Полицейский на другом конце провода очень заинтересовался моей историей.
— Назовите себя, сэр? — попросил он, когда я собирался уже повесить трубку.
— Хьюстон, — ответил я. — Меня зовут Хьюстон, я поверенный мистера Хейзелтона.
Жизнь суровая штука. В основном все озабочены тем, как бы разбить морду своему ближнему раньше, чем он разобьет тебе. Но время от времени выдается возможность сделать доброе дело… И покидая кабину, я чувствовал, что это был славный день. Если у Хьюстона возникнут неприятности, я буду счастлив рекомендовать ему хорошего адвоката.
Подойдя к столику, я увидел, что Клемми доедает последний кусок моего сандвича с мясом. Но так как запах свиного бекона по-прежнему витал в воздухе, прогоняя мой аппетит, я решил, что мне будет достаточно чашки кофе.
Около половины шестого мы приехали в Нью-Йорк. Я поставил машину перед своим домом в Вест-Сайде, взял чемодан Клемми, и мы поднялись ко мне.
Не успел войти, как Клемми бросилась к окну, чтобы посмотреть на вид, который открывался на Центральный парк (я называю это «мой задний двор»).
— Красиво! — воскликнула она. — Мне здесь очень нравится.
— Ну что ж, тем лучше. Я пойду поищу чего-нибудь выпить.
На полдороге на кухню меня остановил телефон. Я снял трубку и услышал далекий холодный голос.
— Странник вернулся домой, наконец? — спросила Фрэн. — Я, верная секретарша, ни на шаг не отлучалась из конторы. Что я должна сделать до того, как отправиться заниматься своим среднезападным проектом?
— Никаких поручений, Фрэн. А что у нас слышно?
— Сейчас скажу, не торопитесь. Из посетителей сегодня утром был этот Хьюстон. Ваше отсутствие его разозлило, тем более что я не знала, когда вы вернетесь. А сразу после завтрака появился некий Карл Толвар. Он сказал, что придет завтра утром.
— Толвар? — повторил я. — Не знаю такого.
— Он сказал, что вы и он занимаетесь одним бизнесом, — педантично добавила Фрэн. — Глядя на него, можно подумать, что он торгует белыми рабынями, и если вы собираетесь продать меня какому-нибудь восточному принцу, Дэнни, то предупреждаю, вы получите лишь десять процентов комиссионных! Это мое последнее слово.
— И никаких телефонных звонков?
— Я же сказала вам, чтобы вы были терпеливее! Звонки — это самое интригующее. Одна стервозная дама звонила три раза в течение часа. Она отказалась сообщить свое имя, но в последний раз сказала, что будет ждать вас в том же баре, что и вчера, до половины седьмого. Вы что-нибудь понимаете?
— Конечно.
— Тем лучше. Надеюсь, вы проведете хороший вечер. Но послушайте меня: не забудьте взять с собой хлыст. Знаю я таких особ!
— Я подумаю, Фрэн. До завтра.
— Это зависит от успеха моих предприятий… Передайте от меня незнакомке крепкий щипок!
Я повесил трубку, зашел на кухню и вскоре вернулся в гостиную с напитками. Клемми отхлебнула, одобрила состав и прервала свои наблюдения за окрестной жизнью, повернувшись ко мне.
— Дэнни, — промурлыкала она, — я чувствую себя такой беспутной… Вы изнасилуете… Намерены наброситься на меня с бурными ласками сейчас или когда настанет ночь?
— Я должен уйти, — быстро ответил я. — Вернусь через час или немного позже.
— Хотите, чтобы я пока приготовила обед? — с самым серьезным видом спросила она. — Или просто ждала вас?
— Обед — это отличная мысль! Все, что нужно, вы найдете в холодильнике, действуйте.
— А вы не захватите бутылку шампанского, Дэнни?
— Хорошо, принесу. И еще вот что: не подходите к телефону. Если мне понадобится связаться с вами, я позвоню три раза, потом повешу трубку и снова позвоню.
— Как здорово! Ничего похожего со мной не случалось со школьных времен, когда наш садовник гонялся за мной вдоль живой изгороди.
— И он вас поймал?
— Нет… — грустно вздохнула она. — Но я не виновата. Я старалась идти как можно медленнее, но случилось так, что жена профессора французского языка появилась именно в тот момент… и он поймал ее.
— Садовника выставили за дверь?
— Что вы?! Он уволился из колледжа, чтобы перейти на работу к профессору французского языка.
Я вошел в бар в шесть пятнадцать, и мне понадобилось некоторое время, чтобы обнаружить в толпе Марту Хейзелтон. Наконец я увидел ее сидящей в углу и направился к ней.
