– Странно, – сказал Туманов. Он прекрасно помнил все, о чем было написано Лисовской в объяснении, потому что сам опрашивал ее. Не похоже было, чтобы девушка соврала.
– А может, она что-то не договаривает? – высказал Ваняшин предположение, с которым трудно было не согласиться. – Надо с ней еще поговорить.
Лисовскую опять привели в кабинет к Туманову, и девушка подтвердила время знакомства с Алексеем Игнатенко, что ставило оперативников в тупик. Во время длительной беседы, порядком подустав от вопросов оперов, она призналась, что познакомилась с Алексеем Игнатенко в качалке мебельного общежития, как она называла подвал, где собирались приятели Серова, которые впоследствии сгорели там же. Призналась, что потом она неоднократно встречалась с Игнатенко, в основном для занятий любовью. Несколько раз это происходило в качалке, когда Рита и Игнатенко оставались там на ночь.
То, что Игнатенко был знаком с главарем банды Боканом, навело оперов на мысль, что и сам Игнатенко может быть причастен к ограблению инкассаторов. Но пока оставалось неясным, как он мог подставить собственную жену под пулю. На эти и целый ряд других вопросов, мог ответить сам Алексей Игнатенко. Если бы ни его внезапное исчезновение.
Немедленно оперативники выехали к нему на дом, но дома Игнатенко не оказалось. Теща сказала, что он уехал, а куда и когда вернется, не сказал.
Хотя Игнатенко объявили в розыск, но результат оказался нулевым. Иными словами, никакой. Даже спустя неделю после его исчезновения, никакой информации к операм не поступило.
Подсказка пришла от Лисовской. Молодая девушка оказалась посвященной в какую-то часть теневой жизни бывшего снайпера, старшего лейтенанта Игнатенко. Туманов так и не понял, что толкнуло девушку на откровенность.
– Да он, небось в дурдоме отсиживается, – сказала девушка, когда Туманов спросил ее, где по ее предположению может сейчас находиться Игнатенко.
– В дурдоме? – с некоторым удивлением для себя переспросил Федор. Это было открытием. Хотя, по мнению Туманова, психушка была единственным местом, где операм и в голову бы не пришло искать там Игнатенко.
– У него там какие-то дела. Срочно надо было приехать, ну и пару раз он возил меня туда. Конечно, не в саму больницу. Он уходил, а я ждала его в машине за воротами. А потом мы ехали обратно, дорогой останавливались и он трахал меня. А мне ведь было все равно где трахаться, хоть и в дурдоме, лишь бы деньги заплатил. А деньги у него были всегда, – рассказала девушка.
Федор попросил назвать адрес, куда они ездили с Игнатенко. Хотя в глубине души и не сомневался, девушка назовет ту больницу, где несколько лет назад лежал Игнатенко и куда банкир Щавелев перечислял солидные суммы спонсорской помощи. Рита назвала, и даже подробно объяснила, как туда лучше доехать. И слушая ее, Туманов понял, возникла необходимость, им наведаться в эту психиатрическую лечебницу, чтобы выяснить, там ли находится Игнатенко. Заняться этим, майор поручил Греку с Ваняшиным.
Глянув на мордоворота в пятнистом камуфляже заслонившего собой ворота, Грек проговорил:
– Смотри, Леха, какие бугаи охраняют психов.
Ваняшин не нашел в этом ничего такого, равнодушно пожал плечами.
– Правильно. Ведь среди них встречаются и буйные, – сказал лейтенант.
Грек на это не нашелся, что-либо возразить. Вылез из машины и направился к мордовороту охраннику, который оказался выше капитана на целых две головы. Узнав, что подъехавшие – оперативники и хотят видеть главного врача больницы, охранник вошел в будку, где стоял телефон. Причем, движения его настолько были медлительными, что Грек плюнул и сказал:
– Да, такой наохраняет. Пока свою жопу повернет, все психи разбегутся.
Но Ваняшин не разделил возмущения капитана.
– Ничего. Зато у нас есть время осмотреться, – сказал лейтенант и покрутил головой по сторонам. – Я что-то не пойму, это лечебница, или тюрьма. Такой высоченный забор. Сверху усиленный орнамент из колючки. А это что? – кивнул Ваняшин на тянущиеся вдоль забора провода. – Неужели ток проходит? – изумился Ваняшин.
Грек отнесся к увиденному более сдержанно. Сказал только:
– Похоже, что, в самом деле, провода. Только вряд ли они под напряжением.
– Вот я и говорю, – подхватил Ваняшин. – Ладно бы это была секретная воинская часть, или тюряга. А то ведь, частная клиника. Странно как-то.
Договорить Ваняшин не успел. Из будки вышел мордоворот, мрачным взглядом глянул на оперов, как бы пытаясь понять, зачем они приехали сюда.
– Василий Павлович ждет вас, – проговорил он и раскрыл створку ворот, добавив при этом: – Машину оставьте тут. На транспорте в территорию нельзя.
