Ознакомительная версия.
Они сидели друг против друга. И все было как в дешевых полицейских детективах: привинченный к полу табурет, свет лампы, бьющий в глаза, плотно задернутые шторы. Перед Геворкяном лежало перепечатанное «заключение эксперта». Грубая подделка.
Он читал, читал, читал. Потом отодвинул листы и упал лицом в скрещенные руки.
В кабинете и на улице за окном было тихо-тихо, как это только бывает в четыре часа утра, когда мир видит седьмые сны. И не желает просыпаться.
— Слушай, Баграт.., нет вещей, которые нельзя объяснить и понять. — Колосов придвинул к нему пачку сигарет, сам закурил. — Так и с пистолетом твоим. Если хочешь знать, в случае с Арканом я целиком на твоей стороне. И святой бы не выдержал в такой ситуации. Не мужик тот, кто за честь свою постоять не может. Но с бабами… С женой и этой девчонкой… Зачем ты так? Столько крови ненужной…
.Он почувствовал, как Геворкян напрягся. Остерег себя: не перегибай палку. В случае с Петровой против этого «индийского факира» не то что улик, но и даже намеков на возможный мотив нет.
Геворкян выпрямился, провел ладонями по лицу.
Казалось, ему не хватает воздуха.
— Меня арестуют? — хрипло спросил он.
— Арестовывают после того, как предъявляют обвинение. Следователь этим занимается. Но я не следователь, я хуже. И я еще не услышал от тебя ни одного слова ни за, ни против, ни по поводу.., этого вот заключения. — Колосов кивнул на бумаги. — Ведь это твои пальцы, Баграт.
— Мои. — Геворкян снова провел ладонями по лицу. — Я вот только хочу понять.., ты парень вроде незлой, не упертый, не шкура, одним словом, — Он посмотрел на Колосова. — Мне еще в тот раз показалось. Такие ни людей, ни животных не бьют. Это в цирке у нас такая верная примета. Правда, на психику давят и кровь портят… Так вот я хочу тебя спросить.., кое о чем, парень, можно?
— О чем? — Никита облокотился на стол. «Не шкура»… Похвала? Он смотрел на грубую подделку.
Да, Баграт, неточные у вас в цирке приметы…
— Тебе самому что вообще нужно — посадить кого-нибудь, меня например, и отчитаться перед начальством или узнать правду по этому делу?
— А ты, Баграт, знаешь по этому делу правду?
— Не иронизируй. Я спросил — ответь. — Геворкян расстегнул воротник рубашки. — Потом можешь делать со мной что хочешь. Я даже адвоката не возьму.
Колосов поднялся из-за стола.
— Положим, лично я хочу раскрыть эти убийства.
Все три Я тебя в них подозреваю, потому что стою перед голым фактом, Баграт. Твои отпечатки пальцев на пистолете, из которого замочили Аркана. А ты… всем этим «не возьму адвоката даже» хочешь дать мне понять, что.., знаешь по этому делу правду. Сейчас ты заявишь, что никого, особенно Севастьянова, ты не убивал. Что ты невиновен. Не убийца. Ты ни при чем. Но кто же тогда при чем? Кто убил Аркана из этого пистолета?
Геворкян тоже встал. Застегнул воротник.
— Я хочу сделать официальное заявление. Для протокола. Признание. Чистосердечное. В ТОМ, ЧТО Я…
* * *
В десять утра Колосов позвонил в морг Стрельненской больницы, попросил к телефону патологоанатома Грачкина. Срочно!
— Слушай, Никита, я не метеор, — рассердился тот. — Мы и так всю ночь работали тут Вскрытие…
Идет вскрытие своим чередом! На пожаре, что ли, в самом деле Первоначальный вывод мой естественно подтвердился. А когда он не подтверждался? Смерть наступила в результате проникающих ножевых ранений в брюшную полость. А то, о чем ты вчера среди ночи справлялся… Переполошил всю дежурную бригаду… Ну да, да! Это подтвердилось.
— Значит, она была беременна? — спросил Колосов.
— Да. Я особо отмечу это в заключении, — пообещал Грачкин.
Колосов достал из стола диктофон, на который записывался вчерашний допрос Геворкяна. Включил — хриплый взволнованный голос «индийского факира» Взрывы кашля, так похожие на едва сдерживаемый плач.
" — В тот день мы ездили с Севастьяновым на склад выкупать спортинвентарь. То, что Ленка жила с ним… Спрашиваешь, знал ли я? Знал. Давно. Об этом у нас в цирке все знали. Но я ей слова грубого не сказал, не упрекал. Почему? Молодой ты еще парень, вот что я тебе скажу, раз такие вопросы задаешь — почему? Боялся я, вот почему. Прежде была одна история — два года мы прожили, а потом понравился ей один, голову закружил… Не назову кто, сам догадайся. Я узнал, сначала просил, потом злость меня взяла — ударил ее. А Ленка пригрозила — брошу, мол, тебя, скотину И ушла. К нему ушла. А я… Я в таком состоянии был — жить не хотел. Прощения просил у нее, в ногах валялся, просил вернуться. Все равно бы тот на ней не женился никогда. А я.
