— Конечно же я не возражаю, Труди, — стеснительно промямлил я.
Мы вошли в гостиную, где сидела компания людей, ничем особенно не занятых. Труди Ламберт отпустила руку Бориса и вывела меня на середину гостиной.
— Послушайте все. Это Ларри Бейкер, — произнесла она властным тоном, и в гостиной воцарилась мгновенная тишина. — Вы уже знакомы с Борисом Сливкой, так вот, Ларри — второй партнер их блестящего дуэта!
Труди наскоро представила мне всех собравшихся, благодаря чему я составил себе приблизительное мнение о каждом. Борис оказался совершенно прав. Кент Донаван был просто до неприличия красив — вьющиеся черные волосы и длинные баки, высокая и гибкая фигура, состоявшая, казалось, из одних мускулов, и красивый ровный загар. Здороваясь со мной, он насмешливо улыбнулся, и его ослепительно белые зубы чуть было не лишили меня зрения.
Маркус Адлер был коренастым мужчиной сорока пяти — сорока шести лет, такой же лысый, как и Борис. На его лице застыло выражение брезгливости, словно у него под носом была привязана дохлая рыба.
Миссис Уоррен, как я догадался, было далеко за тридцать пять, и, может быть, она выглядела бы еще вполне прилично, если бы черты ее лица не были искажены из-за постоянного беспокойства. От испытываемого чувства тревоги нос ее заострился, а на худом лице добавилось морщин. В ее бледно-голубых глазах светилось горестное недоумение, а фигура под щегольским кафтаном свободного покроя напоминала вопросительный знак.
Хью Креспин принадлежал к тому типу англичан, чья элегантность удачно сочеталась с выразительным голосом. Это был высокий, худощавый мужчина около пятидесяти лет, с длинными седыми волосами. С приветливого лица, в котором было нечто аристократическое, пытливо смотрели на мир глубоко посаженные голубые глаза. Я никогда еще в своей жизни не встречал человека, который, подобно Креспину, казался раздетым в смокинге.
Маре Линней идеально подходило данное ей Борисом определение «старая карга». Трудно было сказать, сколько ей лет; во всяком случае — никак не меньше пятидесяти. Эта маленькая женщина была одета в какое-то бесформенное платье, а ее блестящие черные волосы были зачесаны назад и завязаны на затылке старомодным узлом. Взгляд ее черных глаз напоминал ястребиный, а большой нос, похожий на клюв, подчеркивал это сходство. Тонкий рот Мары Линней кривился в иронической усмешке.
Когда представление гостей друг другу было закончено, Борис заявил, что принесет нам чего-нибудь выпить, и так уверенно направился к бару, как будто прожил в этом доме всю свою жизнь. Кент Донаван возобновил разговор с Памелой Траскот и Амантой Харди, а миссис Уоррен, нервно кусая губы, уставилась в одну точку. Креспин и Адлер тоже вернулись к прерванной беседе, так что мы остались один на один с Труди Ламберт, чему я был только рад. Но тут моего локтя мягко коснулась чья-то рука, и я вспомнил, что упустил из виду еще одного человека.
— Вы меня безумно заинтересовали, мистер Бейкер, — произнесла старая карга каким-то странным голосом, который напомнил мне шуршание сухих листьев на ветру. — Знаете ли, у нас с вами много общего. Я надеюсь, что вы как профессионал не будете возражать против общения с любителем?
— Конечно нет, — торопливо солгал я.
— Я обладаю даром ясновидения, — заявила она таким тоном, будто речь шла о самых обыденных вещах. — Если не верите, спросите Труди!
— Мара может делать совершенно невероятные вещи! — с неподдельным восхищением подтвердила Труди. — Полагаю, это очень редкий дар. Уже через несколько секунд после знакомства с новым человеком Мара может рассказать ему о его прошлом, настоящем и будущем. И, насколько я знаю, она еще ни разу не ошиблась!
— Потрясающе! — пробормотал я.
— Вы говорите так просто из вежливости. — Мара Линней улыбнулась мне, не скрывая иронии. — Я вижу, что должна доказать вам это. Испытайте меня с помощью ваших научных методов, мистер Бейкер, и вы сами убедитесь, что я не лгу. Я сделаю все, что бы вы ни попросили. Абсолютно все!
— Я знаю, что надо сделать! — Труди схватила меня за локоть и сильно сжала. — Мара, поведайте Ларри про его прошлое, настоящее и будущее.
— Великолепная мысль! — Старая карга энергично кивнула. — Но я должна буду раскинуть карты.
— Может быть, как-нибудь в другой раз? — робко заикнулся я. — Сейчас я…
— Ерунда! — Рука Труди словно железными клещами обхватила мою, и меня повели к карточному столику, стоявшему в углу гостиной. — Мара делает все очень быстро, понадобится лишь несколько минут.
