. И будем там болтаться, как два идиота. Подождем, конечно, куда нам спешить? А вдруг слиняет куда через недельку. У нас же времени с тобой — прорва, да и вообще — гнездо себе удобное устроим. И будем там на пару яйца высиживать. А, Васек? Ты как? Не против?.. А-а, вижу, что тебя такая перспективка не очень устраивает. Ну, тогда и не задавай тупые вопросы. Утерли сопли и погнали дальше. Пока темнеть не начало… Ну, что стоишь? Пошел, быстро!
Нилов очень неохотно сдвинулся с места. Пойти-то пошел, но прыти у него явно поубавилось. Поплелся, как дряхлый осел под тяжеленным вьюком, — еле-еле душа в теле. Поминутно притормаживая и испуганно озираясь. «Ну, так это же и славно, — через пару минут сообразил Илья. — Ему сейчас совсем не до меня. Улучу удобный момент и вальну влегкую. Только…» Додумать не успел. Сзади зашуршал, зашелестел снег, послышался треск валежника. В момент развернулся и судорожно сжал, сдавил в руке ремень висящего на плече винтореза. Прямо перед ним на его следах в каких-то десяти метрах стоял крупный по виду годовалый тигренок, взъерошенный, мохнатый, как плюшевая игрушка, охристо-рыжий, в темных разводах. Стоял и пялился на него во все глаза, с интересом и без малейшей боязни, а по его умильной кошачьей морде с потешно растопыренными непомерно длинными вибрисами усов дрожали и искрились в солнечных лучах капли растаявшего снега. «Уф-ф», — вырвалось изо рта Ильи, но через миг диким спазмом свело желудок и подбросило его к самой глотке. За спиной послышался ужасающий утробный рык и, разворачиваясь, сдирая с плеча оружие, он увидел огромное яркое пятно, приближающееся к нему с нарастающей скоростью. Стрелял почти в упор, фактически — от бедра, уже не успевая воткнуть приклад винтореза в плечо. Нажал на курок и через мгновенье подброшенный страшным ударом в воздух, еще в полете, не касаясь земли, провалился, будто рухнул с крутого обрыва, в беззвучную ватную темноту.
Труп закидал ветками, присыпал снегом, чтобы воронье до него не сразу добралось, не сразу его обсело: «Слетятся со всей округи тучей и такой бедлам устроят, что за версту заметишь. А это в ближайшие сутки-двое совсем нежелательно». Но, закончив с маскировкой мертвяка, оглядел скептически результаты своей работы и подумал с сарказмом: «Да пустая это затея. Мудота напрасная. Все равно, как только мыши и всякая мелочь мохнатая куски отсюда потянут, так сразу и эти сволочи порхатые к столу набьются. От них, паскудниц, ничего не спрячешь. В момент надыбают… А если еще и кабаны разроют… Ладно. И так сойдет. Не ковырять же часами мерзлую землю».
Посмотрел на промокшую повязку и скривился: «Да. Пока на морозе кровь свернется — никаких бинтов не напасешься. — Но, подумав, все-таки слегка ослабил жгут: — Слишком опасно долго перетягивать — может вообще кровоток прекратиться. Тогда — каюк. Останется только ногу себе отхерачить».
Развязал трофейный сидор, вытащил из него моток крепкой бечевки и обрадовался: «А запасливый мужичонка попался! Это мне явно пригодится. Прочная веревка никогда в хозяйстве лишней не будет. — Достал кусок мерзлой медвежатины, и от одного ее вида замутило. Прислушался к своим ощущениям и тут же почувствовал острые позывы рвоты. Да и желудок мигом прихватило. Проблевался до желтой слизи и тут же вцепился в поясной ремень. Не расстегнул, а разодрал его так, что погнулась пряжка и клепки отлетели. Едва успел стащить штаны и слегка присесть, расставив ноги, как пронесло с убойной музычкой. Опустил взгляд, посмотрел на жиденький светло-серый понос с кровавыми студенистыми бляшками, веером разбрызганный по снегу, и нервно дернул подбородком: — Похоже, все же угораздило?»
Брезгливо морщась, подтерся носовым платком, натянул штаны. Привел одежду в порядок и, покопавшись в аптечке, нашел упаковку лоперамида. Кинул в рот пару капсул. Запил водой и после недолгих раздумий выщелкнул из фольги еще парочку и протолкнул в горло. Посмотрел на початую упаковку и подумал: «Осталось четыре штуки. На два приема. А что дальше?.. Да не проблема. Можно будет коры дубовой пожевать или углей пережженных — тоже абсорбент неплохой… Ничего. Переживу как-нибудь. Мне бы только до богомольцев этих пришибленных добраться, а там чем-нибудь точно у них разживусь, каким-то толковым народным средством. Да обязательно у них что-то найдется. Они же на это дело — большие умельцы».
Собрался, вырезал устойчивый удобный костыль с широкой развилкой. Зажал его под мышкой и посмотрел вниз на склон сопки: «Нет. Здесь я с хромой культяпкой точно не спущусь. Нечего и пробовать. Надо отходить и искать пологий спуск. Все. Больше никакого риска».
Через полчаса набрел на узкую, но сравнительно пологую расщелину в скалах. Спускался с предельной осторожностью, но все же несколько раз, неудачно наступив на раненую ногу, проехался на спине, на заднице, судорожно цепляясь за кусты. Продрался через тальниковую крепь и с огромным облегчением ступил на присыпанный снегом гладкий речной лед. Потыкал в него костылем и, убедившись в его достаточной крепости, поковылял к противоположному берегу, поглядывая с опаской на торчащие то тут, то там остро обломанные полусгнившие топляки.
