Ознакомительная версия.
Я вскочила и бросилась бежать в сторону церкви, лавируя между оград. Спотыкалась, падала и поднималась вновь. Мне надо оказаться у противоположной стены раньше, чем они появятся там. Уже пробежав мимо церкви и оглянувшись, я на мгновение увидела Макса, который очень быстро шел по аллее, и упала в траву прежде, чем он повернул голову в мою сторону. А потом на четвереньках проползла последние метров триста, расцарапав руки в кровь, пробралась сквозь заросли шиповника и влезла на стену. И здесь мне повезло. От заправки, что была рядом, отъезжало такси, я прыгнула со стены и бросилась ему наперерез. Шофер затормозил в испуге, а я нырнула в кабину.
– На вокзал, быстрее, на поезд опаздываю.
– До смерти напугали, – пробубнил шофер.
– Быстрее, – взмолилась я, и он тронул с места, выехал на дорогу, прибавил газа, и через пять минут кладбище осталось далеко позади.
Вот тогда я поверила, что ушла. На вокзальном спуске я попросила шофера остановиться.
– Вы ж на поезд, – нахмурился он.
– Передумала.
Я сунула ему деньги и вышла, услышав, как он проворчал:
– Чокнутая.
Дома здесь были старые, деревянные, я торопилась спуститься к реке, вошла во двор дома, по виду нежилого, и села на землю, привалившись спиной к ветхому сараю. «Надо дождаться темноты и выбраться из города, – я подумала об этом как-то равнодушно, наверное, потому что знала: я не могу уйти. Не могу, пока не выясню, что с ним, и сцепила зубы, потому что вдруг так ясно увидела, точно это действительно было перед моими глазами: залитый кровью тротуар, Тони лежит, раскинув руки, и его волосы треплет ветер.
– Нет… – жалко пробормотала я, в отчаянье качая головой. – Нет, пожалуйста, нет. Он ушел, он должен был уйти, он мне обещал…
До самого вечера я просидела в этом дворе. Потом умылась на колонке, оттерла руки от крови. Подумала, что в новостях о перестрелке в городе должны сообщить. И отправилась вверх по Урицкого, туда, где на перекрестке был большой магазин, он открыт до 22.00, кажется, так. Местные новости в 21.30. Я шла, избегая взглядов редких прохожих, очень надеясь, что не привлекаю их внимания. В витрине магазина увидела свое отражение: девица в джинсах и рубашке в клетку, очки я потеряла, за спиной рюкзачок. Таких, как я, в городе тысячи. Руки можно спрятать в карманы, плевать на ободранные руки. Таких тысячи, но Макс узнал меня сразу. Нужна бейсболка, косынка, на худой конец, и очки. Но сейчас и это мало волновало меня. Я должна быть в магазине к вечерним новостям.
Магазин был большой, в два этажа, на эскалаторе я поднялась на второй, где торговали телевизорами. Бродила по залу с праздным видом, не спуская взгляда с экранов. Шел какой-то боевик, по другому каналу реклама: два черных парня бормотали всякую чушь по-английски, отбивая ритм ногами и размахивая руками. Картинки сменяли одна другую, доводя меня до головокружения. Наконец я нашла то, что искала, второй канал, новости. Я стояла вполоборота к телевизору, шаря глазами по толпе покупателей, слушала и мысленно подгоняла женщину на экране: «Давай, ну…»
– Сегодня утром, – произнесла она, когда мое терпение почти иссякло, – неизвестные устроили перестрелку на пересечении улиц Каманина и Славянской. Сотрудники правоохранительных органов прибыли туда через десять минут, но преступникам удалось скрыться. Ведется…
– Девушка, – услышала я и вздрогнула, ко мне быстро приближался парень с биркой на груди «Продавец». – Что вас интересует? – Я попятилась. Он улыбнулся и ускорил шаги. – Девушка… подождите…
Я бросилась бежать, оглянулась, он развернулся и поспешил к прилавку, где был телефон.
Я выскочила на улицу, свернула в парк. «Антон жив, – думала я. – Он жив, это главное. И он ушел от них, ушел».
«Из города надо выбираться, – размышляла я, сидя в подвале заброшенного дома. – Идти пешком, как хотел Тони, пересечь границу области, а там автостопом. Или автобусом, дальше уже будет безопасно». И я вдруг испугалась: что, если Антон не уйдет из города без меня? Он будет меня искать. А я не смогу уйти без него. О чем бы мы ни договаривались, я не смогу. Где он может быть, точнее, где он будет искать меня? Я тут же подумала о Виссарионе и покинула подвал. Трубку долго не снимали.
– Да, – наконец услышала я.
– Вы, кажется, искали музыканта? – задала я вопрос, ожидая, что он ответит.
– Искал, но уже договорился. Приходили, двое.
Я представила, как он сидит под нервными взглядами двоих парней, как всегда спокойный и невозмутимый, и поспешила сказать:
– Извините.
– Ты что, до сих пор в городе? – зашипела на меня Зойка, когда я позвонила ей на мобильный. – Сдурела. Я только сейчас от Виссариона, там какие-то типы, ни на шаг от него не отходят. Сидят который день.
