Она дрожала так, что Коляну стало немножко не по себе. Припомнил, как Рита не раз говорила, что у ее мамы больное сердце. Не хватало еще, чтобы она умерла во время занятия с ним любовью. Поэтому, Колян решил не затягивать. Ведь ему еще надо узнать о Рите. Ментам ее держать в камере не за что. И дома ее не оказалось. Но ведь где-то же она была.
– Майор Туманов отправил ее в наркологический диспансер.
– Опять этот Туманов, – проговорил Серов, чувствуя, как на смену только что полученному удовольствию, приходит мрачное чувство, будто этот Туманов где-то тут рядом. Стоит и смотрит на него. Ополоснувшись под душем, Колян оделся, но уходить не спешил. Да, собственно, и некуда было спешить. Избавившись после милицейской погони от машины, он несколько ночей провел в старых, предназначенных под снос, домах, как бомж. И не отказался от предложения Ритиной матери, пока пожить у нее.
– До возвращения дочери. Только хотелось бы, чтобы она не узнала про то, что было между нами, – попросила Ритина мать, проявляя покорность рабыни, на все готовой для мужчины овладевшего ею. И Колян эту покорность принимал, как должное. В сущности, мать с дочерью так похожи. Правда, немного их разделяет возраст. Но в постели матушка оказалась ничуть не хуже дочуры. К тому же, Колян изголодался за эти дни без женской ласки.
Обняв женщину, усадил ее к себе на колени и, поглаживая большие груди, страстно проговорил:
– Она и не узнает. Главное, чтобы нам было хорошо. Тебе хорошо?
Вместо ответа женщина кивнула и, закрыв глаза, подставила губы для поцелуя.
Колян обнял ее покрепче.
Разговаривая со Щавелевым, Татьяна уже начала сомневаться, правильно ли она поступила, дав согласие на то, чтобы поставить в его кабинете для прослушки «жучок». Ей управляющий банком показался человеком культурным, вежливым и порядочным. Таким она про себя обрисовала Щавелева. Даже досада брала. Ну не тянет он на прохвоста, каким его представил ей Андрей. А потом этот портрет дорисовал майор Туманов.
Выслушав ее просьбу о приеме на работу, управляющий минут тридцать с восхищением фанатика рассказывал о банке, в котором ей в будущем предстоит работать. Если, конечно, она с успехом выдержит испытательный срок.
– Был тут у нас один сотрудник, – проговорил Щавелев, при этом изобразив на лице брезгливую гримасу. А Татьяна чуть не схватилась за сердце, догадываясь, о ком говорит банкир.
– Оказался обыкновенным разгильдяем. Сначала взял отпуск. А теперь, оказывается, и вовсе пропал. Из милиции уже спрашивали о нем. Ищут и не могут найти. Представляете?
– Представляю, – произнесла Татьяна. На лице при этом оставалась улыбка, а у самой состояние близкое к обморочному. Ведь это же Щавелев говорит про ее жениха, Андрея Катаева. Хотя уточнять она и не стала, чтобы не вызвать ненужных подозрений.
– Он у нас работал в хранилище. Так сказать, был главным хранителем. Теперь вот вакансия освободилась. И она, может быть, вашей.
– И что нужно для того, чтобы она была моей? – спросила Татьяна, испытывая легкое головокружение от охватившего ее волнения.
Банкир улыбнулся.
– Для начала, вы должны мне понравиться. Хотя можете считать, что с этим вы уже справились. Вы мне нравитесь. А дальше все зависит от вас. От вашего старания, – он не договорил, давая понять, что просто понравиться, это еще ничего не значит. И от красивой, незамужней девушки, требуется нечто большее. Его глаза говорили сейчас об этом. И глядя в них и его слащавую физиономию, растянувшуюся в улыбке, Татьяна уже не сомневалась в том, о чем ей рассказывал Андрей. Банкир мразь, которая умеет маскироваться. Сначала, беседуя с ней, он маскировался, рассказывал о престиже, о той большой зарплате, которая ее ожидает. И видя, что отказываться от всего этого Татьяна не намерена, перестал маскироваться. Когда-то так он поступил с ее женихом Андреем Катаевым.
Заметив на отдельно стоящем столике бутылку с минералкой, Татьяна сказала, что не отказалась бы от стаканчика воды. И когда Щавелев встал, достала из сумочки, размером с небольшую пуговицу, «жучок» и, сунув руку под стол, прилепила его к внутренней части стола, за которым сидел банкир.
Воду пришлось допить, чтобы не вызвать подозрения у управляющего банком. Хотя пить ей совсем и не хотелось. Потом была выполнена небольшая формальность с заявлением, в верхнем левом углу которого, банкир размашистым почерком написал «согласен» и поставил свою подпись.
Когда Татьяна выходила из кабинета, Щавелев лично проводил ее до двери и улыбаясь, проговорил на прощанье:
– Надеюсь, теперь мы будем с вами встречаться чаще?
