— Клизмы?
— Да, я слышал, что его так называют, — улыбнулся Генри. — Он единственный, кто точно знает, что происходит в компании.
— А как же Джерри Питерсон, президент?
— Я общался с ним, когда «Био один» съедала нас. Но он не имеет никакого представления о том, что происходит. Так же, как и ваш парень — Арт Альтшуль, кажется.
Переварив эту информацию, я сказал:
— Но сведения о каких-то аспектах деятельности фирмы должны становиться достоянием публики. Ведь ее акции котируются на рынке, не так ли? Кроме того, Управлению контроля пищевых продуктов и лекарств необходимо знать о результатах клинических испытаний.
— Да, конечно. Федеральное управление требует от нас множество документации. Но вся информация на эту тему сосредоточена в отделе клинических испытаний — наиболее секретном подразделении фирмы. Отдел подчиняется непосредственно Эневеру и ни перед кем, кроме него, не отчитывается.
— Что представляет собой Эневер? Я видел его всего лишь раз. Лайза говорила, что несколько лет назад его уличили в фальсификации научных данных.
— Этого так и не удалось доказать, — ответил Генри. — Он опубликовал статьи с результатами кое-каких экспериментов, доказывающих, что «Невроксил-3» замедляет образование свободных радикалов в ткани мозга жертв болезни Альцгеймера.
— «Невроксил-3» был предтечей «Невроксила-5»?
— В некотором роде да, — сказал Генри. — Так или иначе, но другие исследователи не смогли воспроизвести полученные Эневером результаты, и год спустя тот был вынужден опубликовать статью, в которой признавал ошибки при проведении эксперимента. Это вызвало небольшой переполох, но никто так и не сумел доказать, что Эневер сознательно манипулировал данными.
— Что, по-твоему, тогда произошло?
— Думаю, Эневер не устоял перед опасностью, которая всегда преследует всех ученых. Он так хотел получить определенные результаты, что проигнорировал противоречащие его выводам факты.
— Да, теперь я понимаю, почему Лайзе это не понравилось. Но почему ее уволили?
— Ты же знаешь Лайзу. Она стала задавать разнообразные вопросы.
— О «Невроксиле-5»?
— Да.
— А что в нем не так?
Генри откинулся на спинку стула, помолчал и ответил:
— Лично я считаю, что с «Невроксилом-5» все в порядке.
— А Лайза? Что думала она?
— Лайза уговорила Эневера предоставить ей некоторые данные по «Невроксилу-5». Ей очень хотелось знать, можно ли использовать этот препарат для лечения болезни Паркинсона. Получив эти данные, она вдруг стала задавать вопросы о чистоте экспериментов. Ты же знаешь Лайзу. Она не успокоится до тех пор, пока не получит ответы на все интересующие ее вопросы. — Генри улыбнулся и продолжил: — Тебе известно, как с ней обращаться, а Эневеру терпения, видимо, не хватило.
— И он ее уволил?
— Да. Твоя жена не смогла остановиться. Я пытался уговорить ее плюнуть на это дело, но она отказывалась прислушиваться к голосу рассудка.
— И что же ее особенно беспокоило?
— Этого я тебе сказать не могу, — ответил Генри, внимательно глядя на меня.
— Что значит «не могу сказать»?
— Послушай, Саймон, «Невроксил-5» является сердцевиной всех исследовательских программ «Био один». Впрочем, это тебе прекрасно известно. Я не имею права тебе сказать о препарате ничего такого, чего не было бы известно публике. Особенно учитывая то, что все это лишь домыслы.
— Значит, ты полагаешь, что озабоченность Лайзы — просто пустые подозрения?
— Да. Лайза обладает непревзойденной интуицией при выборе направления исследования, но иногда забывает о том, что является ученым. Если вы проверяете гипотезу и обнаруживаете, что данные эксперимента ее не подтверждают, то ваши построения перестают быть гипотезой, превращаясь в пустопорожние домыслы.
Подобные лекции мне уже приходилось выслушивать. С ними выступала передо мной Лайза. В том, что ее критические постулаты были на сей раз использованы против нее, я увидел злую иронию.
— Значит, данные не подтвердили ее гипотезу, в чем бы она ни заключалась?
— По моему мнению — нет, — ответил Генри.
Не являясь ученым, я полностью доверял интуиции Лайзы.
— Саймон, мне очень хочется, чтобы Лайза сейчас работала со мной, — продолжал Генри. — Но все изменилось с тех пор, как «Бостонские пептиды» утратили свою самостоятельность. Не думаю, что Лайза привыкла бы к этим изменениям. Она получила прекрасную работу у Меттлера в Стэнфорде. Убежден, там она будет более счастлива, чем была бы, оставшись здесь. Мне очень хотелось бы последовать ее примеру, но я должен довести дело «Бостонских пептидов» до конца.
