Ознакомительная версия.
У стен монастыря кипели строительные работы. Грудами был навален кирпич, разобранные строительные леса, мешки с цементом. Укрепляли фундамент стен, реставрировали фасад башни, заделывая старые трещины в кладке. Среди рабочих тут и там мелькали синие платья трудниц. Колосов увидел высокую девушку в сером платке и каком-то мешковатом балахоне, состоявшем из брезентовой штормовки и длинной, до пят, заляпанной известкой юбки. Она лопатой накладывала из корыта в ведра трудниц цемент. Это и была сестра Неверовского. Колосов с трудом узнал ее.
— Женя! — окликнул он.
Она резко, испуганно обернулась. Схватила лопату наперевес, словно собираясь от кого-то отбиваться ею. Глаза ее тревожно перебегали с Колосова на Катю, маленького Мещерского, полную осанистую Анфису. Она не узнавала их. И страх в ее темных глазах сменился удивлением.
Колосов подошел к ней:
— Женя, я приезжал к вам домой в связи с расследованием убийства вашего брата Алексея. Я начальник областного уголовного розыска. А это вот, — он указал на остальных, — наши сотрудники.
Анфиса, никогда не расстающаяся с цифровой фотокамерой и уже намылившаяся снимать монастырь, келью Елизаветы Петровны, врата, вывезенные Иваном Грозным из Новгорода, монастырский пруд с крякающими утками и молчаливых трудниц, при этих словах гордо вскинула голову, повязанную «по-бабьи» газовой косынкой.
— Зачем вы приехали? — хрипло спросила Женя. — Оставьте меня в покое. Я же сказала вам тогда — я ничего не знаю.
— Вы знаете, Женя. И знаете так много, что боитесь. Поэтому вы прячетесь здесь. — Колосов взял у Неверовской лопату. — Наш прошлый разговор окончился ничем, потому что я еще не знал, на какие вопросы у вас есть ответы.
— А теперь знаете? Отдайте лопату, мне надо работать.
— А теперь знаю. Самое главное — я догадываюсь, из-за чего там, на кладбище, убили Алексея. Его убили, Женя, и вам это хорошо известно, потому что его фамилия Неверовский и потому что именно он пытался сжечь прах некоего Армана Дюкло, которому легенда приписывает паранормальные свойства.
Словно грянул выстрел из пушки. Женя Неверовская побледнела и… стала оседать на землю. Колосов едва успел подхватить ее.
— Никита, ты напугал ее до смерти! — воскликнула Катя.
Он похлопал Женю по щекам, приводя ее в чувство. Вчетвером под тревожными взглядами молчавших трудниц они повели девушку к каменной скамье для паломников. Она судорожно цеплялась за куртку Колосова, шепча:
— Что вы, что вы, об этом нельзя говорить вот так вслух… это имя… его нельзя упоминать, оно проклято… ради бога, пожалуйста…
— Да это просто старые кости, девушка! — басом заверила Анфиса. Ей показалось, что обстановку надо хоть как-то разрядить. Пусть эта Неверовская спорит, возражает, только не падает от страха в обморок, как тургеневская барышня.
— Я знаю, кто убил вашего Алексея, — один из братьев Поповых. Глеб или Михаил, — продолжил Колосов. — А до этого они вдвоем в одной частной сауне убили четверых парней.
Женя закрыла лицо руками, сжалась в комок.
— Я был на месте катастрофы самолета Поповых — их больше нет в живых. Я был в старом доме недалеко от аэродрома в Брусках — том самом, где так много копоти от свечек и такие странные рисунки на стенах — совсем как татуировка у вашего брата, — продолжал Колосов, глядя на ее затылок. — Я встречался с гражданином Стефаном Стахисом и его сестрой.
Женя отняла руки от лица. В глазах ее плескался ужас.
— Что вы хотите от меня? — прошептала она.
— Я хочу, чтобы вы рассказали нам всю правду.
— О чем?
— Женя, вы знаете о чем.
— Это ведь секта, да? — спросила Катя. — Ваш брат был ее членом. И вы тоже и все остальные?
— Это не секта, — Женя покачала головой, — это братство проклятых Богом.
— Пожалуйста, помогите нам, — Катя села на скамью рядом с ней, — Женя, столько людей уже погибло… В Крыму в двадцатом году и сейчас… И убийства продолжаются. Ваш брат пал жертвой… он ведь хотел остановить их?
— Да.
— А почему?
Женя молчала.
— Ваш брат был знаком с Поповыми? — спросил Колосов.
— Да, конечно. — Губы Жени задрожали.
— А вы?
— И я тоже.
— А с Кублиным, Грачевским, Федаем и этим четвертым, погибшим в сауне, — Иванниковым, у которого была татуировка?
— В виде оккультного символа Озириса-Гора-Изиды, — уточнил Мещерский.
