Стэндиш вспыхнул.
— Так он все-таки ляпнул вам! Грязный старикашка, его иногда прорывает не к месту. А в армии произошла ошибка, мистер Кэйн, я не виноват.
— Приняли вину на себя, потому что у того парня, что сделал глупость, была старенькая мама, сердце которой не выдержало бы такого удара? Сейчас я заплачу, Стэндиш!
Он повернулся и взглянул на меня с тихой яростью.
— Что ж, если хотите знать, старина, я расскажу. Я служил в спецподразделении. Там были и туземцы. Один из них нанес мне оскорбление. И я велел его высечь. К несчастью, этот идиот возьми да умри, а меня выгнали со службы. Вообще-то я человек общительный, легкий, Кэйн, за исключением тех случаев, когда меня оскорбляют. Тогда я теряю терпение и становлюсь не таким покладистым. У меня мгновенно портится характер. Хотите совет, Кэйн? Не надо выводить меня из себя, иначе при сложившихся обстоятельствах мисс Донован может нечаянно пострадать.
Мы почти подошли к воротам. Стоя к нам спиной, охранник возился с замком. Схватив Стэндиша за лацканы, я стащил его с дорожки в сторону, крепко припер его спиной к стволу большого дерева и, схватив правой рукой за горло, сдавил.
Глаза его вылезли из орбит, рот открылся, как у рыбы, выброшенной на берег, он отчаянно пытался вдохнуть. Я немного ослабил хватку, а когда он сделал судорожный вдох, ребром ладони нанес ему удар по адамову яблоку, применив прием дзюдо. Воздух так и не успел дойти до его легких. Стэндиш посерел и опустился на четвереньки.
Я услышал отчаянный вопль и оглянулся. Ко мне от ворот бежал охранник, с ножом в руке. Я подождал, когда он приблизится, наклонился и, схватив его правую ногу за долю секунды до того, как она коснулась земли, резко выпрямился и рывком перекинул его через себя. Он пролетел по воздуху, размахивая руками и ногами, как ветряная мельница, и приземлился с глухим стуком. У меня мелькнула мысль, не подойти ли посмотреть, жив он или нет, но передумал — в конце концов, какое мне до этого дело!
Свистящие хриплые звуки за моей спиной говорили о том, что Стэндиш приходит в себя. Я обернулся. Он стоял на четвереньках и, по-видимому, минуту-две еще останется в том же положении.
— Надеюсь, намек ясен? — угрожающе прорычал я. — Если ты хотя бы пальцем дотронешься до мисс Донован, я разорву тебя голыми руками!
Пройдя через открытые ворота, я направился к своей машине. Уже отъезжая, обернулся и увидел, как от дома по дорожке мчится с полдюжины охранников-китайцев. Что ж, небольшая тренировка им не помешает.
Через двадцать минут я был дома. Поставив машину в гараж, своим ключом открыл дверь. Чарли встретил меня в холле.
— Мисс Донован не вернулась с вами, босс?
— Нет, Чарли. Она будет отсутствовать несколько дней.
— Понял, босс. В гостиной вас ждут.
— Кто еще?
— Младший инспектор Кросс, — Чарли выглядел взволнованным, — я ему говорил, что вы неизвестно когда вернетесь, но он заявил, что будет ждать в любом случае.
— Все в порядке, Чарли. Послушай, у меня есть к тебе поручение. Когда отходит следующий паром на Макао?
— Вечером, босс. В семь часов от Королевского пирса.
— Готовься, поплывешь в Макао. Я сейчас постараюсь избавиться от Кросса, а ты пока собирайся.
У Чарли округлились глаза.
— Слушаю, босс. Никогда там не был. Говорят, неплохое местечко, да?
— Если все пойдет по задуманному плану, у тебя не будет времени с ним как следует ознакомиться, — вздохнул я.
В гостиной навстречу мне поднялся из кресла младший инспектор полиции Кросс.
— Как дела, Кэйн?
— Отлично, — я пожал ему руку, — выпьете что-нибудь, инспектор?
— Ну, не знаю. — На лице его появилось по-мальчишески озорное выражение. — Поскольку я сейчас не на дежурстве… Слинг[1], если можно, он хорошо действует на почки.
Кроссу было от силы лет тридцать, возможно, года на два меньше. На первый взгляд он казался зеленым юнцом. Но на второй уже возникали сильные сомнения по этому поводу.
Я смешал ему слинг, плеснул себе приличную дозу виски, бросив туда лед, и мы удобно устроились в креслах.
Кросс поднял стакан.
— Ваше здоровье! — И немного погодя продолжил: — Вот заехал посмотреть, как вы здесь. Вижу, ведете себя тихо, отдыхаете, наверно, после последнего скандала, так?
— Вы правы.
Он весело ухмыльнулся.
— В компании с очаровательной мисс Донован. Хорошая девушка, Кэйн. Если бы мне ваш годовой доход, а не жалкая зарплата, я бы составил вам конкуренцию.