Грек с Ваняшиным и не претендовали на то, чтобы въехать на территорию, поэтому Ваняшин тут же сказал:
– Как скажешь. Пригляди за «Волгой». А то у меня замок в двери барахлит.
Грек посмотрел на Ваняшина, не понимая, зачем лейтенант такое ляпнул. Ведь замки в дверях «Волги» были в полном порядке. Ну и болтун Ваняшин.
– Я пригляжу, – пообещал охранник, добавив при этом: – Идите вон по той дорожке, потом свернете направо. Увидите там корпус. Главврач вас там уже ждет. Идите.
Когда отошли подальше от ворот, Грек посмотрел на трепача и спросил:
– Зачем ты ему наплел про замок? Нормально замки закрываются.
Ваняшин кивнул.
– Все так. Просто я хочу проверить, не станет ли этот ротвеллер шарить по нашей тачке. Я дверь нарочно запирать не стал. Поглядим.
Грек насупился, но ничего не сказал. А Ваняшин, заметив идущую впереди девушку в белом халате, прибавил шаг.
– Ты чего? – едва успевая за Ваняшиным, озабоченно спросил Грек.
– Хочу ей показать фотографию Игнатенко и спросить, нет ли у них здесь такого, – ответил Ваняшин. Грек плюнул под ноги, так его достал лейтенант. Потом предложил, как считал сам, дельную мысль:
– Может, лучше об этом спросить у самого главного врача? Зачем мы сюда и приехали, – напомнил Грек. Но Ваняшин оказался упрямцем, и Грек уступил:
– Беги, догоняй ее и спрашивай, – сказал Грек и пошел медленней. На улице жара под тридцать и он, в отличие от молодого Ваняшина, не мальчик, чтобы бегом бегать. Злорадно посмотрел вослед спещащему Ваняшину. Бабник, этот Лешка. Уж признался бы, что захотелось поболтать с красивой телкой. А то тоже нашел, видишь ли, подходящий повод, фотографию показать.
Капитан вздохнул. Тяжело было сознавать, что его время вот так запросто знакомиться с женщинами, ушло. Прежде чем к какой-то бабенке подойти, приходится десять раз подумать о последствиях. А с такого, как Леха, все взятки гладки.
Он увидел, как, поговорив с Ваняшиным, симпатяга в белом халате свернула в другую сторону. И Грек пожалел об этом, потому что так приятно было идти за ней и смотреть, как она виляет попой. И ножки у нее что надо. Вот радость-то для больных, когда они видят, как она наклоняется кому-то делать укол. Пусть тому больно, зато другие успеют заглянуть под короткий халатик и увидеть, какие на ней сегодня одеты трусики.
Грек подошел к поджидавшему его Ваняшину.
– Ну, сыщик, и что она тебе сказала? – спросил он Ваняшина, заметив, какой веселый стал тот после разговора с очаровашкой в коротком халате.
– Кажется, капитан, мы на верном пути. Она работает здесь медицинской сестрой. Вот в этом корпусе, – кивнул Ваняшин на двухэтажное здание, к которому они шли. – А интересующего нас человека, пару дней назад, она видела вон в корпусе для особо буйных, – при этом Ваняшин кивнул в другую сторону, где среди садовых деревьев находилось одноэтажное деревянное здание, похожее на барак. Грек повернул голову, посмотрел.
– Что-то не похоже это здание на корпус для особо буйных, – сказал Грек.
Ваняшин согласился, тут же оговорившись:
– Согласен. Только, это не я сказал, а медсестра которая тут работает.
– Ладно. Проехали. Пойдем, потолкуем с главным врачом, Василием Павловичем, – проговорил Грек, сворачивая к двухэтажному корпусу.
Главный врач поджидал оперов, выйдя из своего кабинета в коридор. Наверное, он дал небольшой разгон медперсоналу, потому что, войдя в здание, опера не увидели ни больных, ни тех, кто их лечил. Впечатление такое, что во всем здании Василий Павлович оказался единственной живой душой. Оперов удивила тишина, царящая в стенах лечебницы. И Ваняшину даже захотелось крикнуть, чтобы услышать собственное эхо. Но он удержался от этого соблазна, увидав главного врача, который тогда сочтет лейтенанта за потенциального клиента этой лечебницы.
Несмотря на довольно преклонный возраст, рука у Василия Павловича оказалось довольно крепкая, и лейтенант на это подумал: «Вот что, значит, иметь дело с психами. Такой долго уговаривать не станет».
Поздоровавшись, главврач сразу же пригласил оперов в свой кабинет, который на взгляд Ваняшина, оказался довольно уютным и неплохо обставленным. Тут было все: телевизор, двухкамерный холодильник, небольшая стенка из мореного дуба и удобные кресла, сев в которые, больше не хотелось из них вставать. Все тут было насыщено спокойствием, которое, наверное, присуще только таким заведениям. Так решил Леха Ваняшин, осмотревшись.