По дороге мне удалось прихватить бокал с выпивкой — верный друг Борис протянул его мне. Вскоре я уже сидел за карточным столиком напротив Мары Линней. Труди поставила стул между нами и уселась, опершись локтем о колени и уперев подбородок в ладони. Глаза ее сверкали от предвкушаемого удовольствия. Старая карга достала колоду игральных карт, опытной рукой перетасовала их и положила передо мной.
— Перемешайте три раза, мистер Бейкер, прошу вас.
Я сделал то, что она велела, и положил карты на стол.
Мара осторожно разложила их на семь рядов, по семь карт в каждом, кроме нижнего, в котором оказалось всего три карты, долго их перебирала.
— Сначала прошлое, — мягко заговорила она. — Здесь у вас не было никаких происшествий, мистер Бейкер. До сегодняшнего дня вы вели приятную и по большей части легкую жизнь. У вас было много удовольствий и мало боли. Ну и везунчик же вы! Когда вам приходится работать, вы работаете, не щадя себя, но такое случается не часто. Это меня удивляет; я думала, вам пришлось много и упорно трудиться сначала, чтобы получить диплом, а потом, чтобы заниматься наукой.
— В нашем дуэте — разделение труда, Борис выполняет всю черную работу, — небрежно заметил я, — а я генерирую идеи.
Мара Линней еле заметно пожала плечами, а потом собрала карты и снова перетасовала их. И вновь я три раза перемешал их, и она опять разложила их рядами.
— Настоящее. — Голова Мары склонилась над картами; несколько мгновений, пока она их изучала, показались мне вечностью. Наконец она подняла голову и взглянула на меня. — Я вижу, что сейчас вы находитесь в состоянии растерянности, мистер Бейкер. Вам очень хочется чего-то добиться, но вы совсем не уверены в удаче. Что-то заставило вас неожиданно свернуть на другую дорогу — и в этом кроется причина вашей растерянности. Однако обе дороги ведут к одной цели.
— Звучит впечатляюще, — заметила Труди. — Вы поняли, о какой дороге она говорит, Ларри?
— Нет, — слишком поспешно ответил я. — Но думаю, это каким-то образом связано с теми исследованиями, которые мы сейчас проводим.
— А могу ли я узнать, с чем они связаны? — спросила Труди.
— Мы исследуем суеверные страхи, — ответил я. — Беспричинные страхи, которые мешают людям вести нормальный образ жизни.
— Вы имеете в виду обыкновенные фобии! — В голосе Труди прозвучало разочарование. — Но ведь они есть у каждого…
Я покачал головой.
— Нет, я имею в виду нечто более глубокое, чем фобия — ужас перед сверхъестественным или тем, что нам кажется сверхъестественным.
— И вы сами охвачены ужасом, мистер Бейкер, — мягко произнесла Мара Линней. — Он вселился в вас совершенно неожиданно и причем совсем недавно. В прошлом его не было.
— Я чувствую, что вы видите меня насквозь! — засмеялся я, однако смех мой прозвучал очень зло.
— Ужас связан у вас со страхом смерти, близкой смерти, и оба тесно переплетены. — Мара посмотрела мне прямо в лицо, и в глазах ее появилось недоброе выражение. — Я думаю, что совсем недавно произошло какое-то событие, которое и породило в вашей душе этот страх.
— Наверное, потому, что я упал в реку, — предположил я.
— Скажите мне одну вещь, мистер Бейкер. — Руки Мары собрали карты. — Обязательно ли иметь способность к экстрасенсорному восприятию для того, чтобы стать парапсихологом?
— Нет, но это очень помогает! — отделался я расхожей фразой.
— А вы обладаете этой способностью?
— Полагаю, что да, — солгал я.
— Ну а теперь посмотрим, что сулит вам будущее. — Мара перетасовала карты, дала мне перемешать их три раза, а потом, держа всю колоду в руках, снова пристально взглянула на меня. — Иногда люди не хотят знать свое будущее, мистер Бейкер.
— А я так просто жажду его узнать, — парировал я. — Особенно меня интересует информация о курсе акций.
— Отлично.
Мара Линней бросила первую карту на стол картинкой вверх, и я услышал, как Труди испуганно ахнула — у нее перехватило дыхание. Я пытался убедить себя, что все это — самое обыкновенное мошенничество, но внутри меня что-то сжалось, и никакие доводы разума не могли заставить меня расслабиться.
— Думаю, что здесь и так все ясно без слов, — произнесла старая карга и с глубоким вздохом покачала головой.
Я проследил взглядом, как она засунула туза пик обратно в колоду, и только тут понял, что поднес ко рту пустой бокал.