— Лайза испытывала к тебе огромное уважение, Генри, — сказал я, поднимаясь. — Но это было еще одно из ее многочисленных заблуждений. Прощай.
Генри от изумления и возмущения не знал, что ответить, и ему не оставалось ничего, кроме как беспомощно помаргивать за линзами своих огромных очков. Возможно, я вел себя с ним слишком резко, но мне на это было плевать. Лайза нуждалась в помощи, а Генри ей в этой помощи отказал.
Проходя мимо лаборатории, в которой когда-то работала Лайза, я открыл дверь и увидел знакомый ряд лабораторных столов, уставленных стеклянными, мистических форм, сосудами и электронными приборами, о предназначении которых не имел ни малейшего представления. В лаборатории трудились с полдесятка ученых.
Одна из них — рыжеволосая девица — подняла на меня глаза. Келли. Вскочив с места, она ринулась ко мне.
— Убирайся отсюда, Саймон! Если кто-то тебя узнает, нас ждут серьезные неприятности.
— Хорошо, — сказал я, когда она стала выталкивать меня из дверей лаборатории. — Но поговорить-то я с тобой могу?
— Ни за что. Убирайся! — продолжала Келли, гоня меня по коридору.
—Тебе известно, где сейчас Лайза?
— Да.
— Где?
— Этого я тебе не скажу.
Мы уже были у выхода из здания.
— Она в порядке?
— Нет, — ответила Келли. — Лайза не в порядке.
— Келли, я должен с тобой поговорить.
— Нет, не должен. Уходи.
Мне ничего не оставалось, кроме как повиноваться.
Я ждал ее на Массачусетс-авеню рядом с закусочной, где Лайза, как я знал, покупала себе ленч на вынос. Моя затея имела мало шансов на успех, поскольку я не только не знал, посещала ли Келли это заведение, но и вообще не был уверен, что она ходила на ленч. Я занял стратегическую позицию на углу Массачусетс-авеню и улицы, на которой располагались «Бостонские пептиды», ровно в двенадцать дня. Вначале я прочитал свежий номер «Глоб», затем изучил «Уолл-стрит джорнал» и «Дейли миррор» трехдневной давности. Из газет я узнал, что моя любимая команда «Челси», выиграв субботний матч, возможно, сумеет скинуть «Астон Вилла» с первого места в премьер-лиге. Примерно в половине третьего, когда я размышлял, что купить — «Бизнес уик» или «Нэшнл инкуайер», — на улице появилась Келли.
В качестве прикрытия я использовал «Уолл-стрит джорнал», поскольку его формат оказался самым большим во всей моей газетной коллекции. Я решил дать Келли возможность купить сандвич, а затем перехватить ее на обратном пути, если ока отправится на работу.
Мой расчет оказался верным. Когда она проходила мимо, я встал на ее пути.
— Келли!
— Саймон! Я разве не говорила, чтобы ты отвалил?
— Говорила. Но мне надо с тобой потолковать.
— Саймон, ты одиозная личность, и нас может кто-нибудь увидеть.
— О'кей, — сказал я и, взяв ее под руку, увлек с оживленной улицы в узкий боковой проход. — Здесь нас никто не заметит.
Прислонившись спиной к кирпичной стене, Келли пыталась на ощупь извлечь из сумочки сигарету.
— Не буду я с тобой разговаривать! — бросила она.
— Скажи мне по крайней мере, что с Лайзой, — не сдавался я. — Ты дала мне понять, что она чувствует себя скверно. Я очень беспокоюсь.
— Ты и должен беспокоиться, — сердито сказала Келли. — Отец Лайзы умер, и она считает, что его убил ее муж. Она потеряла работу. Бедная девочка в ужасном состоянии. И насколько мне известно, до этого довел ее ты.
Мной овладели одновременно гнев и отчаяние. Не в силах сдержаться, я повернулся и что есть силы пнул ногой пустой бак для мусора.
— Келли, я не убивал ее отца! И уволили Лайзу не из-за меня!
Келли затянулась сигаретой, полностью презрев мой протест.
— Келли, ты лучшая подруга Лайзы и, конечно, на ее стороне, — продолжил я, стараясь успокоиться. — Я это понимаю и высоко ценю. Меня радовало то, что она остановилась у тебя. Но и ты должна понять меня. Лайза все истолковала неправильно. И я просто обязан доказать ей это. Ради нее самой и ради меня.
Келли слушала, подозрительно поглядывая на меня.
— Мне кажется, что смерть ее отца каким-то образом связана с «Био один», — сказал я. — Может быть, это имеет отношение к тем вопросам, которые задавала Лайза. Мне надо знать, что ее беспокоило. Генри Чан мне ничего на этот счет не сказал. Ты должна мне помочь.
