Он облегченно вздохнул, когда Ваняшин повернулся и стал неторопливо спускаться по лестнице. Пока все шло, как было задумано. И тот в квартире, вряд ли будет торчать у двери, наверняка пойдет к окну, понаблюдать, куда проследует ночной визитер. А Грек тем временем успеет проскочить от стены на лестницу и спуститься вниз, затаившись между входными дверями подъезда. По большому счету можно было и не подниматься сюда. Пусть бы поднялся один Ваняшин и позвонил. Но как быть, если тот в квартире, вдруг откроет дверь. Ведь лейтенанту могла понадобиться помощь. Но тут же капитан поймал себя на мысли, что дело вовсе заключалось не в помощи. Ваняшин здоровый как бык и сам любого заломает. Это, пожалуй, и было основной причиной. Тот человек, мог открыть дверь и Ваняшин без особого труда скрутил бы ему руки. И вышло бы так, что Грек как будто бы струсил и остался в стороне. Хотя идея, подняться сюда, принадлежала именно ему. Поэтому, капитан не мог остаться там в подъезде. Зато, если он задержит того человека и если тот окажется убийцей Молчанова, дело может ограничиться не только одной благодарностью, но и повышением в звании. Надо только постараться. И Сан Саныч на это готов. В неплотно прикрытую дверь подъезда он увидел, как Ваняшин подошел к машине, отпер дверь, сел и завел мотор. Нисколько не сомневался, что и тот человек, притаившись у окна, наверняка, наблюдает за действиями молодого лейтенанта. А, увидев, что тот отъезжает, постарается выйти, а вот тут Сан Саныч Греков его и припечатает к стенке.
На всякий случай Грек решил проверить на месте ли служебное удостоверение. Удостоверение оказалось на месте, в кармане рубашки. А вот пистолет… Грек вспомнил, выезжая на труп, не ожидал, что события развернутся, таким образом, и посчитал излишним таскать с собой пистолет. И не взял его, помня высказывание начальника управления, что главное при задержании преступника ни пистолет, а умение оперативника обезвредить его, что называется, голыми руками. Примерно в такой ситуации сейчас и оказался Грек, услыхав, как наверху, на пятом этаже открылась дверь и тут же закрылась. С минуту в подъезде было тихо. Грек почувствовал, что вся спина его покрылась липким потом, и рубашка прилипла к телу. Вдруг, тот человек вооружен. Тогда попробуй, обезвредь его голыми руками. Начальнику хорошо ценные указания да советы давать. Грек тихонечко вздохнул, услышав, почти бесшумные шаги по лестнице. Кто-то спускался. И Грек нисколько не сомневался в том, что спускается именно тот, кто находился в семьдесят пятой квартире. Он ткнулся лицом к входной двери, через щель, оглядывая часть улицы и особенно то место, где только что стояла машина Ваняшина. Лучше бы и не уезжал лейтенант. С ним было как-то спокойней. А теперь Грек почувствовал, как у него защемило в груди. Переборов волнение, Грек достал из кармана авторучку. Взял ее в руку, словно это вовсе и не авторучка, а пистолет. Главное только не дать возможность тому человеку, рассмотреть, чего у Грека в руке. Пусть он чуть пройдет вперед, на полшага. Нет, лучше на шаг. А потом Грек резко выскочит и ткнет ему в спину авторучкой, той стороной, где кнопка. Пару дней назад, покупая четырехцветную ручку в киоске, еще пошутил по поводу ее утолщенного размера. А теперь, как оказалось, размерчик пришелся в самый раз В темноте можно принять за ствол пистолета.
Внизу, в подъезде было темно, поэтому разглядеть лица того человека Грек не мог. Роста он был, пожалуй, равного с Греком и телосложением вроде такой же. Так, по крайней мере, показалось самому Греку. Одет, как показалось, в спортивный костюм. На ногах – кроссовки. На голове бейсболка, козырек которой надвинут низко на глаза. Но сейчас Греку особенно некогда было его разглядывать. Надо остановить его и любой ценой продержаться до прихода Ваняшина. У Лешки пистолет на месте, в кобуре под мышкой. Вот тогда они и обыщут его. А пока Грек один, обыскивать его он не станет.
Грек все подрассчитал. Когда спешащий выйти человек оказался примерно на метр впереди Грека, капитан выскочил из-под лестницы и, ткнув того авторучкой в спину, закричал:
– Стоять, милиция! Не двигаться! Стрелять буду!
Кажется, подействовало. Тот человек замер, как статуя, не шелохнувшись, а Грек глянул в чуть приоткрытую дверь. «Ну, где же этот раздолбай, Ваняшин?» – подумал капитан. Вот и пошли такого, сам пожалеешь после. И Грек пожалел, потому что в следующее мгновение, человек стоящий перед ним, вдруг сделал резкий выпад в сторону, при этом развернулся, ударив Грека по руке, держащей авторучку, а когда та отлетела, выхватил из-под куртки пистолет и, не целясь, выстрелил.
