Не станет Хрестный слушать Никитиных оправданий насчет того, что Сережка сам упал и на нож накололся. У него сын погиб — значит, и у кого-то, то есть у Никитиных родителей, должно быть такое же горе. Да и потом, раз им пришлось с Булкой договариваться, значит, Никита у него какой-то процент клада отобрал.
Может быть, даже половину или больше. А это уже деньги — за них в нынешнем обществе убивают однозначно.
Может быть, бросить все да и побежать куда глаза глядят в лес? Как на минах подрываются, Никита уже видел и знал, что иногда это быстро и небольно.
Но иногда сразу не убивает, обрывает руки-ноги… Нет, уж лучше пусть пристрелят. Хотя надеяться на этот гуманный способ казни тоже не стоит… И Никита продолжал шагать следом за Ежиком, держась за черенки от лопат. Может, еще несколько часов дадут подышать этим прелым осенним воздухом… Эх!
Гера напомнил о себе:
— Внимание! Сворачиваем влево, на боковую тропинку. Двигаться след в след, впереди идущих не обгонять, не толкаться и не шутить. Лес может зубы показать!
Фургон, в кузове которого ехал Хрестный, выехал с просеки на Московское шоссе. Впереди него шел «Чероки», а сзади тянулся «Ниссан-Патрол» с охраной Хрестного.
— Не нравится мне это сопровождение… — проворчал Петрович, сидевший рядом с водителем.
— А что так? — спросил тот, поглядев в зеркало заднего вида. — Они за хозяином идут. Если б у нас Светку вот так прибрали, ты б тоже стеклил, куда повезут. Кстати, Петрович, скажи мне, как старому товарищу, ты вообще-то Светку трахаешь или как?
— Какая разница… — отмахнулся Петрович. — Я старый для нее. Она мне в дочки годится.
— Да уж, — вздохнул водитель, — не приведи Господь кому-то такую дочку иметь! У нее родня есть?
— Отец и мать. Она ведь пищевой институт закончила между прочим. Замужем, по достоверным сведениям, не была. Детей тоже нет. Вообще-то, если б мы в нормальной стране жили, она бы и на одном легальном хорошо жила. Но страна-то дурацкая. Будешь все по-честному делать либо прибьют, либо в трубу вылетишь.
Пришлось все это раскручивать. И с казино, и с этими фильмами. Да и до хрена теперь еще чего есть. Даже я не все знаю. Но бабки ей прут обалденные, поэтому она уже может и остальных мять, и Хрестного через хрен перекидывать…
— А «Ниссан» не отстает… Скомандуй Жоре, чтоб втиснулся между нами и оттер его.
Петрович вытащил рацию «Нокия» и позвал:
— Жорик, сбавь и выйди на вторую позицию. Как понял? Прием.
— Понял, — ответили с «Чероки».
Джип сбавил ход, и фургон его обогнал. «Ниссан» не стал рваться следом за фургоном, но и отставать не стал, прицепился за хвостом «Чероки».
— Оторваться? — спросил водила.
— Не выйдет, — произнес Петрович с досадой. — Тяжеловаты мы на ходу, а дорога мокрая. Не хотелось бы из-за этого гада заюзить.
— А может, начхать все-таки? Мы ж все равно на завод едем… Проводят и отстанут.
— Эх, братан, а ты наивный человек, оказывается! Они ж нас не только вести могут, но и своим указать, где нас перехватывать. Нам скоро на проселки сворачивать. А там есть места, где нас запросто поддежурить можно.
— Неужели рискнут?
— По идее, конечно, не должны, — Петрович отодвинул форточку, связывающую кабину с кузовом фургона:
— Хрестный, тебе не надоело свою дурацкую маску носить? Все равно Фантомаса из тебя не получилось.
— А мне так теплее, уши не мерзнут. Какие у вас проблемы, Дмитрий Петрович?
— В общем так, Хрестный, — сказал Петрович тоном, не терпящим возражений.
— Вот тебе рация, дай своим команду, чтоб после того, как повернем, за нами не тащились. Езжайте прямо или выбирайте другой объезд.
Хрестный взял рацию и нажал кнопку:
— Слушай внимательно, «Нина». Когда мои друзья повернут, езжай прямо, никуда не сворачивай. И помни инструкции. Как понял?
— Нормально понял.
Петрович посмотрел на Хрестного с подозрением. Вроде бы ничего лишнего он не сказал, но черт его знает…
Фургон и «Чероки» свернули на проселок, «Ниссан-Патрол» погнал напрямки по Московскому, в направлении облцентра.
— Жми прямо, на Октябрьское, — приказал он водителю.
— Как скажешь. — ответил тот, и поворот остался позади. Петрович глянул в кузов, стараясь углядеть признаки беспокойства со стороны Хрестного. Тот наверняка услышал, но никак не отреагировал. «Хрен его знает, — подумалось Петровичу, — может, он и впрямь решил в этот раз честно сыграть?»
