Ознакомительная версия.
Девушка закивала, впилась жадно в чашку с чаем и выпила ее до дна.
— Так он сам или… — осторожно поинтересовался Павлов. — Извините, что спрашиваю.
Но девушка уже чуть-чуть успокоилась.
— У него в руке пистолет был. Наградной. Он часто им хвастался.
Артем закивал и тут же понял, что пока узнал только то, что Ковтун предположительно убит из своего же наградного пистолета. Впрочем, нет… была еще информация: за одни сутки выбыл из строя не только Ковтун, но еще и Жучков, и Поклонский — целых три связанных общим промыслом человека.
— И дырочка ма-а-аленькая, — всхлипнула Татьяна. — В виске. Вот так, — она провела пальцем по голове, и Павлов машинально перехватил ее руку.
— Не надо на себе показывать. Говорят, вредно. А кто последний у него был вчера? — спросил Артем и сам же понял, что этот вопрос приехавшая на место группа задала в первую очередь.
Но девушка задумалась и вдруг тихонько охнула:
— Я совсем забыла следователям рассказать!
— О чем? — сгорая от нетерпения, заерзал адвокат. — Кто? Скажите же, Татьяна!!!
Девушка выдохнула и еле слышно прошептала:
— Кныш. Сенатор.
Павлов не верил своим ушам. Единственный приличный человек в сфере строительства из тех, кого встречал Артем, явно знал много больше, чем говорил. Адвокат выскочил из кабинета и пальто набросил уже по пути к машине.
До здания Сената на Дмитровской улице Павлов доехал быстро. Документы и лицо телевизионного завсегдатая помогли быстро преодолеть кордон охраны, и через несколько минут он уже был на этаже Кныша. Артем вытащил телефон и задумался. Вроде бы позвонить и попросить о встрече или хотя бы предупредить о своем визите выглядело разумным. Но Павлов-младший по примеру отца часто полагался на интуицию. И она его часто подводила. Поэтому он решил позвонить, но не успел нажать даже первую цифру, как по коридору ему навстречу пробежала секретарь Кныша. Кажется, ее звали Аллочка. Она закусила губу и, не замечая адвоката, процокала каблучками мимо, к лифтам.
— Добрый день! — окликнул ее Артем, заставив оглянуться.
— Ой! Простите. Здравствуйте, — смутилась девушка и покраснела. Глаза у нее были растерянные и бегали.
— Здравствуйте, Алла! Извините и вы меня. Я к Александру Сергеевичу. Правда, без звонка. Он на месте?
— Он? На месте. Куда он денется? — Последнюю фразу девушка вымолвила вполголоса, но Артем ее расслышал, хотя значения и не придал особого.
— Ну и здорово! А то я иду наугад, — улыбнулся Павлов. — Алла, а вы куда торопитесь? Могу я вам помочь чем-то? — решил поучаствовать Артем в жизни расстроенной секретарши.
Она вскинула на него удивленные глаза и отрицательно мотнула головой:
— Нет! Не можете. Он меня уволил, — неожиданно призналась она.
— Правда? Почему? Мне показалось, у вас идеальные рабочие отношения. Но вы не расстраивайтесь! Секретарь вашего уровня, стиля, опыта всегда найдет отличную работу. Вот увидите, все будет еще лучше! — решил поддержать ее Артем.
Секретарша печально вздохнула и отвернулась. Артем увидел блеснувшие слезы.
— Прощайте! — надтреснутым голосом сказала она и шагнула в подошедший лифт.
— Счастливо! — крикнул Павлов.
Его помощь тут не требовалась. Он убрал ставший бесполезным телефон и зашагал по коридору. Дернул дверь с табличкой «Председатель комитета по строительству и жилищной политике А. С. КНЫШ» и ясно, что в секретарской никого не обнаружил.
«Естественно, ведь девушку только что выставили».
Дверь в кабинет сенатора была чуть приоткрыта, и Артем без стука увеличил зазор. Просунул голову и оглядел обстановку. Кныша на месте не оказалось.
«Странно! По коридору не проходил. Секретарь выскочила от него две минуты назад. Может быть, в уборной?» — размышлял Артем, но в совмещенной с кабинетом туалетной комнате тоже звуков не раздавалось. Павлов решил выйти в сенаторскую приемную, чтобы не смущать хозяина и не вторгаться в его «privacy».
Он, абсолютно машинально, скорее даже по многолетней привычке замечать все мелочи и подробности, кинул последний взгляд на стол. Раскрытые папки и разложенные стопками документы. Множество бумаг. Артем придвинулся чуть ближе и вдруг увидел свои фотографии. От неожиданности он даже икнул. Он подвинулся еще ближе. Взял лист, покрытый аккуратными снимками, скомпонованными в группы, и замер. «Павлов. Офис», «Павлов. Квартира», «Павлов. Дача».
