Благодарить Господа было за что. Один раз он уже просыпался вот так же по пояс в озере, и хорошо еще, что в воде находилась нижняя часть тела. А позавчера Валерка вообще очухался на кладбище, о чем долго потом вспоминал с содроганием души и тела.
Борян не работал уже года два, но неизменно умудрялся каждый день нажираться до скотского состояния. Людям несведущим это могло показаться фантастикой, но у нас в России дело самое обычное. Надо только иметь обширный круг лиц, интересующихся той же проблемой, а все остальное приложится. Внешне он еще как-то держался, регулярно брился, одет был вполне прилично. Временами он пристраивался к какой-нибудь одинокой торговке, тоскующей по плотской любви, но через пару недель с треском вылетал прочь, ибо несмотря на немалые «мужские» достоинства, долго терпеть его вздорный характер не мог никто. Со временем круг его бывших подружек расширился настолько, что Борян целыми днями слонялся с одного базарчика на другой до тошноты канюча то червонец, то двадцатник у свирепеющих на глазах женщин. Иногда он подряжался разгружать машины, переносить мебель, здоровьем его природа наделила с избытком, даже «зеленый змий» не смог его разрушить его до конца. Словом, жил Борян как хотел и как умел.
— Ну, долго нам еще ждать? — подбодрил больного незваный визитер.
Валерке пришлось открыть глаза. Боряну так явно припомнился тот зеленый похмельный прибой зеленого леса, что у него даже подкатило к горлу. Еле справившись с тошнотворным посылом и скривившись, он начал припоминать:
— Ну, это, у меня как раз живот приперло. Сижу в кустах, от нечего делать по сторонам башкой ворочаю. Гляжу, метрах в пятидесяти от меня из-за кустов капот красной «Нивы» торчит. Потом мужик какой-то вылез из нее, подошел к забору и шасть через него. Потом, вроде бы звук машины, ее я не видел, это с другой стороны дома, только вскоре за забором пальба началась. Я и не понял, что стреляют, как палкой по штакетнику колотят. Дальше, значит, машина эта, «Нива», завелась и к забору подъехала, ну это уже совсем рядом со мной. Мужик тот снова через забор вылез и бегом в машину. Ну и уехали они.
— Все? — спросил Нечай.
— Все! — подтвердил Борян.
— Человека этого узнать сможешь?
— Мне вообще-то не до этого было, но, если надо, попробую.
Нечай оглянулся в сторону напарника. Это было даже еще хуже, чем он себе представлял. Но не даром Геннадий ходил на это дело сам. Из всей своей армии боевиков Нечай был уверен только в себе. Он знал свое умение легко и быстро ориентироваться в любой ситуации. Решение пришло мгновенно.
— Вот что, засранец, жить хочешь? — спросил он, даже не повысив голоса, и только темные глаза его со странным прищуром подсказали Валерке, что посетитель не шутит. Борян удивленно приподнялся с подушки, оглянулся на стоящего у дверей человека, до этого Нечай загораживал его своим телом, и все понял. Рыдю он знал давно, знал кто он и чем занимается в последнее время. Валерка сразу покрылся холодным потом, снова закрутило успокоившийся было живот. Тут еще и Нечай сунул ему под нос дуло пистолета и продолжил разговор.
— Если хочешь жить, то забудешь все, что видел, кроме звуков мотора и выстрелов. Понял?
Валерка судорожно дернул головой в знак согласия.
— Продержишься до суда, не сболтнешь, не обидим. — Нечай пошарил по карманам, нашел несколько купюр и бросил их на кровать Боряну. Спрятав пистолет, он спросил:
— Так ты все понял?
Детина снова судорожно закивал головой. В отличие от живота, голосовые связки у него словно прихватил запор. Нечай опять прищурился и после долгого раздумья сказал:
— А если спросят про шум машины сзади дома, то скажи, что проезжала красная «Нива» с рыбаками. И смотри мне…
Предложение это он не закончил, даже голоса не повысил, но Борян давно понял все. Жить ему хотелось, и даже очень.
В двери начала ломиться толстая медсестра, вспомнившая про систему, к которой был подключен Борян, и Нечай со своим неизменным спутником покинул палату. Отдавая халаты, Геннадий вежливо поблагодарил врача и предупредил:
— Сейчас еще могут подъехать наши коллеги, вы уж их не задерживайте, сразу проводите к нему. Дело очень важное.
Уже сев в машину и с особым наслаждением закурив сигарету, Нечай спросил Рыдю:
— Как думаешь, не заложит?
— Нет, кишка тонка.
— А проболтаться может? — допытывался Геннадий.
