Она вспомнила, что хотела поискать пропавшие ключи мужа. Проверив карманы курток, пальто, костюмов, ничего не нашла и расстроилась ещё больше. Разные предположения и догадки возникали у неё в голове. Она поняла одно: необходимо с кем-то посоветоваться, кто-то должен быть рядом, кому можно довериться и рассказать о своих волнениях и подозрениях.
До оперативной планёрки оставалось немного времени, и Рогожин решил зайти в Экспертно-криминалистический центр за протоколами заключений специалистов. Документы были готовы, он забрал их, расписавшись в журнале. По дороге в Управление забежал в булочную, – купил хлеб и кефир. Это было его семейной обязанностью – приходить домой с продуктами. Рогожин аккуратно её выполнял, лишь в те дни, когда не позволяли обстоятельства, звонил жене и предупреждал, что задержится.
На оперативке, как всегда, разбирали незаконченные дела и поручали новые. Половина следователей отсутствовала: кто-то был в отпуске, другие в командировках, поэтому во всех делах наблюдался застой. Оставшиеся двое сыщиков физически не могли справиться с возросшей нагрузкой.
После планёрки Князев попросил Рогожина задержаться.
– Как продвигается дело Кольцова? Что удалось найти? – спросил он.
– Всё пока в стадии поиска. Ничего определённого. Расспрашивал жильцов дома, не за что зацепиться. Хочу посмотреть архивные дела, может, в них обнаружу, что пригодится выйти на след. Нужно ваше разрешение.
– Давай, подпишу, работай. Конкретно, улики есть?
– На месте преступления гильзы от пистолета «Макарова». На вскрытии три дырки в черепе. На работе убитого криминала нет. С женой его вчера беседовал, тоже не обнаружил тёмных пятен, хочу с матерью и сыном поговорить.
– Ты, что думаешь?
– Убийство не случайное, – сдержанно сказал Рогожин. – Кому-то нужно было с ним рассчитаться.
– Ежу понятно, – кивнул начальник. – Давай, ищи, проверяй, время не ждёт. Я тебе ещё два задания даю. Да не волнуйся, это мелочёвка. Здесь всё на виду. Одно по факту изнасилования, второе ограбление квартиры. Дела лёгкие, ты их быстрее сделай, а то сроки прошли.
– Понятно, – Дмитрий Сергеевич забрал папки. – У меня своих пять в работе, а вы мне ещё подкидываете. Итого семь задач, я один, ни одного помощника.
– Не ропщи, старина. Скоро из отпуска Мельников и Сергеев выйдут, разгрузят. Всё. Ты свободен.
После ухода Рогожина Князев вызвал секретаршу.
– Вызовите машину, уезжаю в областное Управление, – сухо сказал он.
– Хорошо, – с готовностью промолвила девушка и скрылась за дверью.
Игорь Семёнович посмотрел на часы – без четверти четыре, на выходе из кабинета взглянул на себя в зеркало, поправил рукой седеющие волосы и лёгкой походкой вышел на улицу.
Из окна кабинета Дмитрий Сергеевич видел, как шеф сел в машину и уехал. Рогожин расположился за столом, пил чай и ел бутерброды. Мысли в голове всё время вертелись вокруг дела Кольцова. «Жена настояла на отпуске, он забирает из кабинета сейф, который стоял там много лет; кто-то хорошо знает распорядок его дня. Стоп. А не жена ли «заказала» убийство? Почему бы и нет? Во всяком случае, такие истории не редкость в наше время, да и сама Нинель Александровна выглядит далеко не ангелом. Нужно проверить её связи. Сына допросить. Сослуживцев. В магазин Кольцова ещё раз сходить, побеседовать с секретаршей. Она была в отпуске, когда заходил, может быть, что-то интересное добавит».
Работы много, времени в обрез. Посоветоваться не с кем, все стоящие сотрудники разбежались по фирмам и стали охранниками, юристами, некоторые ушли в частные сыскные агентства. Вот и его родственник Павел Братанов открыл свою службу – и ничего, жизнью доволен. Со временем не считается, день и ночь пашет, но зато деньги хорошие зарабатывает. Мозги у него ясные, котелок варит. Сколько раз приглашал его перейти к нему работать, да никак не может Рогожин на такой поступок решиться. Пришёл сюда после института, тогда начальником трудился Конев Олег Иванович. Под его крылом было интересно и увлекательно работать. Азарт чувствовался. Мудрым был Олег Иванович. По любому делу выставит сразу несколько версий, и, как правило, одна из них, в конце концов, окажется верной. Уж он-то никогда порученных дел не отбирал и не подкидывал новых, если знал, что следователь с текущими нагрузками не разобрался. При этом не нажимал и не подгонял в работе, все знали, что есть определённый срок, в который нужно уложиться. Если по каким-нибудь непредвиденным обстоятельствам дело не шло, то тогда вместе с ним разбирались и выстраивали версии. Это у Князева такой стиль работы – одну проблему не решил, а он ещё несколько добавляет, а сам неизвестно чем занимается, в кабинете его редко найдёшь.
