Ознакомительная версия.
Схожие мысли донимали и спутников.
– Да куда же тут идти? – шептал в хвосте колонны Мурзин. – Единственный сухой проход... Не вплавь же...
– Если надо, отправимся вплавь, – сказал Куницын дрогнувшим голосом.
– Идиоты... – злобно зашипела Стелла. – Вы бы лучше головами думали, а не задницами... Все остальные проходы, если они тут есть, уходят в глубь горы – там нет света, поймите! А наш бродяга вряд ли оснащен фонарем. Он спрячет золото там, куда периодически попадает свет. Он же придурок, он действует интуитивно! Неужели трудно сообразить? Если справа такая же пещера, она тоже может быть освещена...
Логика в словах зарвавшейся бабы, безусловно, присутствовала. Но я вспомнил, как с наступлением темноты этот тип проник в пещеру. Что бы там ни говорили, но до своего богатства он мог добраться и на ощупь.
Куницын первым взгромоздился на возвышение. Была отличная возможность сделать ему подсечку, но в спину уперся ствол.
– Не глупите, капитан, поднимайтесь за Куницыным. А по дороге нам расскажете, почему так получилось, что вы наткнулись на эту пещеру...
Ствол убрался, а вместе с ним – возможность двинуть локтем эту чертову суку.
– Да куда уж проще... – Куницын уже стоял наверху, направляя на меня карабин. – Он полночи следил за ущельем. Заприметил нашего приятеля, который сюда забрался, решил отложить удовольствие до более удобного случая...
– Так здесь еще и бродяга... – ахнула Рита.
– Полный мешок удовольствий, – мрачно заключил Мурзин.
– Поднимайтесь, капитан, – сделал приглашающий жест Куницын.
Я не участвовал в дискуссии, лихорадочно перебирая варианты. Засада – повсюду. Перейти в контратаку не удастся. Бродяга из укрытия мог отметить наши перемещения. Что мешает ему, искушенному в здешних реалиях, обрушить с «пьедестала» пару хорошеньких глыб и замуровать проход в пещеру? Не найдем мы второго выхода. Истлеют наши косточки...
Куницын подвинулся, освобождая мне место. Я уперся в скользкий камень, забросил ногу. Упал, отжался... Стер с колена вонючую слизь. Чертыхнулась за спиной Стелла, поскользнувшись на уступе. Куницын поморщился, выбросил руку, собираясь ей помочь. Ствол отклонился градусов на тридцать. Я сел на корточки – чтобы уж точно не зацепило, – оттолкнулся правой ногой и ушел под воду...
Расчет мой не был строго математическим, но это и не бином Ньютона. До зоны мрака – метров пятнадцать, до стены еще примерно пять. Двадцать сильных гребков, по возможности зигзагами – и это правильно, грохнул выстрел! – не всплывать ни в коем случае! Я бы и не всплыл – тяжелая одежда тянула ко дну, запас воздуха быстро кончился. Но я справился с поставленной задачей – два десятка гребков, и «прыжок касатки» – аварийное всплытие подводной лодки с огромной скоростью! Я чуть макушку не разбил о шершавый камень. Тормозил ладонями о стену, захлебывался. Выемка в стене подвернулась очень кстати – я всунул в нее ладонь, заскреб ногами под водой, нашел символический выступ, всунул в него носок. Так и завис, прилепившись, как пиявка, в непробиваемой темени. Сколько в таком состоянии я смог бы выдержать? Минуты полторы, две?
Я вывернул голову и отметил, безусловно, хорошую новость: проделать заплыв мне удалось в относительной тишине. Забавно наблюдать из мрака за стоящими в освещенной зоне людьми. Они мялись, растерянные, обескураженные, все в полосочку, таращились в мою сторону, но не видели меня!
– В натуре иной... – восхищенно пробормотал Мурзин.
– Чего? – презрительно покосилась на него Стелла.
– Иной, говорю, глухня, – повысил голос Мурзин. – Это тот, кто входит в Сумрак без поллитры...
– Шутит он, – догадался Куницын. – Мать его...
Кому адресовалось ругательство, уточнять желающих не нашлось.
– Надеюсь, ты его пристрелил, – высказала мрачное предположение Стелла.
– Ребята, вы совсем охренели... – пролепетала Рита. – Вы же подставляете не только себя, но и нас...
– Не узнаю тебя, душа моя, – поддержал Риту Мурзин. – Как быстро ты изменилась, обретя чужой пистолет...
– Заткнись! – нервно взвизгнула Стелла.
В рядах попутчиков зрели страх и нервозность. Люди суетливо задвигались. Стелла спрыгнула с возвышения, перекрывая кому-то дорогу.
– А ты куда собралась, кретинка?... Живо наверх! И ты, Олежка, тоже...
Она подталкивала безоружных в спину. Куницын передернул затвор, но повторно стрелять не решился. Опасное занятие – не понравится местным духам такое непочтительное отношение к тишине, посыплется сверху какая-нибудь гадость...
– Да нет, я, кажется, попал в него...
