— Нет, мне, правда, надо немного поработать, — сказал я. — Подготовиться к утреннему заседанию. И знаешь еще что? Я жутко проголодался!
— А я изголодалась только по тебе, — сказала Элеонор и соблазнительно повела плечами.
— Позже, дорогая, чуть позже, — сказал я. — Мужчине одним сексом не прожить.
— Но хотя бы попробовать-то можно! — хихикнула она. Потом вздохнула и отодвинулась, высвободив мою руку.
Она помогла мне надеть корсет, принесла из ванной махровый халат, накинула мне на плечи.
— Давай закажем ужин в номер, — предложил я. — Тогда я смогу работать и есть одновременно.
Элеонор позвонила и заказала какую-то еду, я меж тем просматривал бумаги, которые могут понадобиться мне в том случае, если судья отклонит представление защиты. Если честно, я не слишком надеялся. Пусть большинство улик носят косвенный характер, все равно доказательств достаточно, чтоб приговорить ответчика и уж тем более чтоб оставить это решение на усмотрение жюри присяжных.
Нет, с учетом расклада сил судья, скорее всего, Продолжит процесс, умоет руки, передав решение Целиком на усмотрение присяжных. И поведение Стива сегодня днем явно не расположило к нему судью. Нет, конечно, он вряд ли станет учитывать это обстоятельство при вынесении приговора. А впрочем, кто его знает…
С 2003 года обвинение имело право обжаловать решение судьи о прекращении дела за недоказанностью. И по собственному опыту я хорошо знал, что с этого времени судьи стали куда менее охотно прекращать дела из опасения, что их решение будет впоследствии непременно обжаловано и, как следствие, пострадает репутация.
Словом, особых надежд я не питал, и все же домашнее задание следовало выполнить хорошо.
За ужином, который нам принесли в номер и который мы с Элеонор ели в халатах, я рассказал ей о последних новостях от Никки.
— И что ты теперь будешь делать? — спросила она.
Пришлось объяснить, что не далее как сегодня я подал представление о прекращении судебного преследования своего клиента.
— Если утром решение судьи будет не в нашу пользу, — сказал я, — а так оно, скорее всего, и случится, тогда мне придется вызвать пару свидетелей, которые помогут разобраться в том, что нарыла Никки.
— А ты любого человека можешь вызвать в свидетели? — спросила Элеонор.
— И да, и нет, — ответил я.
— Не поняла?..
— Я могу вызывать, кого захочу, если показания этого свидетеля будут связаны с делом, иметь к нему прямое отношение, — пояснил я. — Но если мне необходимо вызвать в свидетели обвиняемого, тогда я должен вызывать его первым. Не имею права вызвать вначале кого-то другого, а уж потом его, Стива. Впрочем, не думаю, что мне вообще стоит его вызывать. Слишком уж вспыльчив. А линия нащей защиты базируется на том, что его подставили, так что сказать он сможет только одно: я невиновен, не делал этого, ничего об этом не знал. Но с тем же успехом я могу и сам сказать это присяжным.
Я на минуту умолк, чтобы проглотить кусок.
— Не уверен, что вызывать его хорошая идея. Характер у Стива сложный, взрывной, и потом, он столько успел натворить, что чистым, как снег, его вряд ли назовешь.
— И что же? — озабоченно хмурясь, спросила она.
— Я попросил своего солиситора Брюса Лайджена сегодня же связаться с обоими этими новыми свидетелями. Очень хотелось бы услышать, что они скажут, но, к сожалению, один из них в суд не явится, в этом я почти уверен.
— А дальше что?
— В конце у них просто не останется выбора, — ответил я. — Можно попросить суд оформить ордер на вызов потенциальных свидетелей, и тогда они будут просто обязаны появиться на процессе. Если не появятся, судья имеет право выписать ордер на их арест.
— Но ведь это вовсе не означает, что они станут отвечать на твои вопросы, или я не права? — спросила Элеонор.
— Права, — согласился я. — Но если они откажутся, у них должна быть веская причина не отвечать на вопросы. А единственная причина может заключаться в том, что они виновны, лишь тогда имеют право не давать показаний против себя. По крайней мере, это принесет хоть какую-то пользу, посеет сомнения в умы присяжных в виновности Стива. — Я прожевал и проглотил еще кусок. — Чего мне не хватает, так это времени. Времени доставить нужных свидетелей в суд. И еще больше времени — провести кое-какие расследования.
— Но что будешь делать, если судья не даст тебе этого времени? — спросила она.