Она была одета для коктейля: сильно декольтированное платье из черно-белого шелка. Через плечо небрежно перекинута чернобурка. Я сел рядом, впитывая атмосферу роскоши, царившую в баре, и сделал знак официанту.
— Я уже потеряла надежду, что вы придете, — сказала Марта. — Три раза я звонила вашей секретарше, это ведь ваша секретарша? Да? Но она ничего мне не сказала или не захотела сказать.
— Она не в курсе дела. Ведь вы хотели соблюдения конфиденциальности, не так ли?
— Разумеется, — ответила Марта.
Видя, что официант нетерпеливо ждет, я заказал джин-тоник. Перед Мартой Хейзелтон опять стоял стакан, к которому она не притронулась.
— Ну как? — спросила она, едва только официант отошел.
— Я привез Клемми. Она в моей квартире.
Марта перевела дыхание.
— Тем лучше! Вы считаете, что она там в безопасности?
— Полагаю, да. Во всяком случае, я хотел повидать вас прежде, чем отвезти ее куда-нибудь еще. У вас есть предложения?
— Делайте что хотите, но поместите ее в надежное место. Я уже вам говорила.
— Найти хорошее убежище не такая уж простая вещь. По-моему, ей лучше оставаться в Нью-Йорке, чтобы я мог присматривать за ней. Может быть, у моей секретарши?
— Это ваше дело. Я вам сказала, что оплачу все расходы. А что произошло на ферме?
Я рассказал обо всем, за исключением Душки Вильяма и трупа, зарытого в свинарнике. Она и так узнает об этом довольно скоро.
— Пит — просто громила на жалованье у моего отца, — сказала она, когда я закончил и потянулся к стакану с джином. — Что касается Сильвии Вест, то я никогда не верила в эту историю экономки-гувернантки, выдуманную моим отцом. Но что бы там ни было, Клемми отныне в безопасности, и я рассчитываю на вас, мистер Бойд.
Она открыла сумочку и достала вдвое сложенный чек.
— Вот две тысячи долларов, как было условлено. — Она протянула его мне. — Если вам понадобится еще, предупредите меня. Я готова возместить все расходы и оплачивать ваше время, мистер Бойд.
— Отлично! — Я с одобрением поглядел на нее. — Мне нравится ваше платье, очень шикарное. В прошлый раз на вас была замшевая куртка, которая все прелести скрывала…
Марта Хейзелтон приняла оскорбленный вид.
— Лучше записывайте свои непристойности на стене, мистер Бойд, — сухо сказала она, — там им самое место. Со временем вы станете мастером. У вас еще есть что мне сказать? Если нет, я вас покидаю, так как опаздываю к обеду.
Я закурил, глядя на нее и недоумевая, как это Клемми и она могли родиться от одной матери.
— За вами по-прежнему следят? — спросил я.
— Я в этом не уверена… нет, не думаю. А почему вы спрашиваете?
— Потому что вчера за вами действительно следили. Хьюстон, поверенный вашего отца, приходил ко мне после вас и был в курсе всей нашей встречи, вплоть до напитков.
— Чего он хотел? — напряженно спросила она.
— Чтобы я устранился. Он дошел до тысячи долларов, лишь бы я отказался работать на вас.
— Рада, что вы мне рассказали! Не ожидала, что дела так плохи… Благодарю вас за верность, мистер Бойд.
— Верность вашим деньгам. Вы дали мне вдвое больше того, что предложил мне Хьюстон. А Филип еще не объявился?
— Нет, никаких вестей. Слава Богу, вы вовремя успели забрать Клемми.
Я прикончил свой стакан и заказал другой. Марта по-прежнему не притронулась к выпивке.
— Вы боитесь, не случилось ли чего с Филипом? — сказал я. — Наняли меня, чтобы спрятать Клемми в надежном месте… А вы сами — разве вы не боитесь?
— Боюсь, — ответила она после недолгой паузы. — Но в Нью-Йорке мне легче. Опасность на ферме, она уединена, далеко от всего… Теперь, когда отец знает, что вы работаете на меня и Клемми от него ускользнула, он, безусловно, не посмеет напасть на меня. Вы согласны?
— Если рассуждать логически, то вы правы. Но когда имеешь дело с потенциальным убийцей, нельзя забывать, что у него своя логика. У вас есть поверенный, который представляет ваши интересы по этому наследству?
— Это Хьюстон, поверенный нашей семьи. К тому же никакой тяжбы нет, понимаете, мистер Бойд? Иск не может быть возбужден, пока не будет доказано, что отец растратил капитал.
— В сущности, вы не располагаете доказательствами, вы только подозреваете его, верно?
Она утвердительно кивнула:
— Совершенно точно… В настоящий момент у меня нет оснований нанимать поверенного, это только разъярит отца. Мой отец — человек волевой и сильный физически. Открыто противостоять ему не стоит.
