Сомадева. «Океан сказаний».
Проснулась Лара в чудесном настроении. Все сомнения и колебания остались позади. Теперь она будет думать только о предстоящем замужестве. Осталось всего три дня, а еще предстоит сделать массу дел. Но самое главное, что сегодня она заберет свое свадебное платье. В этом отношении Лара проявила завидное упорство. Не могла ее поколебать даже Анна, толковавшая, что платье — это слишком старомодно и вполне можно обойтись стильным костюмом любого ведущего модельера. Но Лара твердо знала, что выходить замуж она будет только в белом платье. Огромном и пышном, украшенном белыми розами и бисером. Это был своеобразный символ, который для нее имел большое значение. Она непременно будет в белом.
Накануне она разговаривала с Виталием, он был весел, шутил. Последнее время они совсем не встречались, хотя перезванивались регулярно. Впрочем, в этом нет никакой необходимости, в постоянных встречах. Они и так теперь всегда будут вместе. Виталий шутил, говорил, что в последние денечки свободной жизни можно хорошо повеселиться, советовал Ларе сходить куда-нибудь, развлечься, обещал не надоедать ей своими звонками, но заявил, что позвонит в день свадьбы очень рано, чтобы она услышала его голос самым первым. С тем попрощался и отключился. Лара усмехнулась…
Платье оказалось по-настоящему чудесным. Роман Исаакович заявил, что сшил таких платьев не одну сотню, но это все равно запомнит. «Свадебное платье, — говорил старый мудрый еврей, — любую женщину преображает чудесным образом. Она просто не может не быть красивой. Все невесты — красавицы. На свадьбе они в центре внимания, все смотрят только на них».
Лара улыбалась и кивала. И теперь дома она снова надела белое чудо и волшебным образом преобразилась. Удивительное ощущение, когда к телу прикасается белый невесомый шелк, кажется, что еще немного — и ты поднимешься вверх прекрасным облаком. Восторженное любование собой прервал настойчивый телефонный звонок. Лара решила не подходить, но телефон все звонил и звонил.
— Да, — ее раздражение выплеснулось на настойчивого нахала, — слушаю.
— Лара, — раздался незнакомый голос, — я надеялся, что застану вас дома. Понимаете, — незнакомец шумно вздохнул, — мне очень нужно поговорить с вами. Пожалуйста, поймите, это очень важно.
— Кто вы? — спросила Лара.
— Максим, — ответил неизвестный, — я друг Виталия.
— Это он просил вас позвонить? — она смягчилась.
— Нет, — Максим снова вздохнул, — но это очень важно, поверьте. Пожалуйста, разрешите мне приехать к вам.
— Хорошо, — ответила Лара, — если для вас это действительно так важно… Мой адрес…
— Спасибо, — откликнулся Максим, — я его знаю. Я совсем недалеко, а то, что я собираюсь сказать, важно не только для меня, но и для вас.
— Что такое? — удивилась Лара, но Максим уже отключился.
«Странный тип, — подумала она, — что такое могло случиться? Немного терпения, как говорит Анна, и мы все узнаем. Но отчего он такой переполошенный?»
Максим явился быстро, словно мчался на гоночном автомобиле или добирался из соседнего квартала. Он позвонил и робко замялся в дверях.
— Проходите, — позвала Лара.
Максим прошел за ней в гостиную и замер. На диване во всем его великолепии раскинулось свадебное платье. Похоже, незнакомец несколько обалдел от его вида, потому что лицо его стало растерянным. Он не отрываясь смотрел на платье, иногда только судорожно сглатывал.
— Извините, — сказала Лара, — не успела убрать. Я привезла его только сегодня, примерила, — она усмехнулась, — сами понимаете…
— Н-ничего, — пробормотал Максим, — очень красивое. И вы тоже очень красивая, — добавил он поспешно, — я не ожидал… — Он снова замолчал.
— В чем дело, Максим? — спросила Лара. — Вас ведь так зовут?
— Да, — он кивнул, — мне надо с вами поговорить, только, пожалуйста, пойдемте куда-нибудь. На кухню, — он кивнул, — а то здесь… здесь я как-то не могу.
Его взгляд оставался приклеенным к платью, и Лара снова подумала, что у ее жениха весьма странный приятель.
— Хорошо, — ответила она, — пойдемте, я сварю кофе. Там, наверное, вам будет легче.
Максим кивнул и поспешно вышел за Ларой. Он молчал и ждал, пока она сварит кофе.
Молодой человек был высок, хорошо сложен. Темные волосы с чуть заметной рыжинкой, что придает им мягкий оттенок. И глаза у него были светло-карими, красиво оттененными густыми черными ресницами.