— Тогда, вероятней всего, я проиграю этот процесс, — ответил я.
По крайней мере, хоть Джулиан Трент будет доволен.
Как я и ожидал, в четверг утром, в десять ноль две, до появления присяжных в зале, судья встал и огласил свое решение. Он отклонил представление защиты о прекращении дела за недоказанностью.
— Если позволите, ваша честь, — сказал я, поднимаясь со своего места, — защита бы хотела представить список свидетелей, которых считает нужным вызвать в суд.
— И сколько же свидетелей в этом списке, мистер Мейсон? — строго осведомился судья.
— Изначально двое, ваша честь, — ответил я, беря в руки лист бумаги. — Но в зависимости от показаний этих свидетелей могут появиться и другие.
Я передал список секретарю суда, она передала его судье. Тот пробежал глазами короткий список.
— Почему эти лица не были прежде заявлены в суде как свидетели со стороны защиты, чтоб можно было вызвать их в нужный день и час? — спросил он меня.
— Ваша честь, — начал объяснять я, — информация поступила ко мне лишь вчера, только тогда я узнал, что эти два свидетеля смогут сыграть важную роль в рассмотрении дела.
— Как это понимать? — спросил он.
— Наше дело, ваша честь, — сказал я, — как детально описано в представлении со стороны защиты, поданном в свое время в суд, вернее, наше видение этого дела заключается в том, что ответчик невиновен в предъявленных ему обвинениях. Что его подставили, что он не совершал этого преступления. И вот в свете новой информации защита хотела бы подкрепить эти свои аргументы, выслушав указанных в списке свидетелей.
Я откашлялся и продолжил:
— Ваша честь, солиситор мистера Митчелла пытался связаться с этими потенциальными свидетелями весь вчерашний день и вечер. Один из них в устной форме дал понять солиситору, что у него нет ни малейшего желания или намерения выступить в суде со стороны защиты. А потому я бы просил суд обеспечить явку этих людей.
— Ну а с другим что? — спросил судья.
— Пока что нам еще не удалось связаться со вторым свидетелем, ваша честь, — ответил я. — Но У меня есть все причины полагать, что и в его случае, ответ будет таким же.
— Мистер Мейсон, — спросил судья, — вы ознакомили с этим списком сторону обвинения?
— Ознакомил, ваша честь, — ответил я. — Передал копию моему ученому другу утром, прямо перед началом заседания.
Судья осведомился у стороны обвинения, так ли это.
— Ваша честь, — несколько желчно ответил ему Королевский адвокат, — сторона обвинения не Имеет ничего против вызова в суд обоих этих свидетелей, если их показания помогут правосудию свершиться. Судя по всему, сторона защиты не смогла или не успела должным образом подготовиться к процессу. И дальнейшее промедление нами не приветствуется.
Иными словами, подумал я, мы не возражаем, и одновременно — да, все же возражаем. Все, что угодно, лишь бы помешать противной стороне.
Но судья, да благослови его господь, очевидно, услышал лишь первую часть выступления королевского адвоката.
— Что ж, хорошо, — сказал он. — Раз у обвинения возражений нет, разрешаю выписать повестки на вызов обоих этих лиц в суд. Однако должен предупредить вас, мистер Мейсон, если я увижу, что сторона защиты намеренно затягивает процесс, буду придерживаться более жесткой позиции. Вам это ясно?
— Абсолютно ясно, ваша честь, — ответил я.
— Удастся ли доставить этих свидетелей в суд, чтоб выслушать их на сегодняшнем дневном заседании? — спросил судья.
— Ваша честь! — Обвинитель резко вскочил на ноги. Стороне обвинения необходимо больше времени, чтоб ознакомиться с тем, что представляют собой эти свидетели, и подготовиться к перекрестному допросу.
Именно на это я и надеялся, поскольку сам еще не был готов к работе с этими свидетелями. Во всяком случае, пока. Нужно выиграть время.
— К завтрашнему дню будете готовы? — спросил судья у королевского адвоката.
— Мы бы предпочли понедельник, ваша честь, — ответил тот.
— Есть возражения, мистер Мейсон?
— Нет, ваша честь, — ответил я, изо всех сил стараясь стереть торжествующую ухмылку с губ. — Возражений не имею.
— Вот и отлично, — заметил судья. Наверное, с нетерпением ждал выходного дня, чтоб провести его на поле для гольфа. — Заседание переносится на понедельник, на десять утра.
