— Ты, должно быть, пьяна или свихнулась, — мрачно отозвалась Эллен.
Кэрол поставила стакан и вышла из-за стойки бара.
Я во все глаза следил, как она не спеша пересекает комнату, виляя всем телом, дабы добиться максимального эффекта от своей сексапильности. Полные груди совсем вылезли наружу из глубокого декольте миниатюрной ночной рубашки, и сейчас колыхались в такт шагам Кэрол, а прелестная попка вызывающе вихляла упругими полушариями ягодиц. Кэрол остановилась, не доходя двух футов до старшей сестры, и положила руки на бедра.
— Ну, так что ты мне говорила? Про какой-то там загородный санаторий? — Ее интонация была сплошной издевкой. — Ну, то самое место, где моя рассудительная старшая сестра, по ее словам, занималась физическими упражнениями для достижения гармонии тела. Единственное, чего ты мне не сообщила, какими именно упражнениями, и для каких именно частей тела, и какие мышцы конкретно достигли наивысшей эластичности к тому времени, когда ты закончила оздоровительный курс.
— Никак не возьму в толк, что за чертовщину ты несешь, — устало произнесла Эллен.
— Да я толкую о прелестной клинике Лэндела, — окрысилась на нее Кэрол. — Не может же быть такого, чтобы ты успела обо всем позабыть? Это же тот самый мужской публичный дом — теперь вспомни-ка! — где так щедро предоставляется суррогат, или, иными словами, шлюха-самец, в личное пользование. И какой еще самец! Здоровенный, волосатый, который заваливается на тебя по первому требованию, не так ли?
— Я уже предупреждала тебя, не смей говорить мне гадости! — резко заявила Эллен. — Ты даже не знаешь, о чем говоришь. Клиника доктора Лэндела — это…
— Бардак, где в роли шлюх выступают мужики, — прервав сестру, закончила за нее Кэрол.
— Да как у тебя только язык поворачивается! — возмутилась Эллен Драри. — Сейчас же замолчи!
— Все эти месяцы ты стояла на страже моей морали, назначив сама себя на роль моей опекунши, — процедила сквозь зубы Кэрол. — Не позволяла мне никакой личной жизни. Да вот только рыльце-то в пуху оказалось у тебя, и будучи нимф…
— Заткнись! — прервала Эллен, еле сдерживаясь.
— Заткнуться? — Кэрол зло засмеялась. — Да я еще и не начинала говорить. Лишь собираюсь сказать, что ты…
Раздался звук смачной оплеухи, и на щеке младшей сестры явственно отпечатался след пятерни Эллен. Мгновение она стояла и с изумлением таращила глаза на старшую сестру, а затем с горловым рычанием ринулась на обидчицу, нацелив на ту острые ногти. Эллен Драри испустила пронзительный крик, перед тем как их телам столкнуться, и через несколько секунд обе уже катались по полу. С того места, где я сидел, это выглядело как одна из тех обычных потасовок между сестрами, где в ход идет весь женский арсенал — царапание, кусание и выдирание волос. Ночная сорочка Кэрол — назовем это так — заголилась еще выше, и ткань узеньких трусиков натянулась до того, что, казалось, вот-вот порвется. Такого можно было ожидать в любую секунду, судя по тому, как Кэрол напрягалась, борясь со своей сестрой, пока они обе катались по полу. Платье Эллен задралось до талии, и она уже больше не выглядела элегантной. На краткий миг моему взору предстали очертания пикантного холмика, когда она, широко раздвинув ноги, пыталась сбросить с себя младшую сестру. Разнимать их было равносильно тому, как с завязанными глазами сунуться в клетку с дикими кошками — лучше и не пытаться, — а посему я занялся тем, что начал готовить себе новую выпивку.
Чуть позже зазвонил телефон, и я глянул оценивающе на обеих женщин, все еще катающихся по полу. Кэрол, по-видимому, на данный момент добилась некоторого преимущества, ибо восседала на сестре и, вцепившись обеими руками в волосы Эллен, методически молотила ее головой об пол. Трусики на ней наконец-то лопнули, и ее обнаженные ягодицы несколько портили глубокие красные царапины в тех местах, куда Эллен успела вонзить свои длинные ногти. Из-за резких телодвижений груди мотались вовсю. Меня тут же осенило, что ни одна из них ни сию минуту, ни чуть позже не сможет ответить на телефонный звонок, поэтому я сам подошел к аппарату на небольшом, ручной работы столике и снял трубку.
— Мисс Эллен Драри, пожалуйста, — попросил мужской голос.
— Извините, — сообщил я невидимому абоненту, — но она… уф… у нее сейчас заняты и руки и ноги.
— Речь идет о деле чрезвычайной важности, — стал канючить голос. — Не будет преувеличением, если скажу: вопрос стоит о жизни и смерти.