Рогожин открыл папку. Итак, прибавилось два дела: первое: № 367. Абрамов Малхаз Георгиевич, 1982 года рождения, по факту изнасилования гражданки Лебедевой Ларисы Васильевны, 1987 года рождения. Так, заявление от потерпевшей имеется, насильник арестован и находится в камере предварительного заключения, осмотр потерпевшей судебным экспертом и его выводы прилагаются. Ну-ка, что здесь написано?
Рогожин вчитался в деловые бумаги. «При осмотре гражданки Лебедевой Ларисы Васильевны, 1987 г. р. на теле обнаружены множественные синяки, кровоподтёки, ссадины и ушибы в области лица, груди, живота, бёдер. Перелом левой ключицы. При осмотре половых органов следы свежей дефлорации с кровоточащими краями слизистой. В анализе мазка из влагалища обнаружены сперматозоиды, по групповой принадлежности идентичные со спермой гражданина Абрамова Малхаза Георгиевича».
В дверь постучали.
– Входите. – Дмитрий Сергеевич убрал со стола кружку и пакет с бутербродами. В кабинет вошла женщина кавказской национальности.
– Здравствуйте, – тихо сказала она.
– Здравствуйте, – ответил Рогожин. – Вы, по какому вопросу?
– По делу Абрамова Малхаза, оно находится у вас, я его мать.
– Да, у меня, а что вы хотите сообщить? Я никого не вызывал.
– Гражданин следователь! Он не виноват, мухи не обидит, такой хороший, добрый сын, – заговорила дама с типичным грузинским акцентом. – В школе его все любили, сейчас поступил в академию, на врача будет учиться. Девушка сама виновата, она за ним по пятам ходила. Проходу парню не давала, вешалась на шею.
– Сама себе и ключицу сломала? – с иронией заметил Рогожин.
– Зачем так говорите? Девица современная, курила, водку пила, со многими любовью занималась. У неё и до Малхаза были половые связи с мужчинами. Не портите парню жизнь, отпустите, любые деньги заплатим.
– Извините. У меня нет времени на дискуссии. Кроме того, учтите, могу вас привлечь к уголовной ответственности за подкуп. По данным, имеющимся в расследовании, налицо типичное изнасилование со свежими следами надругательства невинной девушки. Ваш сын будет строго отвечать по закону.
– Послушай, дорогой, неужели не договоримся? Она пьяная была, сама пришла к нему, свидетели есть, по своему желанию легла в постель. За что парня наказывать? – не унималась родственница. – Ладно, не хотите помочь, других найдём людей, которые разберутся лучше вас. Но я не позволю ломать ему жизнь.
– А жизнь пострадавшей девушки вас не интересует? – спросил заботливую мамашу Рогожин.
В ответ она махнула рукой и вышла.
– Ну, теперь пойдёт искать новые ходы, чтобы спасти чадо от суда, – сказал Рогожин. – Натворить чудес все могут, а отвечать перед судом никому не хочется. И всё-таки, нужно заниматься делом Кольцова, пойду, покопаюсь в архиве.
Рогожин надеялся по старым уголовным делам найти аналогичные по способу совершения преступления. Со студенческой скамьи из лекций преподавателей он помнил, да и на практике успел заметить, что преступники обычно действуют одними и теми же методами, применяют свои старые, несколько раз отработанные приёмы, тем самым, оставляя «визитную карточку» на месте преступления.
К его большому удивлению и разочарованию, в архиве творился форменный беспорядок. Дежурный пенсионер, бывший сотрудник в отставке, спал, сидя за столом. Увидев Рогожина, засуетился, стараясь замять неловкую оплошность и быстрее принять деловой вид.
– Проходите, Дмитрий Сергеевич, милости просим. Давно к нам никто не заглядывал, я вот тут заскучал в одиночестве.
– Я пришёл покопаться в делах, – после рукопожатия сказал Рогожин. – Разрешите? – положил на стол перед сотрудником подписанный Князевым допуск.
– Пожалуйста, – убрав листок в стол, даже не прочитав его, оживился мужчина. – Смотрите, всё на виду.
Дела и впрямь лежали в свободном доступе. Журнал регистрации имелся, но пребывал в безалаберном состоянии, пользы из него извлечь было трудно. Нормальная запись с указанием порядкового номера поступившего дела, даты приёма, описи документов, классификации преступления зафиксирована двухлетней давностью, следующие папки учитывались не по установленной форме, а как кому придёт в голову. Не представлялось возможным определить, кто сдавал документы, кто и в каком состоянии их принимал, кому выдавалось досье из хранилища, возвращали ли его назад, где его отыскать в случае необходимости. Графы были пустыми, никто не контролировал служебную документацию.