«Красивый парень, — думала Лара, искоса поглядывая на него, — и ямочка на подбородке так ему идет. А он ведь красивее Виталия, — мелькнула мысль, — намного. И нет в глазах того превосходства, какой-то нагловатой напористости, что отличают Виталия. Скорее он чем-то напоминает Крона. Грустной серьезностью, что ли?»
Лара поставила перед Максимом чашку кофе.
— Спасибо, — поблагодарил он, слегка поглаживая ручку чашки, — кофе чудесный.
— Вы же не попробовали, — сказала Лара, — зачем же так говорите.
— Я знаю, что чудесный, — настаивал Максим, — вам мое поведение кажется странным, простите меня, мне тяжело и очень не по себе, — он поднял на Лару измученные глаза, — я тысячу раз предпочел бы этого не делать, но Виталий был моим другом.
— Что случилось? — резко спросила Лара, ей надоели все эти загадки. — В чем дело?
— Дело в том, что Виталий умер, — сказал Максим и потер ладонью щеку, — мне очень жаль, Лара.
— Как умер? Что за глупые шутки? — Слова сами собой срывались у нее с языка, но она уже поняла, что это не шутки и Виталия действительно больше нет. — Не верю! — воскликнула она. — Не может быть!
Максим поднялся, усадил ее на стул, а сам присел рядом.
— Успокойтесь, прошу вас, — говорил он, — я понимаю, что для вас это удар, это страшное горе, но нужно держаться.
— Нет! — Лара решительно оттолкнула его от себя. — Как он мог умереть? Молодой, здоровый. Он что, попал в катастрофу, разбился на машине?
— Нет, — Максим качал головой, — нет.
— Значит, его убили! — истерично выплеснула Лара.
— Нет же, нет, успокойтесь, — уговаривал ее Максим.
— Я хочу знать, как это произошло, — настаивала она.
Слезы лились сами собой, но она их не замечала. Рушилась вся ее запланированная жизнь. Но как же это все-таки подло! Вместо свадьбы — похороны, вместо белого платья, этого белого чуда, что лежит в соседней комнате, — траур! В голове не укладывается! Как же все страшно, нелепо, не правильно!
Максим метнулся в сторону и принес ей стакан воды, но она оттолкнула его руку, продолжая выкрикивать бессвязные и безадресные обвинения. Стакан со звоном упал на пол и разбился. Максим кинулся подбирать осколки, а Лара плакала. Плакала, как и все люди, на которых внезапно обрушивается удар судьбы. Наконец она обессилела и только всхлипывала Максим снова принес ей стакан воды, и она взяла его покорно, как ребенок.
— Вам нужно отдохнуть, — прошептал он, — а лучше принять снотворное.
Она снова покорно кивнула и указала на шкафчик, где хранились лекарства. Лара проглотила таблетку, позволила отвести себя в спальню и свернулась калачиком на кровати.
— Не уходите, — попросила она, — мне страшно.
— Хорошо, — Максим кивнул, — я никуда не уйду, отдыхайте.
Засыпая, Лара видела его фигуру на стуле, затем все провалилось в черную бездну.
Ларе казалось, что она взбирается на высокую гору, лезет все выше, но никак не может достигнуть вершины. Огромные камни начинают вдруг катиться вниз с невообразимым грохотом. Она пытается сжаться в комочек, чтобы уберечь себя от камнепада, но пальцы разжимаются, и она летит вниз, в черную пропасть, но снова цепляется за какой-то уступ, пытается выбраться и снова падает… Неожиданно сон разжал свои цепкие когти и отпустил ее.
Лара вздохнула и открыла глаза. Она лежала на своей кровати в своей комнате, ее окружала привычная обстановка. Она потянулась и перевернулась на спину. Ей нравилась ее спальня: ничего лишнего, но все необходимые предметы на своих местах. Большая удобная кровать с высокой резной спинкой в изголовье. Мало кто знал, что кровать имеет секрет. Стоит только надавить на один из резных завитков, как срабатывает пружина и снизу поднимается зеркало. Просто и изящно. Кому-то зеркало в изголовье кровати может показаться даже старомодным (мало ли сейчас новшеств придумано!), но Ларе это нравилось, а тех партнеров, которых она удостаивала чести остаться у нее в гостях, неизменно приводило в восторг. А стоило лишь потрогать другой завиток, как кровать обретала свой прежний «добропорядочный» вид. Окно задрапировано портьерами в тон покрывалу и ковру на полу.
Ларе нравилось смотреть, как дневной свет сочится сквозь нежно-бирюзовые занавески, и как бы ее ни убеждали знакомые и подруги, она не заменит их на розовые или золотистые. Голубой, бирюзовый, зеленый — эти цвета всегда ее успокаивали, самые подходящие цвета вместо кричащих и ярких. Пусть все яркое останется ее матери: как восточная женщина, та в восторге от кричащей пестроты.