– Если вдруг Антон объявится, передай, что я уехала. Поняла?
Есть еще две квартиры, которые мы сняли. Он непременно заглянет туда, хотя бы для того, чтобы убедиться… Макс на Славянской появился случайно или они ехали проверять квартиру? Скорее второе. Не очень-то я верю в случайности. Если так, они уже знают фамилию Антона по новому паспорту, а значит, две другие квартиры отыскать будет нетрудно. «А если парни Дена его схватили? – холодея при этой мысли, подумала я. – Там, на перекрестке. И он сейчас у них. Не паниковать. Проверить квартиры. Если он ушел, то непременно оставил мне записку, тогда я выберусь из города и попытаюсь добраться до Москвы».
Первая квартира была не так далеко от того места, где я сейчас находилась. Остановок шесть на троллейбусе. Но я знала, что у меня просто не хватит сил их преодолеть. Я пойду утром. Отдохну и пойду туда утром. В таком состоянии я легкая мишень. Тут я подумала, что Антон ждет меня в этой квартире, нервно ходит, прислушиваясь к шагам на лестнице, и отчаянно заревела. Мне хотелось бежать туда прямо сейчас…
Во второй квартире есть телефон, я могу позвонить… Антон не возьмет трубку, он не должен ее взять. У меня хватило бы на это выдержки? Нет. Если бы я ждала его и телефон зазвонил… Я хотела верить, что он будет осторожен, Антон разумный парень, он уже выбрался из города, он будет ждать меня в Москве.
Я наблюдала за ним: с праздным видом мальчишка пялился на витрину, то и дело поддергивая штаны, которые едва держались на его бедрах. Может, он кого-то ждал, а может, просто шатался по улицам, не зная, чем себя занять. Я перешла дорогу и встала за его спиной, мальчишка вздрогнул от неожиданности и обернулся.
– Хочешь заработать? – спросила я. – Сто баксов.
– А чего? – буркнул он, хмуро глядя на меня и шмыгая носом.
– Хочешь или нет?
– Деньги покажите.
Я достала сотню и покрутила банкнотой перед его носом.
– Ну, хочу…
– Восьмой дом знаешь?
– Тот, что на углу?
– Ага. Двенадцатая квартира. Поднимись и позвони в дверь.
– А дальше?
– Просто позвони. Если тебе откроют… если откроет парень с пшеничными волосами, отдашь ему записку и приведешь его сюда. Если это будет кто-то другой… скажешь, кто тебя послал. Они спросят, где я, и ты ответишь. Вот и все. Повтори.
– Если откроет мужик с пшеничными волосами, я отдам ему записку и приведу сюда. Если другой парень, я скажу ему, где ты ждешь.
– Молодец. Если никто не откроет, оставь записку в двери.
– И за это сто баксов?
– Точно.
– Годится, – кивнул он. – Только деньги вперед.
– Не наглей. Хочешь заработать, двигай к дому.
Он с сомнением посмотрел на меня, развернулся и пошел к восьмому дому. Дождавшись, когда он свернет за угол, я перешла улицу и дворами отправилась следом за ним. Когда он оказался возле подъезда, я уже была неподалеку. Устроилась между двумя железными гаражами и наблюдала за ним. Вот он вошел в подъезд, вот мелькнул его силуэт в окне лестничной клетки второго этажа, потом третьего. Прошло минут десять, он не появлялся. Надо было уходить, но мысль о том, что дверь подъезда сейчас распахнется, и я увижу Тони, парализовала меня. В записке я написала всего два слова: «Это я». Антон не откроет мальчишке, но он увидит записку и дождется меня. Мальчишка вышел через тринадцать минут. Один. Огляделся и не спеша покинул двор. Никто не появился следом. Рискнуть? Я могу войти в квартиру прямо сейчас. Но я заставила себя покинуть двор, мальчишка выворачивал из-за угла, когда я сгребла его за шиворот.
– Ну?
– Давайте деньги.
– Говори.
– Дверь никто не открыл. Записку я оставил. Деньги давайте.
Я сунула ему сотню и свернула во двор, но вдруг оглянулась. Мальчишка тыкал пальцем в мою сторону и кричал подъехавшим к нему на машине парням:
– Вон туда она побежала!
Значит, нас подстерегали. Они не рискнули покинуть квартиру, узнали от мальчишки, где я его жду, и послали туда машину. И сейчас она висит у меня на хвосте, а я снова бегу, не разбирая дороги, протискиваюсь между гаражей, пересекаю детскую площадку, выскакиваю на соседнюю улицу и успеваю скрыться в супермаркете за мгновение до того, как появляется машина. Мечусь по залу в поисках служебного выхода, выскакиваю во двор и опять бегу. Потом чердак пятиэтажки и возможность отдышаться. «Мне надо уходить из города, – думала я. – Надо уходить». Но мысль о том, что Антон здесь, не давала мне покоя. Если бы знать, что там, на перекрестке, он смог оторваться от них…
Ознакомительная версия.