В голосе прозвучали показавшиеся мне знакомыми басовые нотки.
— Доктор Лэндел? — осведомился я.
— Да. — В голосе проскользнуло вкрадчивое подозрение. — С кем я говорю?
— Это Дэнни Бойд, — успокоил я.
— Бойд. — В голосе прозвучало облегчение. — Честно говоря, я надеялся застать вас здесь или же, по крайней мере, оставить вам сообщение. Вначале пытался звонить в офис, но секретарша сказала, что не видела вас с самого утра, после того как вы отбыли ко мне в клинику и…
— Вы, наверное, рассчитали время, когда вам надо было звонить Эллен Драри, — холодно прервал я. — Позвони вы чуть раньше, и избавили бы меня от неприятностей, связанных с тем, что, приняв по ошибке сестру за Эллен, выболтал ей много лишнего.
— О?! — Если его голос и звучал виновато, то я этого, признаться, не расслышал. — Ну, весьма сожалею, что так вышло, но сейчас это не столь уж важно. Мне был звонок от Беверли Гамильтон не далее чем пятнадцать минут назад, и она едва ли не сходит с ума. Дело в том, что ей позвонил Бэйкер и требует пятьдесят тысяч долларов в обмен на ее историю болезни. Сказал, что перезвонит ближе к ночи и сообщит, где и как может состояться обмен. Я сказал ей, что нанял вас, чтобы вернуть обратно истории болезни и…
— Истории болезни — именно так: во множественном числе или я ослышался? — Он наверняка услышал, как я заскрежетал зубами в трубку. — Именно так ей и сказали?
— Да, а что тут такого? — последовала пауза, пока до него наконец дошло. — Ох, теперь понимаю. Да, об этом-то я не подумал — не до того было. Вы уж меня из…
— Забудьте об этом, — прервал я, не дожидаясь конца фразы. — Я отправляюсь к ней с визитом в самое ближайшее время.
— Вот и хорошо. — Судя по голосу, доктору явно полегчало. — Полагаю, это та самая ниточка, что приведет нас к Бэйкеру, не так ли?
— По-моему — да, та самая, — ответил я и положил трубку.
На мой взгляд, схватка между двумя сестрами закончилась вничью по причине полного истощения сил с обеих сторон. Кэрол Драри лежала ничком, а то, что осталось от ее хламиды, то бишь ночной рубашки, оказалось накрученным на самые плечи. Обилие царапин на ягодицах делало их похожими на рельефные карты двух горных гребней. Несколько ниже, между слегка раскинутых ног, просматривалась влажная полоска волос рыжеватого цвета. Бок о бок с ней, только на спине, вытянулась Эллен: глаза ее были закрыты, дыхание вырывалось с трудом. Платье было разорвано по всей длине, открывая лифчик, который туго натягивали ходуном ходившие груди, и голубые штанишки, казавшиеся более темными на самом интересном для мужчин месте из-за волос, просвечивающих через тонкую ткань.
Я вытащил из бумажника свою визитную карточку, опустился на колени рядом с Эллен и осторожно подсунул визитку под резинку ее штанишек. Один голубой глаз приоткрылся и с ненавистью глянул на меня, пока я вставал с колен.
— Сейчас не самый подходящий момент, как мне кажется, для представления по всей форме, — вежливо заметил я. — Поэтому я просто решил оставить вам свою визитную карточку.
Она издала тихий звук, похожий на стон, прежде чем смогла перевернуться на живот. «Старик-то мой, оказывается, был прав, — подумал я, пока направлялся к двери. — Он всегда утверждал, что семья только становится крепче, если ее члены время от времени валтузят друг друга до потери сознания».
Беверли Гамильтон проживала в одном из тех шикарных, недоступных для простых смертных пригородов Коннектикута, ставших особенно престижными в последнее время, где строительство самого скромного жилья обходится минимум в сотню тысяч долларов. Живописные подъездные дорожки проложены так, чтобы лишний раз подчеркнуть респектабельность каждого дома, иными словами, чтобы до него нелегко было добраться, дабы — не дай Бог! — лишний раз не потревожить покой обитателей, и я сильно подозреваю, что каждая собака здесь непременно носит усыпанный бриллиантами ошейник.
Гравий на подъездной дорожке был тщательно разровнен граблями, а газоны, судя по всему, были пострижены не иначе как маникюрными ножницами. Я припарковался напротив помпезного сооружения, затем поднялся по трем выложенным мрамором ступеням, ведущим на крыльцо, и нажал кнопку дверного звонка. Приглушенные мелодичные трели донеслись откуда-то изнутри, и затем на крыльце включился свет. Дверь открылась — в проеме стоял какой-то мужик и глядел на меня так, словно я в который раз принес ему извещение на сделанный по почте заказ, уже отвергнутый им по той простой причине, что он ничего не заказывал.
