– Лимон гринов?! С какого чердака, как говорит Сабур?
– Будут… Фишку одну проворачиваю.
– Дай своего мозга… жопу помазать.
Грэг с возмущением и презрением посмотрел на собеседника, взял его за голову, притянул к себе, зашептал в самое ухо:
– Кукушонок… Кукушонок сидит в комнатушке и кукует. Ему скучно и плохо… А стоит этот кукушонок не меньше лимона.
– Не понял.
– Ну и молодец, что не понял.
– А мне хоть чуточку перепадет?
– Разве ты мне не друг?
– Когда дело идет о бабках, друзья не в счет.
– На всех хватит. Но только, чтоб без брякания.
– Могила!
Грэг отбросил в угол пустой стакан, поднялся. К нему подвалил Жора, и они слились с пульсирующей массой.
Кук остался сидеть, дотягивая остатки улетучивающегося кайфа и обдумывая услышанное. Подошел Дух – в отличном настроении.
– Привет…
– Салют, – Кук нехотя повернул к нему голову, без всякой надежды спросил: – Помочь товарищу не хочешь? Сейчас загнусь.
Дух молча полез в карман, достал ампулу. От счастья руки Кука задрожали.
– Человек… – пробормотал он. – Ты – человек! А вот он, – показал на тусующегося в толпе Грэга. – Сука и жлоб! Лимон гринов обещает! Откуда у такой падлы лимон?
– Какой лимон? У кого? – включился в тему Дух.
– У Грэга! Знаешь его?
– Так это и есть Грэг? – обрадовался чему-то Дух.
– Ну… Говорит, какого-то кукушонка поймал. А за кукушонка, говорит, лимон дадут. Сидит, говорит, кукушонок в комнате и тоскует… Какой кукушонок? О чем он, Дух?
– А бог его знает, о чем, – задумчиво протянул тот. И поинтересовался: – А Жора? Его кореш? Тоже здесь?
– А вот там они вдвоем тусуются. Видишь?
Дух повернул лицо в ту сторону, где в общей массе плясали два подельника.
В «Крыло» быстро и решительно вошел Кулиев. Нашел отплясывающих Грэга и Жору, тычками погнал их к выходу.
– Твари!.. Суки!.. Говнюки позорные! – орал Кулек, метаясь по комнате. – Уже кликухи ваши известны! Ищут вас! Кто мог брякнуть?.. Откуда кликухи знают?
Грэг и Жора стояли навытяжку, испуганно и тупо смотрели на разъяренного парня.
– Клянусь, Кулек, никому ни слова… – пробормотал Грэг. – Чокнутый я, что ли?
– Чокнутый, сука!.. Напрочь чокнутый! – Тот подошел к нему вплотную, ткнул кулаком в нос. – Грэг и Жора – так и сказали мне! Сам Сабур из тюряги малявы кидает! Доигрались, падлы!
– А может, малой кому-нибудь стукнул? – предположил не менее испуганный Жора.
– Как он мог стукнуть? Как сурок сидит, как мог стукнуть?!
– Может, через интернет? – неуверенно спросил Грэг.
Кулиев ринулся в соседнюю комнату, остановился перед бледным и напуганным Никиткой.
– Слыхал, о чем только что шел базар?
– Нет, не слышал, – помотал тот головой.
– Врешь, сучонок, слыхал… По роже вижу… Теперь признавайся – скидывал по интернету информацию?
– Нет… не скидывал.
– Врешь! – Кулек сильно ударил его по лицу. – Врешь, курвенок! Кликухи наши скидывал?
– Нет… не скидывал… – едва не плача от боли и страха ответил паренек.
Кулиев снова ударил. Стоявший сзади Грэг несмело взял его за локоть:
– Не бей, он и так колонется!
– Пошел, тварь! – оттолкнул его Кулиев, наклонился над сжавшимся Никиткой. – Чьи кликухи забросил в интернет?
– Грэга и Жоры…
– Мою не сбрасывал?
– Нет.
Кулек еще раз ударил пацаненка, вытолкал Грэга и Жору во вторую комнату.
– Быстро мотаем отсюда, – приказал. – Могут повязать в любой момент.
– А куда? – спросил Грэг.
– На дачу твоего папеньки! Его там нет?
– Нет.
– Вот туда и переберемся. Хрен кто сунется на дачу Грязнова… – Кулек помолчал и вдруг сообщил: – Требовать с тетки теперь будем два лимона! За моральные, так сказать, издержки. И срок – три дня. Пусть напряжется! Если мы будем тянуть время, маховик может резко крутнуться не в нашу пользу.
* * *
…Дача Грязнова – двухэтажная, кирпичная, была обнесена высоким дощатым забором. Сам хозяин бывал здесь крайне редко.
Грэг довольно долго ковырялся с замком на воротах. Кулиев не выдержал, быстро подошел, без всяких проблем открыл их, и «Жигули» вкатили во двор.
Подельники вывели из машины плачущего Никитку, поднялись на крыльцо, исчезли в доме.