Татьяна тоже улыбнулась, хотя видеть его мерзкую рожу ей было ужасно неприятно. Но приходилось терпеть, лицемерить.
– Я в этом нисколько не сомневаюсь, – сказала она, когда банкир пожал ей руку. Выйдя из банка и отойдя на расстояние, на котором ее не могли видеть установленные возле входа видеокамеры, она достала сотовый и набрала номер майора Туманова.
– Все в порядке. Я сделала все так, как вы мне говорили, – сказала она.
В ответ Туманов сдержанно поблагодарил девушку.
Проходя мимо магазина женской одежды, Татьяна чуть замедлила шаг и, обернувшись, заметила паренька. Когда входила в банк, он крутился возле входа. Потом, когда выходила, его уже не было. Но, как оказалось, он стоял за углом здания, в котором размещался банк, и стоило Татьяне выйти, как последовал за ней. И теперь он вот, недалеко. За ней идет явно не просто так.
– Только… – проговорила она, покосившись на паренька.
Сначала Туманов не придал значения ее беспокойству.
– Что-то не так? – спросил он.
– У меня такое впечатление, что за мной следят, – сказала Татьяна в трубку. – Парень. Он идет за мной. Я его видела, когда входила в банк. Теперь он, кажется, следит за мной. У меня нехорошие предчувствия…
– Вот что, – на этот раз голос Федора казался крайне озабоченным. – Скажите, вы где сейчас находитесь? Назовите улицу? И какой-то ориентир на ней.
Девушка назвала улицу. И Туманов выслушав, сказал:
– Недалеко от банка стоит наша машина. В ней Грек с Ваняшиным. Они должны осуществлять прослушку из кабинета банкира. Сейчас я свяжусь с ними по рации, чтобы они немедленно подобрали вас. Оставайтесь на месте.
Отключив телефон, Татьяна убрала его в сумочку и стала делать вид, будто сосредоточено рассматривает свадебное платье на манекене. Бросив взгляд чуть в сторону, на витринное стекло, не загроможденное манекенами, она увидела, что летевшая по проезжей части черная иномарка, вдруг резко вильнула вправо, вылетела на тротуар, едва не сбив двух прохожих, и остановилась в трех шагах от нее. Татьяна испуганно вздрогнула и обернулась.
Из машины выскочил плотный, похожий на качка парень и кинулся к Татьяне. Преследовавший ее тощий паренек вдруг тоже оказался рядом. Татьяна даже не успела закричать, как эти двое заволокли ее в машину на заднее сиденье.
Кажется, никто из прохожих так толком ничего и не понял. Иномарка уже мчалась в потоке машин по проспекту Мира, когда к магазину женской одежды подъехала черная «Волга» без номеров. Грек с Ваняшиным вылезли.
– Опоздали мы, Леха, – сказал Грек и подошел к старухе, торговавшей яблоками. Тут же вернувшись, к поджидавшему его Ваняшину, махнул рукой.
– Увезли ее. Подъехала машина. Павловскую посадили в нее, и увезли.
Ваняшин плюнул с досады.
– Мать иху… Давно?
– Недавно. Только эта бабка не заметила номера машины, – Грек посмотрел на бешено несущийся поток машин. – Чего делать будем? – раздраженно спросил он.
– А чего тут делать? Надо доложить майору. Во, попала девчонка. Жаль, – сказал Ваняшин, посочувствовав девушке.
Грек уселся на сиденье, включил рацию на передачу и вызвал Туманова.
* * *
Татьяна Павловская не знала о существовании в кабинете управляющего банком Щавелева портативной видеокамеры, вмонтированной в глаз фарфоровой статуэтки орла, стоящего в нише стенки. Орел стоял наверху, что давало объективу видеокамеры хороший обзор всего кабинета.
Стоило девушке выйти, Щавелев включил телевизор и видеомагнитофон, к которому была подсоединена видеокамера. И на экране телевизора сразу же появилось изображение с того самого момента, как девушка вошла в кабинет.
Вообще-то Щавелев использовал видеокамеру только тогда, когда покидал кабинет. С некоторых пор стал не доверять своей секретарше и уборщице. Показалось, что они обе шпионят за ним. Решил проверить, установил в кабинете видеокамеру, вчера, когда уходил из кабинета, включил ее, а, придя утром на работу, забыл выключить. И вспомнил только тогда, когда Павловская вышла. Стройная красавица в короткой юбочке заинтересовала банкира. Когда она сидела перед ним, закинув ногу на ногу, Щавелев отказывал себе в удовольствие поглядеть на ее ножки. Это бы выглядело неприличным для человека его положения. Но сейчас, когда она вышла из кабинета, почему бы не рассмотреть ее получше. Потом, он сделает ее своей любовницей. Но сейчас...
