Грек вернулся около семи вечера. Обычно после нескольких звонков в дверь, Ольга открывала ему. А тут, сколько он не звонил, дверь была закрыта. Хорошо, что в кармане имелся ключ. Капитан отпер дверь, вошел. Прямо тут, в прихожей на тумбочке, увидел записку, быстро прочитал ее.
– Уехала к родителям, – повторил Грек последнюю строчку из записки, раздумывая, сразу ли ему позвонить Туманову, или подождать до утра. Такой вариант они с майором предвидели, но просили Марееву подождать не уезжать, намеревались взять банкира и провести очную ставку. Только задержание Щавелева день за днем откладывалось за недостаточностью улик. А теперь, похоже, еще предстоит повозиться и с самой Мареевой.
Грек испытывал досадливое чувство. Сейчас позвонит Федору, доложит о побеге Мареевой, а взамен получит хороший укор. Только что тут он, простой капитан, может поделать, если программа по защите свидетелей не работает. А его квартира, в конце концов, не охраняемая гостиница.
Капитан сидел в раздумье. Может, попробовать смотаться на вокзал. Автобусы до Иваново отправляются с двух часовым интервалом. Может, еще удастся перехватить ее. Тут же Греку на ум пришла наивная мысль о том, что было бы даже очень неплохо, если бы Мареева одумалась и вернулась назад. По крайней мере, для них бы меньше возни с ней. И так забот хватает.
И тут в дверь позвонили. Капитан Грек почувствовал себя настоящим телепатом. Бросился немедленно открывать. Но, открыв дверь, понял, как горько ошибся в своих телепатических способностях. Перед ним стоял человек с бесцветными глазами. На лице едва заметная, легкая улыбка, но глаза. Взгляд такой, что пробирает до самой печенки. По его глазам Грек понял, человек этот настроен очень решительно, причем, общение с ним не сулит ничего хорошего для самого Грека. За спиной у него стояли два парня. Один высокий и крепкий. Грек даже подумал, что если бы он не открыл дверь, за него бы это сделал крепкий парень. Ударом ноги. Второй был намного моложе. Тощий, но уж очень юркий. Весь извертелся, пока пялился на Грека.
Капитан узнал типа с бесцветными глазами. Это его фотографию им показывал Туманов, выполненную фотороботом по описаниям Мареевой. Грек вспомнил о ней. Сразу сообразил, с какой целью заявились к нему эти трое. И вряд ли их остановит его ментовское удостоверение, поэтому Грек решил не козырять им. Этим троим бандюкам, глубоко наплевать, мент он или простой обыватель. А в такой ситуации лучше прикинуться шлангом. Будто он вовсе не при каких делах. Поэтому Грек, уставившись на Белова, спросил:
– Вам кого, мужики?
От этого вопроса тощий паренек повел себя более нервозно, задергался еще сильнее. Здоровяк стоял, переминаясь с ноги на ногу, поигрывая мускулами. И только тип с бесцветными глазами, соблюдал выдержку, не спуская, однако, с Грека глаз.
– Нам бы Ольгу, – сказал он. И голос его прозвучал, как-то уж очень мягко и неподходяще для этой ситуации.
Грек нарочно заморгал, как бы этим выражая удивление.
– Кого?
– Ольгу, – уже настойчивей проговорил Белов. На усатого, черноглазого мужика, он смотрел оценивающе. Грек ему показался обыкновенным пьяницей. Помятая рожа. И одет так себе. И как только фартовая девчонка могла с таким спутаться. Но до конца понять женскую душу еще не удавалось никому.
– А вы кто ей будете? – Сам толком, не понимая для чего спрашивает, спросил Грек. Скорее всего, хотел потянуть время. Хотя, что может измениться за пять, десять минут. Если б за это время позвонить Туманову. А так все равно, мордобития не избежать. Причем, хорошего. Но сейчас он был даже рад, что Мареева сбежала от него. Неизвестно, чем бы все кончилось для нее и для самого Грека, окажись она тут.
– Слушай ты, цыган, – довольно резко начал Белов, теряя терпение.
Услышав это слово, Грек едва сдержался, чтобы не пуститься в кулачные разъяснения по поводу своей национальности. Удержало его только то, что у этих троих, наверняка, имеются стволы. Табельное оружие капитана Грекова осталось на работе в сейфе. Сейчас вспомнив о нем, Грек тихонечко вздохнул. Пригодился бы пистолетик. Да и поуверенней как-то с ним.
– Постарайся меня не обманывать. Где девчонка? – На этот раз Белов церемониться с Греком не стал, толкнул его в грудь, после чего все трое бандюков оказались в прихожей.
– Да вы чего, мужики? Нет у меня ее. Ну, чего вы? – крикнул Грек. Он даже не ожидал, что тощий паренек может так профессионально драться. Но после его удара в челюсть, Грек свалился на пол. В голове шумело как с похмелья.
