Ознакомительная версия.
— И не открывайте двери незнакомым, — посоветовал Петровский.
— У нас не опасно, — улыбнулась она, и в этот момент из комнаты, мягко ступая, вышел огромный бульдог и недружелюбно уставился на незнакомца.
— Действительно не опасно, — пробормотал Святослав Олегович, делая шаг назад.
— Мама, это к тебе! — крикнула молодая женщина.
Из другой комнаты появилась Наталья Андреевна. Она была в брюках и темно-синей майке. Увидев гостя с букетом в руках, испуганно замерла. Очевидно, бульдог почувствовал ее настроение, поскольку оглянувшись на хозяйку, издал отнюдь не дружественный рык.
— Место, — ровным голосом приказала ему хозяйка дома. — Иди в комнату.
Бульдог еще раз глянул на Петровского и, повернувшись, ушел в комнату. Дочь хозяйки смотрела на мать и на гостя, уже понимая, что между ними что-то произошло.
— Зачем вы пришли? — спокойно поинтересовалась Бочарова. — Или вы думаете, что дома более подходящая обстановка?
— Не нужно так близко принимать к сердцу все сложности на работе, — дипломатично проговорил Святослав Олегович. После того как собака ушла, он обрел большую уверенность. И протянул букет цветов дочери Бочаровой. — Поставьте, пожалуйста, в вазу с водой. Я хочу с вами поговорить, Наталья Андреевна, и объясниться.
— Не понимаю, что еще вы можете мне объяснить, — отозвалась она.
— И тем не менее я настаиваю, — он ждал ее решения.
— Входите, — разрешила Бочарова. Очевидно, ей тоже было интересно.
Он вошел в коридор, прошел в гостиную. Квартира была большая, удобная. "Вероятно, четыре комнаты, — подумал Петровский. — Дом кооперативный, в него вселялись лет двадцать назад. Должно быть, ее супруг зарабатывал неплохо еще тогда. Но сделан свежий ремонт, а это уже на ее деньги".
В гостиной они сели за стол. Наталья Андреевна сложила руки на груди, словно подчеркивая свое отторжение и неприятие гостя, испытующе посмотрела на него.
— Я хочу извиниться, — начал он, — дело в том, что это основный тест, на котором проверяются все наши новички. Не нужно было на меня обижаться. Юлай Абуталипович пытался вас уговорить, но вы не стали слушать его аргументов.
— А вы бы стали, — откликнулась она, — если бы ваш начальник предложил бы вам такой же способ проверки? Неужели остались бы?
— Я бы сначала подумал, почему мне предлагают раздеться, — улыбнулся Петровский. — А здесь возможны три варианта. Первый и основной, это проверка моей реакции на нестандартную ситуацию. Второй, менее возможный, я нравлюсь моему начальнику или начальнице. И третий, маловероятный: он — сумасшедший.
— Интересные варианты, — чуть усмехнулась Бочарова. — Какой из них больше подходит для нашей ситуации?
— Третий, — мгновенно ответил Святослав Олегович, — я ненормальный.
— И я должна согласиться работать у такого человека? Вы не думаете, что для меня гораздо безопаснее просто не поступать к вам на работу?
— Нет, не думаю, — снова улыбнулся он. — Дело в том, что нам нужен именно такой специалист, как вы. И давайте без обиды. В каждой организации существуют свои специфические правила при приеме на работу. Возможно, у нас они не совсем обычные, но уверяю вас, они разработаны с участием ведущих психологов.
— Представляю, что они вам насоветовали! — буркнула женщина. — Хорошо еще, что вы проверяете сотрудниц таким необычным способом. А можно проводить еще более откровенный тест. Например, ловить на улицах и насиловать. И смотреть, как они себя будут вести. Вам не приходила в голову такая идея?
— Пока нет, — очень серьезно ответил Петровский, — но если вы так считаете, обязательно попробуем. — Он произнес эти слова без тени улыбки.
Наталья Андреевна нахмурилась.
— Я начинаю вас бояться, — призналась она.
— Не нужно, — он тяжело вздохнул. — Неужели вы думаете, что в Москве существует дефицит финансистов, даже таких опытных, как вы? Полагаю, за такие деньги мы без труда найдем нужного специалиста.
— Тогда в чем дело? — спросила она. — Зачем вы явились ко мне с этим веником?
"Она допустила ошибку, — подумал Петровский. — Обратила внимание на цветы и преувеличенно грубо назвала роскошный букет «веником». Ее оборона дала трещину". Невозмутимый человек не показывает своих эмоций. Равнодушный реагирует совсем по-другому.
— Хотел загладить свою вину — признался он.