Адвокат начал закипать, но услышал странный шорох за спиной и оглянулся, словно воришка. Никого в кабинете по-прежнему не было. Артем начал просматривать остальные документы, но папка по строительным объектам была самой объемной. Он подвинул ее и увидел то, от чего не мог отвести глаза. «Счета. Офшоры», — гласила аккуратная надпись. Артем открыл ее и увидел несколько одинаковых листков, испещренных цифрами.
«Ну что ж, господин сенатор, — усмехнулся Артем, — раз уж вы позволяете себе копаться в моей жизни, загляну и я к вам — просто, чтоб выровнять счет…»
Он быстро просмотрел список счетов — три швейцарских и три кипрских, и потрясенно покачал головой: самый верхний, швейцарский счет начинался теми же цифрами, что и номер его автомата в армии. А хозяин кабинета все не появлялся. И едва Артем решил уходить, как лицом к лицу столкнулся с сенатором.
— Здрасте! — смущенно выдавил адвокат. — Извините, Александр… йй-й-ооо-о!
Он повалился на пол, словно у него отнялись ноги, руки, голова и язык. Последнее, что он увидел, была усмешка сенатора.
— О! С добрым утром! Очнулись, Артемий Андреевич? — Голос доносился сверху.
Артем попытался пошевелиться и не смог. Что-то стискивало руки в запястьях и локтях. Ноги также были сдавлены и не двигались. Он лежал на полу и видел ноги, обутые в скромные, но весьма дорогие ботинки ручной работы. Обувь, продолжавшаяся хорошо отглаженными синими брюками, двигалась вправо и влево. Чуть ближе к своему лицу Павлов увидел странный предмет. Черная коробка в виде рукоятки автомата или пистолета, от нее тянутся два тоненьких провода, которые заканчивались где-то на теле адвоката.
«Электрошокер!!!» — осенило Артема.
Он заворочался активнее — бесполезно. Пытался сказать хоть слово — и не смог. Рот связывала клейкая лента, намотанная вокруг головы. Павлов затих. Силы тратить было бесполезно. Вся его боевая подготовка, восточные единоборства и постоянные тренировки в спортзале оказались бессильны перед простым электрическим разрядом и дурацкой канцелярской клейкой лентой, в просторечии именуемой «скотч». Ботинки остановились и поднялись на мысочки. Видимо, их хозяин выглядывал через стол, чтобы посмотреть на спеленатого адвоката.
— Ага! Шпионил? Я тебя за человека считал. А ты чем ответил?
Кныш не стеснялся в выражениях и эмоциях. Он сразу же перешел с Павловым на «ты». Хотя «перешел» в данном случае было бы неправильным определением. Как человек может перейти на «ты» с практически обездвиженным телом?
Тем временем тело адвоката все же пыталось ответить. Артем еще раз предпринял попытку разорвать хотя бы ленту на руках. Она заскрипела, затрещала, но лишь еще сильнее впилась в его запястья.
— Ну-ну! Даже не пытайся, Павлов. Ты задержан при попытке обчистить мой кабинет. Понял? Это гражданский арест. Так это, кажется, называется? Сейчас соберу кое-какие вещички и сдам тебя охране. А они уж либо сами разберутся, либо сдадут по подследственности.
Кныш язвительно усмехнулся.
— Видишь, не один ты такие умные слова знаешь. Слишком ты зарвался, Артем Павлов. Не можешь вовремя остановиться. Жил бы себе спокойно и другим не мешал! Нет! Не можешь! Суешь нос, куда не просили.
Ясно, что Артем ответить не мог, но сенатора это ничуть не смущало.
— Ну, отбил ты свою хату, так угомонись! Живи себе спокойно. Нет, ему неймется! И что в результате? Молчишь?
Артем возмутился, но скотч на рту превратил его слова в невнятное мычание. Кныш покачал головой и подошел ближе.
— Ну, мычи, мычи. Что у тебя, кроме твоего языка, есть-то? Поди, и денег-то не скопил? Чего ж ты такой бедный, если такой умный? Дурак! Какие мы могли бы с тобой дела ворочать. М-м-м…
Павлов приподнял голову, нашел глаза сенатора и вложил в свой взгляд все презрение, на какое был способен.
— Чего разлегся?!! А ну встать!!! — рассвирепел Кныш и яростно пнул Павлова в бок — раз, другой, третий!
Артем едва успел напрячь пресс и спину, чтобы как-то купировать удары. Но ботинки все равно сделали свое подлое дело, и Артем закашлялся от сбитого дыхания. Лента мешала набрать достаточно воздуха в легкие, и он резко и глубоко свистел ноздрями. Выйди они в равных условиях один на один, и еще неизвестно, кто бы сейчас свистел разбитым носом. Но сложилось, как сложилось…
Ознакомительная версия.
