– Тебе чего, милок… Ты, может, хочешь чего-нибудь? – спрашивал сухенький подслеповатый старикашка, который, выбившись в первые ряды слушателей, щурил свои слезящиеся глазки, пытаясь разглядеть оратора, а заодно и понять смысл его слов.
Молодой агитатор, прошедший практику еще в комсомоле, хорошо знал, что подобный вопрос означает, что интерес у толпы пошел на убыль и в следующие десять минут она рассосется. Пора было принимать меры, чтобы не только не упустить достигнутый эффект, но и усилить его.
– Я хочу, – молодой человек замялся, но тут же взяв себя в руки, твердо произнес, глядя на старика, – я хочу, чтобы ты, отец, и все присутствующие здесь жители поняли, что есть люди, которые подлинно заботятся о вас, понимая, как нелегко вам сейчас живется.
Он сделал паузу, вдохнул воздуха, после чего громогласно произнес:
– От Фонда социальной поддержки населения, в правление которого входит и кандидат в мэры Дмитрий Буковский, я уполномочен выдать вам, здесь присутствующим, гуманитарную помощь. В виде… – здесь молодой человек смутился, он не знал, что точно привезли в грузовике, припаркованном возле него, поэтому произнес просто: – В виде продуктов.
Один из мужчин в синем комбинезоне, стоящий возле «Газели», сложил руки рупором и крикнул:
– Еще носовые платки есть.
Молодой человек принял эту информацию и донес ее до народа, облачив в более выгодную форму:
– И в виде товаров народного потребления…
Агитатор повернулся к двум рабочим в синих комбинезонах и кивнул.
– Приз в студию, – крикнул из толпы молодой голос.
– Попрошу не ерничать, – строго ответил оратор, стараясь взглядом отыскать в толпе того, кто крикнул.
Кричал невысокий, худенький парнишка, одетый в короткую кожаную куртку и серую тряпичную кепку. Оратор так и не увидел его, тем более что он и не узнал, что этот молодой человек уже полчаса назад позвонил Ивану Дегтяреву и сообщил о том, что на «Пешке» началась «раздача слонов».
Дегтярев подъехал через десять минут. Вместе с ним – трое крепких молодых парней из охранного агентства «Легион» и еще один пожилой мужчина, несший в руках сумку, в которой была спрятана видеокамера «Бетакам».
Встретивший их парнишка в кепке сказал:
– Все только начинается, можем еще снять. Вон тот гусь на постаменте сейчас будет речь толкать. Я его позавчера видел на Сенном. А в «Газели» наверняка куры.
– Откуда здесь лучше снимать, чтобы не заметили? – спросил Дегтярев у кинооператора.
Тот огляделся по сторонам и сказал:
– Хороший ракурс будет из того здания. – Он указал на двухэтажное кирпичное строение, расположенное недалеко у ворот в рынок.
– Что там находится? – спросил Дегтярев у своего информатора.
– Там дирекция. Вон те два окна, которые ближе к толпе, – это кабинет директора рынка Мерзлякова.
– Оттуда был бы удачный ракурс – видны агитатор, «Газель» – и хороший вид на толпу, – заверил Дегтярева оператор.
– А что вы здесь-то не снимаете? Здесь от ворот тоже хорошо видно. Правда, у этого типа есть охрана. Но вы тоже вроде не одни приехали, – сказал информатор Дегтяреву, кивая на сопровождающих Ивана парней.
– Дело не в этом. Мы, если надо будет, отобьемся, – ответил Иван, поразмыслив над сказанным, – просто пока мы тут затеем потасовку, отбивая оператора, эти, – он кивнул на оратора и его помощников-рабочих, – свернут деятельность и сбегут отсюда. А мы сюда приехали не для того, чтобы их спугнуть. Поэтому пошли в администрацию, прямо в кабинет директора. А ты стой здесь и подавай реплики из толпы.
Дегтярев и сопровождающие его четверо мужчин отправились в здание и поднялись на второй этаж. Пройдя по обшарпанным, давно не ремонтированным коридорам администрации крытого рынка, они подошли к двери, на которой было написано «Директор».
Приемная директора рынка сильно контрастировала с остальным помещением, поскольку была отделана в лучших традициях евродизайна.
Не оставалось никаких сомнений в том, что кабинет директора выглядит не хуже.
– Здравствуйте, – удивленно глядя на вошедших мужчин, произнесла молоденькая секретарша, поднимаясь из-за стола. – Вы к Алексею Петровичу?
– Да, – ответил Дегтярев.
– Что, все? – еще более удивленно спросила секретарша.
– Нет, – ответил суровым голосом Иван. – Вот этого молодого человека, – он показал на одного из сопровождающих его охранников, – я оставляю с вами.