— И вы не боитесь? — вдруг спросила она. — У нас дома очень свирепая собака. Очень. И если я ее сейчас позову, то наш сэр Бэримор может проявить характер.
— Вы хотите, чтобы меня покусала ваша собака? — усмехнулся Святослав Олегович. — Что ж, если вы считаете, что таким образом сможете меня наказать, я согласен на эту пытку.
Хозяйка дома оценила его иронию и улыбнулась. Впервые за все время разговора. И наконец разжала руки, положила их на стол.
— Вы не подумали, что я могу предложить вам самому раздеться? — задала вдруг вопрос Наталья Андреевна. — Интересно, как бы вы на такое отреагировали?
— Разделся бы, — спокойно признался Петровский, а она неожиданно поняла, что он говорит абсолютно искренно.
— Вам не говорили, что вы очень странный человек? — полюбопытствовала Бочарова.
— Постоянно говорят. И даже пишут. Но представьте себе, что меня не обижает такая характеристика. Даже наоборот. Мне нравится, когда утверждают, что я не похож на других.
Она промолчала. Просто какое-то время смотрела на него и молчала. Но наконец спросила:
— Что вам нужно? Зачем вы пришли?
— Извиниться и объявить вам, что вы приняты на работу Первым заместителем Юлая Абуталиповича. С правом финансовой подписи…
Бочарова тряхнула головой, улыбнулась. Дома она выглядела гораздо привлекательнее и мягче. Очевидно, строгий деловой костюм заставлял ее внутренне собраться. На работе эта женщина была несколько другим человеком. Это его устраивало.
— Вы доверяете мне потому, что я не захотела раздеться в вашем присутствии? — прямо поинтересовалась она. — Или у вас есть другие мотивы?
— Я проверил, как вы ведете себя в нестандартной ситуации и понял, что вы мне подходите, у вас есть свои принципы, которые вы готовы отстаивать. Есть своя точка зрения, воля. Меня это устраивает. Если вы не примите мои извинения, я буду разочарован. Значит, вы не настолько сильный и волевой человек, как я предполагал. И не настолько умный.
Они посмотрели друг другу в глаза. Наталья Андреевна не выдержала первой — отвернулась. Затем пожала плечами.
— Вы не оставляете мне выхода. Если я откажусь от вашего предложения, то поступлю, как дура. А если не откажусь? Вы действительно хотите, чтобы я у вас работала?
— Хочу, — сказал он. — Я редко ошибаюсь в людях. Мне нужен именно такой специалист, как вы. Так вы согласны? Только не спрашивайте, придется ли вам раздеваться еще раз. Вы все прекрасно поняли.
— Я подумаю, — ответила она, и это было, согласием.
Петровский поднялся со стула:
— Спасибо. Я думаю, вам будет интересно у нас работать. До свидания.
Он вышел в коридор и прошел к входной двери как раз в тот момент, когда дочь Натальи Андреевны вышла из кухни с подносом в руках. На подносе дымились две чашечки кофе, стояли сахарница и тарелка с нарезанными кусками свежего пирога.
— Вы уже уходите? — опечалилась она. — А я приготовила для вас кофе.
— В следующий раз, — улыбнулся Святослав Олегович. — До свидания.
Выйдя из квартиры, он тихо прикрыл дверь и начал спускаться по лестнице. У него было хорошее настроение. Теперь Петровский был уверен: завтра Наталья Андреевна явится к ним на работу. У него появилось бы еще более хорошее настроение, если бы он мог услышать, что происходило в квартире, из которой он только что вышел. Дочь все еще стояла с подносом в коридоре, когда туда вышла мать.
— Кто это? — спросила дочь. — Пришел с таким потрясающим букетом цветов, а так быстро ушел. Это твой новый знакомый?
— Нет, — ответила мать. — Это мой новый шеф.
— Он тебе нравится? — уточнила дочь.
— Не знаю, — призналась мать. — Но мне кажется, я еще не встречала таких людей.
— Значит, нравится, — констатировала дочь, направляясь обратно на кухню. — Я приготовила тебе кофе. Только постарайся не влюбиться в него. Вам еще только служебного романа не хватало.
Прошло несколько дней, и Петровского вновь посетил Валентин Георгиевич. Он вошел в кабинет, улыбаясь, чувствуя себя хозяином положения. Не дожидаясь приглашения, уселся в глубокое кресло, заранее зная, что скажет хозяин кабинета. Святослава Олеговича несколько покоробила такая бесцеремонность, но он заставил себя улыбнуться, усаживаясь напротив. Чуть раньше секретарь получила от него четкие указания никого к нему не впускать и ничего не предлагать — ни чая, ни кофе.
Ознакомительная версия.