Пуля пролетела над самой головой обезумевшего от страха капитана. Грек инстинктивно присел, ожидая второго выстрела. Но его не произошло. Человек ударил ногой по двери, и когда та раскрылась, прыгнул из подъезда на улицу.
– Ни хрена себе, – только и проговорил Грек, понемногу приходя в себя. От выстрела ему заложило уши. И вот левое, как будто понемногу стало отходить, а правым он ничего не слышал. И перепугался еще больше. Не хватало еще из-за этой сволочи глухим остаться. Вдруг перепонка лопнула.
Когда Ваняшин появился в подъезде, Грек пожаловался:
– Лешка, этот педик штопанный чуть меня не пристрелил. Я ему авторучку в спину, а он как жахнет из пистолета. Чуть в меня не попал. Теперь правым ухом ничего не слышу. Крикни мне в него чего-нибудь, – попросил Грек.
– Мудак! – что есть силы, крикнул Ваняшин в ухо капитану.
Грек почувствовал, будто у него что-то шевельнулось в ухе, и слышать он стал, как и прежде. И тут же испуг на лице сменился улыбкой.
– Спасибо тебе, Леша.
Ваняшин плюнул и вышел из подъезда, осматриваясь по сторонам. Следом вывалился Грек. Он чувствовал себя виноватым и потому молчал. Ваняшин покосился на него и протяжно вздохнул. Вот послал бог напарника. Усы у Грека от обиды зашевелились.
– Ну, знаешь что, ты тоже хорош. И нечего тут плеваться, – сделал Грек лейтенанту серьезное замечание.
Ваняшин уставился на усача.
– Чего?
– Да, да. Уехал и с концами.
– Капитан, ты же мне сам велел отогнать машину. А ему из окна пятого этажа половину улицы видно. Мне пришлось, чуть ли не до перекрестка отъехать. Там машину оставил и сразу к тебе. А вот ты лучше скажи, почему ствол свой не взял? Чего мы теперь Туманову скажем? Как обосрались? И все только потому, что капитан Греков решил обойтись без пистолета.
Услыхав про майора, Грек сразу загрустил. Хотел, как лучше, а получилось плохо. Вот уж воистину, путь к славе лежит через терние. И попробуй теперь объяснить, что это все случайность. Майор скажет, что это халатность и разгильдяйство. По поводу первого, Грек готов согласиться, а по поводу второго, нет. Но лучше будет промолчать и не возражать. Вот, чем обернулась инициатива. Может, и было бы все хорошо, если б не этот Ваняшин. На молодого коллегу, капитан обиделся. Досада брала. Зачем только впутался в это дело? Забыл, что инициатива наказуема. Но ничего, не позднее, чем завтра, Греку напомнят об этом. И напомнят хорошо. Он посмотрел на часы. Было уже половина третьего. Значит, не завтра, а сегодня. «Ну, Сан Саныч, готовь задницу. Надерут тебе ее, как следует», – грустно подумал про себя Грек.
Федор молча поднимался по лестнице. За ним топал Ваняшин, а Греку после всего того, что пришлось выслушать в кабинете Туманова, вообще не хотелось идти с ними. В довершение всего, майор назвал его – растяпой.
– Николаич, это все Лешка виноват. Я ему сказал, чтоб отогнал машину и бегом ко мне. А он, гад, не торопился. Ну, а разве тот тип будет ждать. Он ведь мне чуть башку не снес. В миллиметрике пуля от головы пролетела. Еще бы чуть-чуть и вы бы хоронили меня, – Грек нарочно хотел разжалобить Туманова. Пусть наорет на него. Пусть обзывает, какими хочешь словами, но лишь бы выговорешника не было. Срок подходит майора получать, а тут такое.
Грек вздохнул. Разговор происходил без Ваняшина. Но в последний момент, когда Грек попытался свалить вину на молодого лейтенанта, тот вдруг вошел в кабинет. Вот незадача получилась. Ну промолчал бы этот Ваняшин. Так нет же. Никакого уважения к старшему товарищу да еще своему непосредственному наставнику.
– Ты на меня не вали, – напустился Ваняшин на сразу приумолкшего Грека. – Лучше скажи, Николаичу, почему ты свой пистолет не взял.
При этих словах Ваняшина, Грек поморщился, как от зубной боли. Окончательно его решил добить Леха.
– Чего молчишь-то? – присоединился майор Туманов к нападкам лейтенанта и сказал: – Растяпа ты, Грек. Только языком трепаться и умеешь.
Ох, и стеганули тогда слова майора Сан Саныча по самолюбию. Ладно, ничего. Сан Саныч стерпит. Но они еще узнают, кто здесь растяпа.
Он вообще не хотел ехать с ним на осмотр квартиры убитого Молчанова. Раз они сомневаются в его способностях, пусть едут вдвоем. Но только, куда они без Сан Саныча. Перед тем, как выехать, майор заглянул в соседний кабинет, где сидел Грек и сказал:
