Ознакомительная версия.
Я не присел, я упал на колено, стукнувшись о бетонный обломок. Боль встряхнула меня, и даже показалось, что время ускорило свой ход… Нет, не показалось. Я стремительно высунулся из укрытия и выпустил в темноту короткую очередь. И тут же напоролся на ответные выстрелы, один из которых выщербил ямку в стене в сантиметре от моего лица. Острая крошка впилась мне в щеку. Боли я не почувствовал, но лег, чуть изменив позицию. И снова выстрелил.
Огоньки ответной очереди, как показалось мне, отодвинулись на несколько шагов назад. И выстрелы были не столь меткими. Похоже, противник отступал. Я послал вдогонку еще с полдюжины пуль, но боевик не отозвался. Я мог бы подумать, что с ним покончено, если бы не слышал отдаленный шум его шагов. Он уходил тяжело, натужно, как будто тащил на себе весомый груз. Может, раненого с поля боя выносил… Если так, то исполнял он благородную миссию, и достоин был уважения. И даже жалости. Но только не пощады. Жалость и пощада в данном случае и близко не были синонимами. Я мог жалеть противника, но не имел права отпустить его так просто. Нельзя, чтобы он отошел на безопасное расстояние. Возможно, в машине у него находится гранатомет, и он вернется сюда и уничтожит меня шквалом огня. Или вызовет подмогу с тяжелым оружием… Нет, я не должен был его отпускать.
Я стрелял на звук, пока в магазине не закончились патроны. Я перезаряжал автомат, а шум шагов продолжал пилить нервы. Израсходовал третий по счету рожок, но боевику хоть бы хны. Только хруст под ногами и ни стонов, ни ругани. А в итоге он добрался до конца коридора и скрылся в шахте первого спуска.
Сейчас он поднимется наверх, доберется до своей машины, и если в ней есть гранатомет, я не должен буду позволить ему сделать выстрел. Я должен встретить противника у самого входа, где он меня не ждет.
У меня еще было в запасе время, и я мог сбегать за фонарем из тех, что лежали в коробке. Но вначале я обследовал тот, который был разбит пулей. Восстановить его в моих условиях не смог бы даже сам Кулибин, если, конечно, не прибегать к двум уцелевшим фонарям. Зато в нем сохранился съемный аккумулятор, а это запас питания, что само по себе очень ценно.
Снятый аккумулятор я бросил в коробку, а взамен взял целый фонарь. С ним вышел в коридор, осветив пространство перед собой, подошел к лежащему на полу человеку. Он был мертв. Одна пуля попала в грудь, в тонкую расщелину между карманами разгрузки, заполненными снаряженными магазинами, которые могли бы защитить его. Что называется, не повезло. Автомат валялся рядом. Что ж, таким добром не разбрасываются. Но его я заберу на обратном пути, как и тот «АКМ», который украшал захламленный пол в нескольких шагах от меня. Автомат валялся сам по себе, а его владельца нигде не было. От него осталась только кровь на полу. Значит, все-таки уцелевший боевик вынес раненого товарища. Что ж, честь ему за это и хвала.
Автоматы я заберу на обратном пути… Стоп! А зачем они мне?
Видимо, перестрелка и визжащие пули над головой отрезвили меня. Именно поэтому я серьезно задумался над вопросом – а оно мне нужно? Зачем я должен рисковать в одиночку, если сюда можно пригнать роту спецназа, которая вывернет наизнанку весь подземный завод со всей его начинкой. Ну, конечно же! Сейчас я уничтожу препятствие на своем пути, сяду в джип и прямо через степь, по бездорожью помчусь, куда глаза глядят… Топлива в машине, правда, маловато, но ведь есть еще машина, на которой прибыли сюда мои преследователи. Или у них бензин позаимствую, или просто воспользуюсь их транспортом… Да, хорошо, что я побывал в этой передряге. Извилины, принявшие было упрямо ровную линию, вернулись в привычное, изгибистое положение. И по ним уже змеятся умные мысли, если я всерьез думаю о бегстве.
Я так увлекся спасительной идеей, что даже махнул рукой на коробку, оставшуюся в шахте очередного спуска. Как-нибудь обойдусь тем, что имеется в наличии. А обладал я немалым богатством – один защитный костюм с респираторной маской чего стоит. И автомат с двумя магазинами… Вернее, с тремя. Нагнувшись, я отстегнул от брошенного оружия рожок. Пусть он и не полный, но все же.
В дальнем конце коридора, у проема лестничной шахты, я обнаружил еще один труп боевика. Вид более чем неприглядный: лицо обезображено пулями, в теле несколько ран. Похоже, уцелевший преследователь, отступая, прикрывался им, как щитом. А я, получалось, добивал раненого. Выходило, что мы оба свиньи. Каждый думал о себе, о собственной безопасности… Но я-то стрелял во врага, а противник прикрывался другом. К тому же, лежавший передо мной боевик мог умереть еще до того, как его тело превратилось в щит.
И все же осадок на душе остался. Под этим гнетущим впечатлением я поднялся наверх, осторожно выглянул из входного проема. И тут же из-за обломков бетонного парапета, метрах в двадцати от меня с громким дробным стуком высветился смертельный огонек. Выстрелы прозвучали так внезапно, что у меня просто не было возможности спрятать голову. Но мне повезло: первые несколько пуль просвистели у меня над ухом и в рикошете завизжали за спиной. А остальные ударили в пустоту, еще мгновение назад заполненную моей головой.
Увы, но противник имел надо мной полное превосходство. Он контролировал ситуацию, а не я. Он держал на прицеле входной проем, в то время как у меня не было даже возможности высунуть голову. И еще он мог менять позицию, я мог лишь маневрировать по высоте в узком пространстве выхода… Выход был, а положение казалось безвыходным.
Для острастки я высунул автомат, оставив голову под защитой бетонного прикрытия, сделал несколько выстрелов. Но этим я мог выразить лишь глубину своего отчаяния, и даже чудо не помогло бы мне поразить цель. Разумеется, противник уцелел и высмеял меня длинной очередью. Пули беспрепятственно влетали в темноту бетонного короба, смятого давней ударной волной ядерного взрыва, но по-прежнему обладавшего кремниевой крепостью. Они бились о трещины и выступы некогда монолитной железобетонной стены, рикошетили, разлетались по сторонам. Одна такая пуля едва не задела меня, пролетев над головой.
Был у нас в армии случай. Ротный, заступая на дежурство, снаряжал в оружейке табельный пистолет. О чем он тогда думал, непонятно, но произошел непредусмотренный выстрел, и пуля, отскочив от стенки в оружейной комнате, вылетела в коридор казармы, где у тумбочки стоял дневальный. Пуля и дальше продолжала выкидывать коленца, отскакивая от стен. В конце концов, пролетев по совершенно немыслимой траектории, она стукнула дневального в лоб. Убойную силу она к тому времени утратила окончательно, но тем не менее солдата приводили в чувство очень долго.
А пуля, что взвизгнула над моей головой, еще обладала достаточной силой, чтобы летально нарушить целостность моего черепа. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как спуститься вниз на лестничный пролет. А что дальше?
Похоже, гранатометом боевик не располагал, иначе бы меня уже размазало по стене ударной волной обычного, но от этого не менее опасного взрыва. Но противник продолжал держать меня под контролем, а это значило, что путь к джипу для меня заказан. Сейчас прибудет подкрепление, и тогда меня добьют окончательно. Пока не поздно, я должен был затеряться в темноте подземелья.
Стараясь не шуметь, с выключенным фонарем я спускался вниз. Признаться, на душе было жутковато. Но темнота меня не пугала – напротив, сейчас я воспринимал ее как своего друга. Монстры подземелья существуют в детских страшилках, и почему-то их боятся гораздо больше, чем обычных, но вооруженных людей. На самом же деле человек с автоматом гораздо страшней, но предельно ясно это становится после того, как над твоей психикой поглумятся быстролетные и визжащие светлячки трассеров в латунных оболочках со свинцовыми сердечниками.
Когда-то лестница была облагорожена перилами, но их давно уже сняли на металлолом. Впрочем, я не боялся свалиться куда-то вбок, куда больше меня волновали проломы в лестничных маршах. Но я уже знал, как преодолевать их, и справлялся с ними даже в темноте и на ощупь. Один, второй… Вот-вот я должен был добраться до знакомого коридора, но вдруг споткнулся, как оказалось, на ровном месте. В попытке удержать равновесие интуитивно схватился за несуществующие перила. А ведь знал, что их нет.
Я свалился с одного пролета на другой, но несчастья и дальше продолжали преследовать меня. На этот раз я не был обременен тяжелой коробкой – казалось бы, запросто мог удержать равновесие. Но может быть, именно дополнительной тяжести мне для этого и не хватило. К тому же подвела скользкая подошва защитного костюма. Я упал, кубарем скатившись на лестничную площадку. Больно ударился головой о какой-то выступ, стукнулся локтем о кирпич. Впрочем, из игры это меня не вывело – я смог подняться и, отряхнувшись, продолжить путь. Правда, я больше решил не пренебрегать фонарем. Нащупал его, поднял с полу, нажал на кнопку, но включилась только досада в моей душе, комариным писком упрекая меня в нерасторопности. Корпус фонаря и стекло выдержали удар, зато разбилась одна маленькая, но такая необходимая деталька. Запасной лампочкой я не располагал, но в драгоценной коробке находился целый фонарь и запасной аккумулятор, к которому я мог прибавить теперь второй.
Ознакомительная версия.