После этого решительным шагом вместе с тремя мужчинами прошел в кабинет директора.
– Ку… куда вы… все, – произнесла заплетающимся языком секретарша, но в этот момент ее взгляд остановился на оставшемся в приемной охраннике, который широко улыбаясь, подошел к ней и уселся прямо на ее рабочий стол.
– Ну что, юная леди, угощаете ли вы посетителей кофе или чаем? – улыбаясь спросил он. – Я люблю кофе со сливками.
Обескураженная девушка в ответ лишь похлопала ресницами и плюхнулась в свое рабочее кресло.
Директор рынка Мерзляков, стоя у окна и засунув руки в карманы, вот уже минут десять наблюдал, как разворачивается импровизированный митинг на его рынке. Буковский был давним приятелем Мерзлякова, который не раз оказывал ему услуги, поэтому, когда кандидат в мэры обратился к директору с просьбой организовать митинг на территории его рынка, тот без проблем согласился и даже не потребовал никакой платы за это.
«Лишь бы все это не затягивалось надолго и не помешало торговле», – было его единственное условие.
Мерзляков с интересом слушал выступление оратора.
«Хорошо излагает, доходчиво. Ему бы в рекламном бизнесе поработать. Впрочем, реклама политиков – тоже бизнес», – пришел он к выводу.
Мерзляков отошел от окна и уже собирался сесть за рабочий стол, когда в его помещение ввалились четверо мужчин. Шедший впереди, высокий и широкоплечий, лет сорока, с угрюмым лицом, изрезанным шрамами, подошел к его столу и уселся в кресло напротив. Следующим движением он вынул пистолет и положил его на стол перед собой. Мерзляков удивленно посмотрел на оружие:
– Мужики, вы чего, я все положенное уже заплатил в этом месяце… Без опоздания, – добавил он.
– Да? – удивленно глядя на Мерзлякова, спросил громила. – Ну тогда извини, браток. – Он взял пистолет и убрал его в карман. – У тебя здесь туалет есть где-нибудь?
– Да, – еще более удивленно произнес Мерзляков, – вон он, – и указал на внутреннюю дверь в своем кабинете.
– Ну вот иди туда и посиди там немного. Нам тут с ребятами поговорить надо.
– Это зачем еще?
– А тебя не спрашивают. Пошел быстро в сортир, – последовал ответ.
– Да вы что, совсем одурели! – вскричал он. – Я сейчас позвоню Барыбе и спрошу, что за гоблинов он ко мне прислал.
– Потом позвоним, – сказал Дегтярев и кивнул своим спутникам.
Мерзлякова подняли за ноги и за руки и, отнеся в подсобное помещение, где располагался унитаз и ванная, положили в последнюю.
– Вы что, сдурели? – заорал он, оказавшись на дне ванны.
– Охладись, – ответил один из охранников и, включив душ, полил на него холодной водой.
– Прекратите немедленно, – закричал Мерзляков, ежась от холода.
– Хорошо, – быстро согласился охранник, отключив воду, – но если вякнешь, буду поливать одной лишь горячей.
В этот момент оператор, открыв оконную раму и спрятавшись за занавеской, начал съемку, предварительно наладив звукозапись.
Рабочие уже поставили к ногам стоявшего на импровизированной трибуне оратора несколько ящиков с окорочками. Молодой человек слегка посторонился, чтобы его новые лакированные ботинки не были запачканы. Он кивком головы дал команду начать раздачу. Пока рабочие, отрывая замороженные окорочка, выдавали их выстроившимся в очередь старикам и старушкам, среди которых затесались и местные алкоголики и бомжи, молодой человек продолжал агитационную речь.
Одна из старушек, получив последний окорочок из принесенного ящика, спросила:
– Но вот вчерась, я слыхала, на Северном рынке целых курей давали?
– То было вчера, – ответил один из рабочих, – а то сегодня. Иди мать, не задерживай.
Старушка спрятала пакет в сумку, потом посеменила в конец очереди, чтобы занять ее снова.
Видимо, ей не давало покоя то, что ее вдвое обделили по сравнению с жителями Северного рынка. Однако по очереди пробежался вздох разочарования, за которым тут же послышались негодующие выкрики. Дело в том, что рабочие вместо ящиков с окорочками вынесли ящики, где лежали обещанные носовые платки.
– Нам еще курей не хватило! – кричали люди, стоявшие в очереди первыми.
– На хрена они вообще нам сдались! – кричали те, кто получил окорочка и занял очередь повторно. – Сморкайтесь в них сами!
В конце концов толпа пришла к единому мнению, что это безобразие. Из очереди послышались советы, чтобы молодой человек и его помощники использовали эти тряпки в качестве туалетной бумаги. Однако очередь никто не покинул и раздача «ценных подарков» продолжилась.