Октябрьское проехали через десять минут. Дальше, за полями, опять начинался лес, дорога забирала влево. А справа показался выезд с какой-то лесной просеки. И с этой самой просеки на асфальтовую дорогу, отрезав фургон от Умчавшегося вперед джипа, вывернул трактор «Беларусь» с прицепом, в котором лежали тонкие березовые бревнышки.
— Ну вот, блин, раскорячился! — выругался Петрович. Действительно трактор не очень удачно выкатил на дорогу, и теперь предстояло ждать, пока он впишется в поворот. Тут водитель фургона настороженно охнул:
— Менты какие-то… Откуда они тут?
Действительно, сзади подкатил желтый и грязный милицейский «газик».
Старый, какие уже редко где встречаются, «ГАЗ-69», с брезентовой крышей.
— Небось участковый здешний или из райотдела кто-то, — прикинул Петрович.
— Договоримся.
Хлопнули дверцы «газика». Он остановился позади фургона, и из него выскочили четыре милиционера с автоматами.
Один, с лейтенантскими погонами, подошел к кабине фургона и мирно спросил:
— В чем дело, граждане, почему затор? Дорогу не поделили?
— Да все нормально, товарищ лейтенант, сейчас господин фермер развернется, поедем дальше…
— Разберемся, — успокоительно сказал лейтенант. — Давайте выйдем из машин, представимся друг другу, поговорим… Дыхнем, может быть, в трубочку.
«Бабки сшибают», — подумал Митя, выходя из машины, и приготовил бумажник.
Тракторист тоже выпрыгнул из своего агрегата.
— Инспектор райотдела ГАИ лейтенант Шмыгло, — представился мент, приложив руку козырьку фуражки и поправив большую бляху-значок с гаишной эмблемой. — Попрошу права, документы на машину и путевой лист.
Тракторист подошел к Петровичу слева, стал сбоку от лейтенанта.
— Ключи от кузова приготовьте, — лейтенант вернул документы водителю. — Посмотрим, что везете.
— Может, договоримся? — спросил Петрович доверительно. — Зачем скандалить-то?
Тут из-за прицепа с дровами кто-то свистнул в два пальца, и тракторист, вроде бы полезший под куртку за правами, молниеносно выхватил нож-выкидуху и с силой загнал ее Петровичу в грудь. А лейтенант снизу саданул водителя фургона под дых так, что тот согнулся, потеряв дыхание. В тот же момент, когда Петрович, захлебываясь кровью и хрипя, сполз по борту фургона и завалился набок, через водительскую дверцу в кабину фургона запрыгнул «тракторист» и, отодвинув форточку, швырнул в кузов какую-то цилиндрическую фигулину, разом зашипевшую и заполнившую все пространство желто-оранжевым едким дымом. Двое с автоматами, что сторожили Хрестного, и понять-то ничего не успели, у них нестерпимо заболели глаза и покатились слезы. Хрестный успел повернуть свою маску задом наперед, задержал дыхание, и ему досталось намного меньше газа, чем конвоирам.
«Лейтенант» уже выдернул из-за пазухи Петровича связку сейфовых ключей и подскочил к задней двери фургона. Пока он поворачивал ключи в замке, двое других натягивали противогазы. На стволах милицейских автоматов у них были навинчены самодельные глушители.
— Три-пятнадцать! — «Лейтенант» отскочил вбок, распахивая дверцу, из которой вместе с клубами газа вывалился Хрестный, а подручные «лейтенанта» несколькими очередями изрешетили охранников.
— Как себя чувствуете, Хрестный? — заботливо спросил «лейтенант».
— Нормально! — продолжая кашлять и утирать слезы, пробормотал тот. — Где их «Чероки»?
— Три жмура и много дыр, — ответил «тракторист», который, видно, успел сбегать на другую сторону прицепа. — А джип — целехонек.
— Посторонних на дороге нет?
— Нет, сейчас машин мало. Но двое с жезлами стоят, завернут, если что…
— Живых быть не должно, понял? Ворочайтесь быстрее! Хрестный вновь повернул свою маску прорезями вперед, откашливаясь, пытался избавиться от последствий газовой атаки. Потом неторопливо оторвал от подкладки куртки большую и толстую пуговицу, подал ее «лейтенанту»:
— На, вот он, маячок-стукачок. Если б не он, не нашли бы вы меня, братва.
Нормально пищал?
— Я бы за такие системы Нобелевские премии давал. Четко сработал. А мы боялись, что его дальше, чем за двадцать километров, слышно не будет.
— Из любой точки области достанет. А пеленгатор тут же на компьютерную карту переведет. Ладно, прибери. Надеюсь, он мне больше не понадобится.
Тем временем на дороге лихорадочно приводили все в порядок. «Тракторист» отодвинул прицеп с дороги, и по мокрому асфальту от застывшего с распахнутыми дверцами «Чероки» проворные люди в сером камуфляже проволокли три безжизненных тела. Их подхватывали лжемилиционеры в противогазах и осторожно сваливали в кузов фургона. Водителя фургона подтащили живым.