– Что ж ты делаешь, сука? Я ж тебе в отцы гожусь, – произнес Грек, взывая к милосердию парня и вытирая окровавленные губы. Мог бы отмудохать тощего засранца, но понял, что тогда только себя сделает хуже. Поэтому стерпел.
– Сейчас, отец, я тебе бланш наведу, – пообещал тощий паренек и принялся старательно месить Грека ногами, пока Белов с другим парнем осматривали кухню, ванну и туалет.
Греку показалось, что его избиение продолжалось никак не меньше часа. В какой-то момент он вообще потерял ориентацию во времени, только закрывал руками лицо от ударов. Потом услышал раздраженный голос Белова:
– Ну ладно, хватит. – Он силой оттащил Юраша от усатого мужика и когда тот немного пришел в себя, спросил опять: – Так где девчонка? Отвечай.
Грек как пьяный помотал головой. Уставился на Белова.
– Нету, – кое-как проговорил он, потому что шевелить разбитыми до крови губами, было сущее мучение.
– Ладно. Хорошо. Я готов поверить, что ее нет. Но ты знаешь, где она? Отвечай, падла, если не хочешь, чтобы Юраш ради тренировки угробил тебя.
Грек опять помотал головой.
– Не хочу, – сказал он.
– В таком случаи, говори, где девчонка? – Белов схватил Грека за ворот джинсовой куртки и встряхнул. А Грек молил Бога, чтобы сейчас к тощему парню не присоединились и эти двое. Забьют, сволочи, до смерти. И Грек решил больше не испытывать терпение бывшего фсбэшника, сказал:
– Она уехала.
– Что? – кажется, здорово удивившись, спросил Белов, глядя Греку в глаза.
Греку показалось, что на него заорали с трех сторон, и он покрутил головой.
– Куда уехала? Что ты мелешь, гад? – на этот раз его ударил Белов. Причем, в отличие от тощего парня, удар оказался более ощутимым, и Греку показалось, что правая почка у него оторвалась. Он застонал, катаясь по полу. Потом схватил записку, которую после того как прочитал, бросил мимо тумбочки на пол, Теперь показал ее Белову.
– Вот, куда она уехала, – сказал Грек, морщась от боли в правом боку.
Белов прочитал, глянул на Грека, как бы стараясь угадать, нет ли тут подлога. И поняв это, Грек пустился в нападение, проговорив со злостью:
– За что вы меня измордовали? Я что ей, муж что ли. Пришла, пожила неделю и смоталась. А вы… – капитан выплюнул изо рта сгусток крови, едва не попав на кроссовки тощему парню.
– Поосторожней, козел! – как бешенный, заорал парень и хотел еще раз ударить Грека, но Белов не дал.
– Погоди, ты и так его отделал, прилично. А мужик, может и в самом деле, не при чем тут, – сказал Белов, потом наклонился, присел на корточки рядом с сидевшим на полу Греком. – Скажи, ты знаешь, где живут ее родители?
– Господи, Боже мой! – взревел Грек. – Да откуда же? Случайно встретились. Случайно разошлись. Вот и все. Ну, кто я ей, такой? Муж, сват, брат?
– Ладно. Заткнись, – голосом без эмоций, проговорил человек с бесцветными глазами и выпрямился, задумчиво уставившись в записку.
Юраш достал пистолет «ТТ», который выглядел в его тонкой руке непомерно большим. Приставил к голове, сидящему на полу Греку.
Грек закрыл глаза. Никогда не думал, что его жизнь закончится вот так. Про себя стал отсчитывать секунды, отведенные ему на то, чтобы попрощаться. Хотя, с кем прощаться. Жил один, без семьи. И из близких у него никого не осталось, потому что брошенный он. Воспитывался в детдоме. Потом армия и работа в ментовке. Вот и вся его жизнь. Не безгрешная, а, в общем-то, такая, как у всех. Ну чего же этот подонок тянет. Стрелял бы уж.
Не открывая глаз, Грек произнес:
– Стреляй. Не тяни.
Но выстрела не последовало. Он открыл глаза и увидел, что коридор и прихожая пусты. Все происходящее можно было бы принять за видение, если бы не разбитое до крови лицо и ребра, которые так болят, что нет сил, терпеть. Но как они ушли так тихо, что он не услышал. Это показалось странным.
Придерживаясь рукой за стенку, грек встал, подошел к двери. Она оказалась открытой. Он быстро закрыл ее. Неужели, пронесло, было его первой мыслью, от которой он испытал облегчение. Он жив. Оказывается, капитана Грека не так-то просто убить. А боль, можно и перетерпеть. Побитые ребра подживут. Синяки сойдут. Он вошел в комнату. Дверь шкафа с одеждой была открыта. Грек подошел. Рядом с гражданской одеждой на вешалке висела его милицейская форма. Эти гады не могли ее не заметить. И вряд ли их напугало, что имеют дело с капитаном милиции. Тогда что же? Почему они его не убили? Это заставило Грека насторожиться. После того, что они с ним сотворили, Грек не мог поверить в гуманность этих людей, ради которой они сохранили ему жизнь. Тут явно что-то другое. Но что?