— Я их видела на озере на мистериях Озириса. — Голос Жени звучал глухо. — Я тогда была там в последний раз. Они уже тогда все вчетвером были обречены…
— Кем обречены? — спросил Колосов и, видя, что она снова молчит, помог ей: — Стефаном Стахисом?
Она кивнула. Темные глаза ее сразу наполнились слезами.
— Он что — гуру у вас? — спросил Колосов. — Странный тип. Я видел его. Белесый какой-то… Твой брат был с ним знаком?
— Да, — выдохнула Женя. — Они… когда-то они были близкие друзья.
— Вот даже как? И давно они знали друг друга?
— Много лет.
— А кто он вообще — этот Стефан Стахис?
— Когда Леша с ним познакомился, он был просто арбатский панк. А до этого учился в университете… бросил… Мой брат был тоже арбатский панк когда-то… А потом он встретил его. — Голос Жени неожиданно стал тонким, истеричным. — И он изменил его и меня тоже…
— Вас? — спросила Катя.
— Я любила его. Я очень сильно любила его.
— Стахиса? — Колосов заглянул в ее заплаканное лицо. — Но он ведь не просто арбатский панк — он вон сеансы ясновидения, целительства со своей сестрой проводит.
— Он видит будущее. Иногда. И читает мысли. Не у всех. У некоторых. Мои были для него азбукой. — Женя поникла.
Колосов указал на ее запястье, скрытое широкими руками штормовки, — он помнил про шрамы от бритвы. Он всегда помнил про них.
— Да, это из-за него. Когда я поняла, что у нас с ним никогда ничего не выйдет. Что не я ему нужна… Ведь не одна я влюбилась в него. Он умеет, о, он это умеет… Мой брат любил его. Он тоже очень любил его. Мы были вместе в Швейцарии. Ездили в горы. Я смотрела на Альпы, освещенные закатным солнцем, и думала — вот дверь в удивительную страну там, высоко в горах, на снежных вершинах богов… Он возьмет меня туда с собой. Но он меня не взял.
— А зачем вы ездили в Швейцарию? — спросил Колосов.
— Он и брат встречались в Женеве с потомками эмигрантов… Адреса нам подсказали наши дальние родственники. Они давно эмигрировали из России.
— Вы с братом — потомки Аркадия Алексеевича Неверовского? — спросил Мещерский.
— Да. — Женя даже не удивилась, что они знают и это. — Мы прямые потомки… До какого-то момента я знала лишь то, что наш прадед был сумасшедшим и провел всю жизнь сначала в сталинских лагерях, потом в психушках…
— А потом что вы узнали о нем, Женя?
— Что как-то однажды он сыграл роль воскресшего Лазаря… Лазаря, отвергнутого богом…
— Эта история, что произошла с вашим предком в Крыму в Гражданскую… Мы знаем о ней. Но в нее трудно поверить. По-вашему, мы должны в это верить, Женя?
Она не ответила.
— На кладбище в Мамонове-Дальнем Аркадий Неверовский и некий Викентий Мамонов спрятали останки Армана Дюкло? — не отступал Мещерский.
Ее лицо исказилось:
— Я прошу… я умоляю… Вы не знаете, о чем спрашиваете…
— Ответьте, да или нет?
— Да, да!
— И ваш брат знал об этом?
— Это было семейным преданием, тайной. Хранился план, чертеж. Но никто к этому никогда не относился всерьез. Честное слово! И брат тоже… Он просто интересовался рок-музыкой и немножко оккультизмом.
Сначала просто из чистого любопытства, от скуки, чтобы не так пресно было жить. А потом мы встретили его, Стефана. И все изменилось. Я и Алексей стали другими.
— Ваш брат вместе со Стахисом хотел отыскать то, что некогда спрятал ваш прадед? — Колосов решил пока не упоминать про Дюкло — раз это так ее пугало и нервировало.
— Без него они бы никогда это не нашли. Он, Стахис, не нашел бы… Алексей потом проклинал себя, но было уже поздно…
— Что же произошло? — не выдержала Катя. — Как вышло, что ваш брат… что они убили его?
— По-вашему, он стал предателем? — Щеки Жени вспыхнули.
— Нет, что вы, вы не поняли меня…
— Знали бы вы, о чем идет речь, какова ставка! — крикнула Женя. — Да что, разве вам объяснишь… навели справки, докопались, приехали… Зачем вы приехали ко мне? Вы же ничего не понимаете! Куда вы суетесь! Мой брат… Если бы он только смог сделать то, что хотел…
— Он хотел уничтожить черный талисман, исполняющий желания, — подал голос Мещерский. — Идиотски как-то звучит…
— А какое было у него желание — у вашего брата? Ведь он же в начале поисков хотел, чтобы оно исполнилось, правда? Чего он хотел? — спросила Катя, снова рискуя навлечь на себя гнев девушки.
— Он… он просто не хотел умирать, как все. Он хотел жить. Долго, вечно. И потом… ему было просто интересно. Сначала.
Ознакомительная версия.
