«Шорк, шорк, шу-шу-шу» — пели с шипением и гулом на дороге колеса. «У-у-у-гу» — утробно-низко, на одной ноте выл двигатель — в его завывающем реве была огромная сила и тупое упорство.
— А все-таки хорошо, что мы не вернули двигатель, товарищ подполковник, — заметил неожиданно Алик тоном, в котором слышалось плохо скрытое торжество. — Разве на старом мы бы держали такую скорость?
— Как не вернули? — повернулся к нему Тура.
— Завгар сказал: «Пока поезди…»
Тура помолчал, судорожно вздохнул, как всхлипнул — с ним такое случалось, когда он сдерживал в себе взрывной всплеск гнева, очень медленно спросил:
— Ты начальнику Мубекирмонтажа намекнул, конечно, что это я прошу движок?
— Да упаси Бог! — заерзал Алик. — Мне Фархад, водитель Назраткулова, сказал, что у них там на складе есть неработающий электрогенератор с новым движком…
— Это я знаю! — отрезал Тура.
— Ну да, я и сказал начальнику Мубекирмонтажа, что пока, мол, валяется исправное оборудование без дела, хорошо бы для государственного интереса снять движок, пока его не украли. Нам, пока фонды не спустили, без хорошего движка на оперативной машине — хоть стой, хоть падай…
— Да слышал я всю эту галиматью! — крикнул Тура, передразнил: — «Пока валяется… пока не украли… пока поезди…» Я же тебе приказал вернуть?
— Не успел, товарищ подполковник, — шофер Алик явно не понимал, какие серьезные последствия могли проистечь из его ловкости. — И то сказать, если б я себе взял. А то на государственную машину! Со старым двигателем мы бы сейчас знаете где были? Да и о вас я заботился, Тура Халматович! Начальник розыска области — а ездите на какой-то лохматке!…
— Завтра чтоб двигатель был в тресте!
— Слушаюсь!
Алик что-то проворчал, включил радио. Пел Шерали Джураев, которого Тура выделял среди других популярных артистов. Но сейчас казалось, что его голос будто жарко колышет облепившую со всех сторон горячую сухую массу воздуха.
Мубек объехали стороной, сэкономили километров двадцать.
Дорога впереди дымилась от жары, на асфальт было горячо смотреть. Несколько часов назад в этом туманном мареве пролетел Кореец.
«Почему Пак не сидел у меня в кабинете, в управлении, как договаривались, а помчался в кафе „Чиройли“ — „Красота“? За шестьдесят с лишним километров от Мубека, почти на границе с соседней республикой?! Дежурный не мог ничего об этом сказать. По службе или по личным делам? Кореец не мог просто сорваться и уехать! Он обязательно предупредил бы. Из-за чего же могла возникнуть перестрелка?»
Иногда мысли Туры без видимой связи перескакивали на разговор с Тулкуном Азимовым.
Конечно, могли ехать и «дальнобойщики»…
Так называли здесь шоферов, ворочающих не только рулем, но и большими деньгами на дальних рейсах с ранними фруктами. Вместе с жуликами-руководителями автохозяйств и продажными бланками путевок и толстым рублем в кармане вертели они крутые дела. Короли кривой дороги…
Только незачем им ехать на Дарвазу. Путь «дальнобойщиков» из Дарвазы! Мимо «Золотого моста»…
Про «Золотой мост» через сбросовый оросительный канал в двадцати километрах от Дарвазы, где находился пост ГАИ, ходили легенды. Поговаривали, будто «дальнобойщики» редко переезжали его по одному, а собирались пять-шесть машин к ночи поближе, вручали кому-то из гаишников пятьсот — шестьсот рублей, и тот «проводил» караван по мосту. Неизвестно только — кто давал и кто брал.
Так ли было или иначе — самому Туре не было случая в этом убедиться. Да и никогда не относилось взяточничество к линии уголовного розыска. Не наше это дело, как говорится…
«Дальнобойщики» не ходят на легковых. Невыгодно. Нет, не левые фрукты возили по беспутью мимо Урчашмы.
Похоже, что человек, поперший на «Волге» через степь вместо дороги Урчашма — Дарваза, имел все-таки отношение к тому, чем занимается Халматов…
— Вода, — сказал Алик еще обиженным голосом, но не обратить внимания Халматова на мираж было выше его сил: — Вода — обман…
На самом солнцепеке впереди появились чистые, чуть зеленоватые лужи. Дальше переливалась обширная лагуна. Вода текла по асфальту. Идущие впереди машины плыли, отражаясь длинными продолговатыми тенями в воде. Вместо брызг из-под колес вырывались ослепительные блики.
Ехали быстро. Вот-вот должен был появиться Седьмой магистральный канал, а там до «Чиройли» было уже рукой подать. А конца-края зеленому заливу несуществующего потопа было не видать. По мере приближения вода впереди отступала, они никак не могли ее настичь.