– А чего ж тогда не всплывает? – выкрикнула Стелла. – Где он, твой покойник?
– Ну, не убил сразу! – в ответ вскипел Куницын. – Физику учила – погруженных в воду тел? Вот кабы сразу прикончил, он бы тут же всплыл! А так успел наглотаться и с полными легкими пошел ко дну... Чего мы тут выпендриваемся, подруга? Двигать надо. А ну, фыр за мной, кладоискатели хреновы!
Пальцы на конечностях онемели. Я держался из последних сил, борясь с судорогой. Упасть на воду – значит, издать всплеск. Но четверо уже тянулись по возвышению в колонну по одному, пропадали в черном проеме. Последней испарилась Стелла. Но через несколько секунд вернулась, выставила обострившуюся мордашку. Колючие глазки шныряли по пространству. Косая гримаса кривила и без того искаженное злостью лицо. Женщина пропала. Спокойствие, сказал я себе, еще не время. Томительно тянулись секунды. Десять... двадцать... Что-то шоркнуло в далеком проеме, снова появилась женская голова, «облагороженная» черным стволом. Пальцы сводила судорога. Они разжимались. Последнее усилие... Женщина тоже торопилась. Недосуг ей тут было со мной возиться – жажда открытий звала. Она скрипнула зубами и кинулась догонять компанию.
Я разжал пальцы, не в силах выносить эту пытку, и с зычным всплеском ушел под воду...
Такое состояние, словно голову надували насосом. Глаза вот-вот выскочат от боли. Я вынырнул, прижался к стене и, плавно водя руками, еще не зная, что мне делать, поплыл в гущу мрака. Я должен был вернуться ко входу, выбраться из проклятой пещеры, а там уж действовать по ситуации. Но просто не было сил проплыть эти пятнадцать метров. На что я рассчитывал? Очевидно, на то, что произошло: левая рука ушла в пустоту! А через несколько секунд я понял, что наткнулся на коридор, заполненный водой. Вариантов не было: я свернул налево, остро чувствуя, что если не упрусь ногами во что-то твердое, то отправлюсь в вечность раньше, чем планировал. И тут же ударился ногой обо что-то монолитное, едва не свернув большой палец...
Под ногами был твердый пол! Возблагодарив Господа, я сделал передышку, начал ощупывать, куда же меня теперь угораздило попасть. Темнота – хоть глаз выколи. Над головой пустота, потолок где-то выше, вода стоячая, затхлая. От стены до стены метра полтора. Стены скользкие, выщерблены, холодом от них веет...
Сделав несколько шагов, я обнаружил, что иду в горку – вода уже по пояс, по колено, по щиколотку... Зажигалка не срабатывала. Я выбрался на сухое пространство, уперся в стену, сообразив, что попал в поворот. Пошел, осторожно выверяя шаги, прижимаясь к стеночке. Проход извилистый, змеистый – что-то мешало речным водам, точившим в древности этот камень, протекать прямолинейно. Коридор поворачивал направо...
Через несколько шагов в мозгу сработал локатор – не сужается ли проход? Необъяснимое ощущение. Вытянув руку, я убедился, что так и есть – стена приблизилась. Поднял руку – потолок совсем рядом...
Пространство сужалось под конус. Пришлось нагнуться, опуститься на корточки, а потом и вовсе сделалось тоскливо, когда передвигаться пришлось на локтях, да еще без воздуха. Пора было возвращаться, сделать последний заплыв на волю, пока обстоятельства не против, но я упорно карабкался дальше. Почему я вбил себе в голову, что все полости этой странной горы должны смыкаться?
Я не поверил своим глазам, когда увидел впереди рассеянный свет. А когда подполз ближе, различил голоса...
Я выполз из норы и попал в компанию корявых сталагмитов, торчащих из пола, как колючки из ежа. Пространство озарялось тусклым светом, проходящим через трещины в скале. На дне ромбообразного «амфитеатра», к которому я подполз, петляя между выростами, был еще и электрический свет! Блуждали огни фонарей...
– Господи, неужели мы нашли?... – голос Стеллы дрожал от волнения, сбивался на истерические нотки.
– Это золото? – робко вопрошала Рита. – Но почему оно... такое зеленое?
– Сама ты зеленая, – хихикал Мурзин. – Оно лежит здесь пятнадцать лет, это плесень... Слушайте, а кто-нибудь знает, золото окисляется?
– А почему такие маленькие бруски?
– Глупая, это мерные банковские слитки высшей пробы. Максимальный их вес – килограмм. И эти, кстати, килограммовые... Мать честная, один такой слиток – полтора миллиона рублей...
– Не могу поверить... – бормотал Куницын севшим голосом, – это не лажа... Не соврал Голованов... Ай да Валька, царствие ему небесное, ай да сукин сын... Вы только посмотрите, оно разложено, как иконостас! Да этот упырь молился на свое золото! Он сделал из него божничку, когда свихнулся!... Смотрите, как аккуратно разложил – на каждом камне...
Ознакомительная версия.