Они стали заталкивать маленького пленника в одну из комнат, он сопротивлялся, упирался, пока Кулиев пинком не задвинул его в помещение, после чего захлопнул дверь. Достал из сумки ампулу, стал набирать жидкость в шприц.
Из-за двери доносился громкий плач Никитки.
– Кому это? – спросил Грэг. – Неужели себе? Ты ж не колешься.
– Пацану.
– Ты чего? Нельзя. Это ж… пацан.
– Нужно… Слышишь, голосит? Ширну, сразу успокоится.
– Кулек, это ж сразу срок нам! Пацана на иглу!.. Нельзя!
Жора тоже было шагнул к Кулиеву.
– Это беспредел, Кулек. Остановись…
Тот сильно оттолкнул их, распахнул дверь соседней комнаты, двинулся к Никитке.
Мальчишка забился в угол, в ужасе смотрел на человека со шприцем.
– Не надо…
– Не бойся… Это успокоительное. Сразу реветь перестанешь. Не бойся!
Кулиев подналег всем телом на пацаненка, вытащил его руку, зажал ее между коленей и легко ввел иглу в вену.
…Вскоре Никитка спал спокойно, мирно и во сне чему-то улыбался.
Маргеладзе, увидев входящего в его кабинет Грязнова, от приятной неожиданности даже на секунду потерял речь, затем пошел навстречу.
– Боже мой! Не верю своим глазам! Петр Петрович, собственной персоной! Добро пожаловать, дорогой!
Они обменялись рукопожатием, и Вахтанг, приобняв за талию гостя, повел его к дивану.
Усадил, достал из буфета бутылку классного коньяка, рюмки.
– Не возражаете?
– Более того, с удовольствием.
Маргеладзе налил коньяк, оба взяли рюмки.
– Не ожидали? – спросил Грязнов.
– Кого угодно ожидал… Даже самого Господа Бога, только не вас!
– Выпьем за это.
– С удовольствием.
Выпили. Вахтанг внимательно посмотрел на лицо гостя:
– У вас что-то стряслось?
Тот не ответил, налил еще рюмку, опорожнил ее.
Маргеладзе ждал.
– Не знаю, – сказал Грязнов. – Вроде все нормально… ничего особенного… Но на душе будто кошки нагадили.
– Может, погода?
– Нет. Предчувствие. Чего-то мерзкого и в то же время неотвратимого… – Посмотрел на грузина. – Как вам история с похищением сына Пантелеевой?
– Вас это колышет? – удивился тот.
– В общем-то, нет. Но почему-то все время возвращаюсь именно к этому происшествию. Как вы думаете, кто мог пойти на такую гадость?
– Ну уж точно, не я.
– А все-таки?
– Не знаю. И не хочу знать… – Вахтанг закурил. – Вы по этому делу пришли?
– Нет. По другому… Об этом просто так, по состоянию души… – Грязнов выпил третью рюмку. – Ничего, что я пью?
– На здоровье, дорогой! Еще налить?
– Нет, на сегодня достаточно, – Грязнов тоже закурил, через дым, с прищуром, посмотрел на Маргеладзе. – Вы ведь встречались недавно с Кузьмой?
Тот кивнул:
– Встречался.
– Кузьма потом имел рандеву с Виктором Сергеевичем?
– Не знаю.
– Я знаю… Вы со своей стороны интересовались сибирским алюминием. Виктор Сергеевич – со своей.
Вахтанг рассмеялся:
– Но это же нормально! Кто не разинет пасть на такой кусище?!
– Конечно, – согласился Грязнов. – У меня есть прямой выход на тамошнего губернатора.
– У меня тоже.
– Знаю. Но мы с ним не только когда-то служили в органах, но до сих пор поддерживаем плотные отношения.
– Так в чем суть вашего предложения? – спросил Маргеладзе.
– В Сибирске работает один из самых близких и толковых людей Кузьмы – Константин. По моим сведениям дело проработано, и Линник с Кузьмичевым могут не сегодня-завтра подписать соглашение о перераспределении акций алюминиевого холдинга.
– Могут, – поднял палец Маргеладзе. – Но это еще не значит, что подпишут.
– Я тоже так думаю. От их неуспеха зависит наш успех.
– Вы вступаете в союз со мной? – хитро улыбнулся Вахтанг.
– Нет. Не совсем так… Я предлагаю испытать надежность друг друга именно в этом вопросе. А вот он как раз и может определить будущий наш союз.
– Будущий союз? Звучит как-то слишком многозначительно.
– Можно, я пока не буду расшифровывать это понятие? Оно шире, чем вы можете себе представить.
– Вы меня пугаете, дорогой.
– Наоборот. Настраиваю на перспективы. Вам ведь тоже свойственны политические амбиции?
– В той или иной мере.
– Как-нибудь побеседуем на эту тему.
– А Виктор Сергеевич?
– Будем считать вопрос закрытым. Я ведь мент… не только в прошлом, но и в настоящем, и в будущем… А менты никогда не прощают двухстволок. Мы всю жизнь стреляем из одного ствола. Зато наповал!