Куда я без нее?
Куда?!
— Раз уж говорим для протокола, гадать не хочу, хочу имя знать, кого имеешь в виду. О ком говоришь".
Колосов слушал свой собственный голос. Это словно чужой голос, принадлежащий незнакомцу. Отчего это, когда мы слышим свои голоса на пленке, нам всегда кажется, что это говорим не мы?
" — О Валентине, — Геворкян поперхнулся дымом. — Давняя история. Правда, он ведь не из тех, кто женится. Особенно на чужих женах. Жили они вместе месяца четыре, я на развод не подавал, ждал, надеялся Потом не заладилось у них что-то. Ленка ко мне вернулась. Не как б…, ты пойми меня, парень, не как жена к мужу, как королева — снизошла, одним словом. И предупредила: смотри, если хоть раз прошлым попрекнешь, хоть раз на меня руку поднимешь — уйду совсем. Она никого никогда над собой не терпела. Ни меня, ни Вальку. Из-за этого у них наверняка все и разладилось. Ну ничего, жили мы…
А потом в цирке Аркан появился. О, этот из другого теста был — бабий угодник, вкрадчивый такой, хитрый, щедрый, слова поперек не скажет… Кто же знал, что с ним у нее все так далеко зайдет?
— Вернемся к событиям того дня. Что было дальше?
— Приехали мы со склада к обеду. Лена дома была. Попросила ключи от машины — у меня «Жигули». Сказала, что ей нужно в поликлинику, платную, к врачу она записалась.., зубному. Уехала. У меня до трех была репетиция. Представления в тот день отменили, значит, все свободны. Позвонил я приятелю одному — мой земляк. После фамилию, адрес скажу, можете проверить. У него сын в вуз экзамен сдал, пригласил отметить, посидеть. Он нас с Леной звал.
Я ее до шести вечера прождал, потом поехал один.
Вернулся где-то около одиннадцати. Лены не было.
Я проверил машину — машина на стоянке. Значит, она вернулась, меня нет, и решила… Пьяный я был, злой как шайтан. Сел за руль, поехал в Стрельню к Севастьянову на квартиру. Он ведь, пижон, квартиру снимал. Так им встречаться удобнее было. Ехал, думал, убью, ноги оторву. Утром ведь еще со мной человек был — шутил, улыбался, а ночью с моей же женой… Ленку я бы не тронул, нет, а его… Честно признаюсь, застань я их в квартире, голыми руками задушил бы Аркана. Но в квартире их не было. Я в дверь звонил, стучал, думал, затаились, не открывают.
Потом мужик-сосед вышел, облаял меня: чего шумишь среди ночи, не видишь, нет никого!"
Колосов, слушая запись, машинально отметил в блокноте: «Допросить соседа Севастьянова».
" — Вернулся я в цирк, — продолжал Геворкян, — водка была у меня в холодильнике, ну и у земляка я долбанул. Еще добавил. Развезло меня. Вроде уснул.
Проснулся — что-то меня разбудило. А что, не пойму. Где, я тоже не пойму. Как спьяну-то бывает? Потом стук — что-то упало, по полу покатилось. Я ночник зажег. Смотрю — Лена. Она меня испугалась.
Понимаешь? Метнулась в угол от света подальше…
Я ее такой никогда не видел — глаза сумасшедшие, растрепанная вся, грязная — в какой-то саже… Она была насмерть перепугана, просто невменяема. Я как-то даже растерялся, сам испугался. И злость у меня пропала вся и вообще… Она так дико на меня смотрела… Но как я ни бился, как ни спрашивал, что случилось, в тот вечер она так ничего мне и не сказала, понимаешь?
Я не знаю, отчего она призналась мне только через три дня. Отчего так долго ОБ ЭТОМ молчала.
В цирк позвонили из милиции, стало известно про смерть Севастьянова. Потом ты приехал, интересовался все у меня, у Генки про него. Я Лене рассказал — она так внимательно, так жадно слушала. Но молчала. Потом представления возобновились. У нас номер был. Лена выступала. И произошел скандал: баба какая-то сумасшедшая крикнула ей с места какое-то непотребство. Номер, естественно, оказался сорван… Лена сначала ничего, спокойная была. А затем уже вечером с ней вдруг что-то вроде истерики сделалось. Припадок — ее тошнило, рвало. Я так испугался: подумал, это от нервов. Я ведь думал, она за Аркана переживает! А она.., она вдруг плакать начала… И потом сказала мне, что беременна от него. А потом сказала, что… ОНА ЕГО УБИЛА. Застрелила той ночью. Я ей не поверил — думал, это все еще истерика, она собой не владеет, не понимает, что кричит…
А она вытащила из сумки его пистолет. Я его сразу узнал. Аркан им хвалился. Ему Ромка Дыховичный через знакомых его передал и патроны достал тоже…"
Ознакомительная версия.