Рыдя ненадолго задумался, потом кивнул головой:
— Вот это запросто. Он по пьянке все подряд несет.
— Тогда прийдется за ним присмотреть. Вывезешь его на дачу в Лысовку, приставишь двух парней, и пусть сколько угодно заливается водкой.
— А потом?
— После суда он нам будет не нужен. — Нечай ничего не объяснял, но Рыдя прекрасно понял второй смысл этой фразы и только усмехнулся.
— Ясно, — он кивнул головой и тронул машину с места.
В это самое время Спирин занимался самым неблагодарным, но нужным делом, пытался утешить вдову Гринева. Лет на десять моложе мужа она как-то быстро растеряла молодость и красоту, превратившись в обычную толстую бабу с бесцветным и невыразительным лицом. Вера Николаевна знала о похождениях мужа, но давно смирилась с этим, целиком переключившись на поддержание порядка в доме, воспитание детей, а потом и внуков. Сейчас она почти беззвучно плакала и, вытирая слезы маленьким кружевным платочком, только всхлипывала да повторяла время от времени:
— Боже мой, какой стыд, какой стыд!
— Вера Николаевна, я постараюсь сделать все, чтобы избежать слишком большой огласки. Конечно, всего не утаишь, но в нашей газете ничего не будет, — заверил ее Спирин.
— Спасибо, Витенька, — поблагодарила его женщина. — Толя всегда любил тебя, он относился к тебе как к сыну.
Выйдя из квартиры Гриневых, Виктор никак не мог отделаться от чувства вины перед этой женщиной. Велев ехать в морг, он закурил сигарету, попытался думать о чем-то другом, но настроение испортилось окончательно. Чтобы отвлечься, он спросил шофера, а ездил Спирин уже на машине мэра:
— Виталь, а как он познакомился с этой девицей? Ты-то уж должен знать.
Водитель улыбнулся. Высокий, с виду флегматичный парень с горбоносым продолговатым лицом и светлыми короткими волосами, Виталий был типичным представителем особой касты людей: личный шофер большого начальника. Кроме того, что он классно крутил баранку, Виталий обладал достаточным терпением чтобы допоздна ждать своего шефа, редко приезжающего домой раньше восьми часов вечера, а самое главное: умел держать язык за зубами. А ведь личный шофер порой знает о своем боссе всю подноготную, то, о чем только догадываются жена, любовница или милиция.
— Ну как же, при мне было. Ехали с дачи, смотрим машина стоит, пятерка, цвет «сафари», а из-под капота такие ножки торчат! Петрович сразу в стойку, как спаниель на дичь, кричит: «тормози!» Пока я с карбюратором возился, он девице мозги пудрил. Но закадрил он ее еще тогда, довольный был. Учись, говорит, пять минут и готово.
Шофер усмехнулся. Виталя и сам был не дурак по женской части.
— Да только не хрен ли так на свидания ездить? Пару часов покувыркаются, а потом он ей или колечко, или цепочку подарит. Золотую, конечно.
Спирин удивился. Он догадывался, что девицы кидались на шею господина мэра не за красивые глаза, но в какую же сумму обходилась Гриневу такая любовь?
— И сколько же раз они встречались за неделю? — спросил он.
— Когда раз, когда два. По разному.
— Сколько же он на нее тратил?
— Ну считай, каждая побрякушка от трехсот до пятисот. Я ведь их все покупал, когда здесь, когда в центре.
— Понятно, — кивнул головой Виктор. Сумма, что получилась после всех расчетов, превышала месячный оклад господина мэра раза в три. То, что Гриневу где-то перепадало со стороны, Спирин знал. За какие-то два года мэр сделал дочери и сыну квартиры в областном центре, обоим поменял машины, да и сам не бедствовал. Теперь эта сумма возрастала многократно. Додумать он не успел, подъехали к зданию морга.
На крыльце как раз стоял Витька Кулик, патологоанатом, и с чувством покуривал сигарету. С Витькой Спирин учился в школе два последних года, поэтому официальничать он не стал, просто пожал медику руку и спросил:
— Ну что?
Тот передернул плечами.
— Там пока медэксперты возятся, но что тебя конкретно интересует?
— В божеский вид привести его сможете?
Тезка Спирина отрицательно покачал головой.
— Нет, ты что! Две пули в лицо, там месиво.
— Да, хреново, — вздохнул Спирин.
— Что, хотели соблюсти приличия?
— Конечно, — кивнул Спирин и стал прощаться. В этот момент за спиной у Кулика открылась дверь, на крыльцо вышел плотный, озабоченного вида мужчина и обратился к врачу.