«… Что могло привести Пака в „Чиройли“? Я точно знаю, что это кафе никогда у нас не фигурировало…»
Халматов думал как розыскник. Он по-другому и думать-то не умел.
«… Явка, подскок на задержание, контрольная встреча, свиданка „накоротке“ — пошептаться или кого-то пугануть. Больше ему там нечего было делать. Но тогда бы я знал об этом». Пак был его заместителем, одним из его сотрудников, таким, как он сам, Тура, как другие, кто подписался жить странной этой жизнью и был специально подготовлен к ней и обучен.
И тут Тура вдруг впервые подумал о Большом Корейце — огромном молодом мужике, безнадежно смелом и бесконечно хитром, в которого, разорвав кровеносные сосуды, нервы и мышцы, всадили несколько часов назад заряд свинца.
— О-о-о!.. — вырвалось у него громко. — О-у-о!..
И стон этот был страшен, как хрип подраненного тигра.
— Вам плохо, устоз? — обернулся к нем Алик, на сердце у которого было легко: всеми правдами и неправдами он решил сохранить новый двигатель, ни в коем случае не отдавать Мубекирмонтажу.
— Давай-давай, — очнувшись от воспоминаний о Паке, как от обморока, сказал Тура. — Гони во всю мочь…
Сообщение о стрельбе в «Чиройли» поступило одновременно двум райотделам, граничащим вдоль автомобильной дороги. Третье, чуть запоздав, попало в райотдел соседней области, граница с которой проходила неподалеку. Поэтому на месте происшествия оказались сразу несколько оперативных групп и столько же машин «скорой помощи».
Тура еще издали увидел сиренево-синюю мигающую круговерть тревожных огней — обочины шоссе были заняты машинами с номерными знаками Мубека. Колонна, в которой двигалась «Волга» Халматова, шла между ними в узком коридоре, заполненном запахами горячего железа, краски, бензина. Водители снижали скорость, чтобы все лучше увидеть и запомнить, не обращая внимания на нетерпеливые окрики и энергичные отмашки инспекторов госавтоинспекции.
— Проезжайте! Проезжайте, не задерживайте!.. — крикнул один из инспекторов Туре, заметив, что его шофер собирается припарковаться. — А-а… — узнав Туру, он махнул рукой.
— Сюда, — показал Халматов, не обращая внимания на инспектора.
Машину удалось поставить только в самом конце стоянки, над прудом. Напротив, под деревом, Халматов увидел машину Пака. «Москвич» стоял у самой обочины. Все места кругом были заняты транспортом, сбоку, рядом, стояла патрульная машина ГАИ.
«… Пак не поставил бы машину бочком, если бы место это рядом было свободным, — сразу заметил Халматов. — Патрульная машина стоит на месте другой, рядом с которой припарковался Пак. Та машина ушла…»
Стараясь подавить невольное чувство вины за то, что он, начальник розыска области, приехал на место преступления последним, Тура двинулся к залитым зноем мосткам. Мутный пруд пузырился, казалось, вот-вот закипит.
В кафе было тихо. Осмотр места происшествия уже закончился. Тура сразу это понял. Зря, выходит, так напрягал Алик свой мотор от электрогенератора. За центральным столиком против раздачи начальник следственного отделения дописывал протокол.
— Тура Халматович…
К нему подошел начальник райотдела Равшан Гапуров — Чингизид, как его иногда называли за глаза, — тяжелый, без шеи, медлительный, слегка косивший черным красивым глазом. От этого у Гапурова был всегда сонный вид — прекрасный камуфляж для деятельного, властно-резкого, очень умного милиционера. Тура всегда помнил об этом — когда-то они котировались оба на должность начальника областного уголовного розыска. Тогда Эргашев предпочел Туру. Оба об этом никогда не забывали, хотя и не соперничали открыто.
Халматов перебил его:
— Пак жив?
— Жив. Генерал добился вертолета, их сразу отправили, — обстоятельно, как всегда, принялся объяснять Гапуров. — Но парень этот, с Корейцем который был, — тот сразу умер. Личность пока не установлена. А Пак сейчас в Мубеке, в областной больнице. Там старший оперуполномоченный из министерства. Если Пак придет в себя, он с ним пошепчется…
— Как его состояние?
— Очень тяжелое, — вздохнул Равшан.
— А ранений?
— Одно. Но опасное для жизни — в грудь. У того, кто убит, два ранения.
— Гильзы нашли? Из чего он стрелял? — допытывался Тура.
Гапуров тяжело отдувался. Как оказавшемуся старшим по должности и званию среди прибывших, ему пришлось возглавлять розыск по горячим следам, взять под контроль первоначальные мероприятия. Не дожидаясь приезда Туры, он ввел в действие систему поиска, переход на усиленный вариант несения службы личного состава региона, закрытие дорог, досмотр общественного и личного транспорта. Информация за его подписью легла и на стол министра, к вящему неудовольствию прибывшего всего на несколько минут позже заместителя начальника Мубекского областного управления Назраткулова.