— У вас сильно преувеличено представление о моих доходах, — скромно заметил я.
— Кстати, где она? Уехала куда-нибудь?
— Так, встреча с друзьями. Вы, наверное, именно с ней хотели поговорить?
— Нет, нет, — затряс он головой, — просто расстроился, что не увижу красивой девушки, и все. Знаете, Кэйн, работая в полиции, редко встречаешься с красивыми, приятными людьми. А те, с кем мне приходится постоянно общаться, мягко говоря, малопривлекательны. Разумеется, не говорю о присутствующих.
— Спасибо и на этом.
Он потягивал свой слинг и улыбался, как новоявленный Будда.
— А как идут дела в полиции? — вежливо поинтересовался я.
— Пока затишье. Обычная рутина. Правда, в Колонии появились новые интересные личности.
— Неужели кто-то привез сюда бурлеск?
— Нет повода для шуток, Кэйн, — он стал серьезен, — я говорю, в частности, о том господине, что прибыл вчера. Его имя — фон Нагель. Слыхали о таком?
— А я должен был о нем услышать?
— Он приходил к вам сегодня, — терпеливо пояснил младший инспектор Кросс, — так что должны были не только услышать, но и увидеть. И мне пришла в голову шальная мысль — неужели вы с ним старые друзья?
— Почему бы вам не спросить об этом у фон Нагеля?
— Беспокоить вновь прибывших? — укоризненно глянул он на меня, словно его шокировало такое предположение. — Это нехорошо. Так вы с ним друзья?
— Никогда его раньше не видел и ничего о нем не слышал. Он вас интересует с профессиональной точки зрения?
— И да и нет. Скажем так: у него международная известность. Вот почему, когда он сюда пожаловал, мы им заинтересовались. Вполне вероятно, что он приехал в Гонконг отдохнуть. Вот только он сам подпортил эту версию, заявившись к вам сегодня утром.
— Что за международная известность?
Кросс пожал плечами.
— Трудно даже обрисовать его деятельность словами. Как бы поточнее выразиться… наверное, мошенник, но самого высокого ранга. Известен своими аферами: продал греческому судовому магнату несуществующую флотилию танкеров за полмиллиона фунтов. Только нелепая случайность помешала ему получить деньги. Или, например, такой случай. Он всучил поддельного Голбейна лондонскому музейному эксперту. Нет сомнений, что в своем роде этот человек талантлив.
— Похоже на то, — согласился я, — но если он захочет мне что-нибудь продать, я как следует сначала взгляну на эту вещь.
— Значит, он вам ничего не предлагал сегодня утром? — спросил Кросс вкрадчиво. — А может быть, он хотел, наоборот, купить что-то у вас?
— Ну вот, опять! — взвился я. — Вечно вы испортите приятную дружескую беседу за стаканчиком вина своей полицейской подозрительностью.
— Но вы же сами просили о нем рассказать, вот я и выдал информацию, — невинно ответил он.
— А вот я ничего не скажу. Это наша с фон Нагелем страшная темная тайна. Впрочем, если серьезно, я с ним никаких дел иметь не собираюсь.
Кросс что-то недоверчиво пробормотал. Я взял у него стакан и приготовил ему вторую порцию слинга.
— С ним ведь приехала женщина? — осторожно спросил я.
— Да, и она тоже приходила к вам сегодня вместе с фон Нагелем. Уж не станете же вы утверждать, что не заметили ее?
— Я просто не расслышал ее имя.
— Кармен Диас. Рыжая девица с испанским паспортом. Бывает редко — как исключение.
— Вы думаете, что она подходит под это исключение?
— Знаете, Кэйн, — с легким осуждением произнес он, — если бы я не был полицейским, то, ей-богу, освоил бы вашу профессию — стал бы настоящим пиратом.
— Мне нравится ваша прямота и искренность. Из вас получился бы неплохой морской волк — вы бы всех заставили ходить по рее так, чтобы не дрожала нижняя губа!
Он допил свой слинг и встал.
— Мне пора. Надо двигаться дальше, Кэйн. Спасибо за угощение. Ваш слинг с джином стоит на втором месте в городе после бара «Оксиденталя».
Я проводил инспектора до двери.
— Если у вас появится информация о фон Нагеле, мы с удовольствием ее примем, — не оставлял надежды Кросс.
— Едва ли она появится. Я уже говорил, Кросс, что не желаю иметь никаких дел с этим фон Нагелем.
— Не скажите, Энди, не скажите… — протянул он, недоверчиво ухмыляясь.
Я смотрел, как он шел к своему маленькому «остину», как отъехал, помахав мне на прощанье. Помахав в ответ, я направился в гараж, достал из-под переднего сиденья машины Золотого Орла и принес в дом. Долго бродил по комнатам, размышляя, куда его спрятать, пока не добрался до кухни. Тут меня осенило, и я положил Орла в морозильную камеру холодильника, надеясь, что если кто-то и явится сюда за ним, то едва ли догадается, где я храню этот экспонат.
